Пятый подвиг Геракла - Александр Владиславович Михайловский
Пятый подвиг Геракла читать книгу онлайн
Артанский князь Серегин наконец получил обещанное ему Творцом личное ленное владение. Но только это был не один из миров Основного Потока конца двадцатого — начала двадцать первого века, как предполагалось ранее, а боковой мир, отделившийся от Основного потока более двухсот лет назад в результате деятельности демона Люци, обосновавшегося в нём на постоянное место жительства. Это был мир-инферно, мир-помойка, мир — гноище и пепелище, где торжествовали самые гнусные пороки и извращения, где люди ели других людей и делали вид, будто так и надо. Но капитан Серегин и его соратники не стали возмущаться и протестовать, а засучили рукава, чтобы с полной ответственностью взяться за дело. Эти люди не знают слов «не нравится» и «не хочу», зато прекрасно понимают, что такое «надо». При этом никто, даже сам Серегин, не знает, какое именно общество он должен выстроить в этом несчастном мире после его освобождения от демона. Бич Божий намерен сначала ввязаться в драку с Врагом Рода Человеческого, а там, мол, будет видно. И это при том, что Основной Поток способен подкинуть его команде ещё немало сюрпризов.
С одной стороны, как считает «группа товарищей», подход у Сталина невероятно левацкий, опрокидывающий все представления о роли товарно-денежных отношений при социализме, что должно было привести к неизбежному развалу советской экономики. С другой стороны, ещё Александр Васильевич Суворов говаривал: «Мои солдаты денег не едят», чем утверждал приоритет готового продукта над звонким златом. И в самом деле, если у вас в свободном доступе нет никаких дополнительных товарных запасов на складах, то увеличение денег, выделенных на закупку — неважно, звонкой монеты, хрустящих бумажек или электронных нулей — приведет только к раздуванию цен. Товарно денежные отношения всегда действуют в сфере обмена (в торговой сфере), в первую очередь в области предметов личного потребления, что необходимо для стимулирования экономической заинтересованности работника в результатах своего труда. Но в производственной сфере в условиях плановой экономики его действие ограничено, хозяйственный расчёт на заводах и фабриках служит не мерилом их рентабельности, а является мерой учёта и контроля, в том числе за руководством самих предприятий.
Вот и понимай как знаешь. Сталинское понимание социалистической экономики подстрелили на взлете, зато та «марксистская политэкономия», которую исповедовала «группа товарищей», сначала (по принципу «от обратного») привела к хрущевской эпохе волюнтаризма, ну а потом от волюнтаризма советская экономика шарахнулась в другую сторону, к «косыгинской» реформе — а за ней уже маячили застой, дефицит и распад всей социалистической системы. А дело было в том, что при такой системе и речи не могло идти о расширенном воспроизводстве всех отраслей народного хозяйства. Воспроизводилось только то, что считалось рентабельным, а все остальное предполагалось закупать у идеологических противников за валютные средства, вырученные от продажи на экспорт сырьевых товаров, в частности, нефти и газа. К чему все это привело, мы уже знаем, а потому ваше слово, товарищ Сталин, а всех ваших оппонентов мы запихаем туда, куда даже рогатый старичок опасается заглядывать лишний раз.
Ну и поговорили мы с товарищем Сталиным довольно неплохо, сидя за односторонне прозрачной завесой, что отделяла комнату наблюдателей он помещения, где Бригитта Бергман и герр Шмидт «потрошили», то есть допрашивали главных фигурантов. Правда, уже через полчаса на то, что происходило за занавесом, мой гость смотрел вполглаза и слушал вполуха, ибо главный побудительный мотив заговора выявился ещё при допросе первых трех фигурантов, которыми оказались Маленков, Каганович и Микоян. Слово за слово у нас с ним зашла беседа о различных системах социалистического и постсоциалистического хозяйствования, я рассказал своему гостю о семьдесят шестом годе, о своих детских впечатлениях в конце восьмидесятых и начале девяностых годов. Потом разговор перепрыгнул на Аквилонию и тамошние порядки с делением потребностей граждан на основные и дополнительные. Мол, если тебе больше четырнадцати лет, то за все вкусности и красивости ты должен отрабатывать своим трудом, а основные потребности: еда из общего котла, теплая и удобная одежда, а также медицинское обеспечение на равных основаниях предоставляются и руководителям государства, и рядовым труженикам, и тем, кто проходит Путем Искупления. Правда, есть один нюанс. Тех, кто не желает трудиться на общее благо, там без всякой пощады изгоняют в дикую местность с одним ножом и огнивом в руках.
Выслушав мои слова, самый старший из всех товарищей Сталиных подумал и сказал, что не понимает, почему столь радикально-коммунистическое общество за три года ещё не подверглось буржуазной эрозии, несмотря на то, что в большом количестве принимает людей со стороны. Не только аборигенов того времени, привыкших к таким коммунистическим отношениям, но и выходцев из рабовладельческих, феодальных и буржуазных времен.
— Все дело в том, — сказал я, — что с самого начала и по сей день вожди-основатели Аквилонии не сделали ни одного исключения из своих правил ни для кого. Даже когда грешна оказалась одна из основательниц, её в полном соответствии с законом списали в монашки и оплакали как мертвую. Закон суров, но он закон. В противном случае маленький очаг цивилизации на диких просторах неизбежно бы распался, а все его обитатели погибли.
На этом наш разговор завершился, потому что было уже поздно, то есть уже рано. Я лично проводил товарища Сталина в госпиталь и поручил заботам врачей. После экспресс-методов Лилии необходимо закрепление — хотя бы несколько часов сна в релаксирующей ванне. И иметь дело с этим человеком тогда будет гораздо проще.
Девятьсот восьмой день в мире Содома, восемь часов утра, Заброшенный город в Высоком Лесу, один из двухэтажных домов превращенных в общежитие для советского женского контингента
Варвара Николаевна Фирсова, 19 лет, беременная на 8 месяце
Жизнь моя до самого недавнего времени ничем не отличалась от жизни других таких же неудачниц: жизнь в новгородской глубинке, откуда, как со дна колодца, не видно белого света, пьющие родители, детдом, школа-восьмилетка, ПТУ, где меня с грехом пополам выучили на маляра-штукатура, распределение на стройку… в Ленинград, жизнь в общежитии. Несмотря на все жизненные невзгоды, я выросла статной и красивой, а моя пшеничная косой до пояса вызывала неизменное восхищение, как и яркие синие глаза. Уже в Ленинграде ко мне подходили эти… сутенеры, предлагали спать с иностранцами. Мол, за один вечер можно заиметь столько же, сколько я на своей стройке зарабатываю за месяц. Но я отказалась. Я считала себя приличной девушкой и хотела выйти замуж, как все. Кроме того, по нашей общаге ходили разговоры, что тех дур, что соглашаются на «легкие деньги», сначала несколько дней насилуют сутенеры, и только потом, когда они станут послушными, их подкладывают под разных пьяных фиников (финнов). А если будешь сопротивляться, то могут и порезать. Брр, ужас какой! Такого мне и близко было не надо…
А залетела я по-глупому. Вскружил голову мальчик-красавчик — дарил цветы, говорил ласковые слова, читал стихи (как оказалось, не свои), а когда добился своего, вдруг резко охладел. Ох и страдала же я… Ну а потом выяснилось, что нарвалась я на «вскрывателя». Есть в больших городах такая порода двуногих кобелей: они знакомятся с молоденькими провинциальными дурочками-девственницами, а потом ломают им девственность из спортивного интереса, соревнуясь между
