Пятый подвиг Геракла - Александр Владиславович Михайловский
Пятый подвиг Геракла читать книгу онлайн
Артанский князь Серегин наконец получил обещанное ему Творцом личное ленное владение. Но только это был не один из миров Основного Потока конца двадцатого — начала двадцать первого века, как предполагалось ранее, а боковой мир, отделившийся от Основного потока более двухсот лет назад в результате деятельности демона Люци, обосновавшегося в нём на постоянное место жительства. Это был мир-инферно, мир-помойка, мир — гноище и пепелище, где торжествовали самые гнусные пороки и извращения, где люди ели других людей и делали вид, будто так и надо. Но капитан Серегин и его соратники не стали возмущаться и протестовать, а засучили рукава, чтобы с полной ответственностью взяться за дело. Эти люди не знают слов «не нравится» и «не хочу», зато прекрасно понимают, что такое «надо». При этом никто, даже сам Серегин, не знает, какое именно общество он должен выстроить в этом несчастном мире после его освобождения от демона. Бич Божий намерен сначала ввязаться в драку с Врагом Рода Человеческого, а там, мол, будет видно. И это при том, что Основной Поток способен подкинуть его команде ещё немало сюрпризов.
Несколько мгновений царило изумленное молчание. Потом Леня воскликнул:
— Ты умеешь творить чудеса, папенька?
— Умею! — с шутливой важностью усмехнулся тот.
— Вот это да! — закричал Миша, от избытка восторга хлопая в ладоши. — Папенька — волшебник! Папенька, папенька, покажи чудеса!
Дмитрий Леонидович снова принял серьёзный вид.
— Видите ли, магия — это тоже наука, — произнёс он. — Чудеса надо творить правильно, иначе беды не оберешься, с магией вообще шутки плохи. Ты думаешь, привидения откуда взялись? Так вот, это волшебники-недоучки, что-то напутавшие в заклинаниях. Поэтому мне ещё тоже предстоит учиться, а потом пройти инициацию, то есть посвящение. Словом, мы побудем здесь некоторое время, а потом отправимся туда, где будем вершить великие дела… И тебе, Камилла Альбертовна, тоже предстоит применить там все свои таланты. Мы будем строить Русское государство… Да. Именно такую задачу поставил перед господином Серегиным сам всемогущий Господь, отдавая ему в ленное владение весь тот мир и производя в императорское достоинство. Все это чрезвычайно заинтересовало и вдохновило меня, хотя поначалу я, не разобравшись толком в происходящем и ещё не зная многих нюансов, отчаянно сопротивлялся сотрудничеству с этими людьми… А они всего лишь считают, что Россия, сменив форму правления, все равно остается Россией, и всех, кто изменил присяге, поступив на службу к иностранному государству, казнят лютой смертью за измену не монарху, но самой Отчизне. Чуяло, значит, моё сердце, когда я изо всех сил увертывался, чтобы не пойти на службу ни к японцам, ни к англичанам… А вот адмирал Колчак не устоял, и был за то обезглавлен. А вам я говорю — ничего тут не бойтесь. Изучайте этот мир, слушайте, наблюдайте. Здесь много странного и непривычного, в этом мире, поэтому вам придётся забыть о некоторых своих… гм… предрассудках.
— Папенька, что за предрассудки ты имеешь в виду? — спросила Маша.
— Ну, например, вам придётся отказаться воспринимать нашу прислугу как… прислугу.
— Как это? — насторожилась Камилла Альбертовна.
— А так вот… — Дмитрий Леонидович вздохнул. — Здесь все равны, нет господ и прислуживающих им людей. То есть нет эксплуатации человека человеком, как говорил кто-то из этих… большевистских деятелей. Теперь мы можем воспринимать наших бывших слуг только как компаньонов, добровольных помощников, если они не откажутся покинуть нас. На них распространяются все те же права, что и на нас. Да-да, именно так, не делайте такие большие глаза — это то, что мне пришлось усвоить здесь в первую очередь. Поправлять своё здоровье и при необходимости омолаживаться они будут тоже наравне с нами.
— Ох ты ж Божечки, надо же… — ошарашенно произнесла Камилла Альбертовна, сложив руки на груди. — А как же мы…
— А мы нормально! — в голосе главы семейства прозвучала веселая уверенность. — Это несложно — воспринимать человека как равного себе. Я не думаю, что Луша, Катя, кучер Афанасий и Ю Су сразу зазнаются и бросят нас, отправившись вкушать плоды своего нового положения.
Некоторое время все молчали, обдумывая услышанное, а потом Миша хихикнул и сказал:
— Представляю, каким красавчиком станет Ю Су, когда омолодится!
— Ага, — добавил Дима. — Тогда ему не до газонов будет, он примется искать себе жену…
Все засмеялись. Все знали за Ю Су такую особенность: почти не владея русским языком, он иногда любил перекинуться фразами с членами большого семейства. При этом наибольшее расположение он проявлял именно к Диме. «Как дела, малятая гаспадина?» — спрашивал он частенько, завидя старшего генеральского отпрыска. «Хорошо, Ю Су, как сам поживаешь?» — отвечал тот. «Халясо, халясо! Зиница хацю!», — отвечал китаец, показывая в улыбке почти полное отсутствие зубов. «Так чего не женишься?», — спрашивал Дима. «Девиська малатой любит!», — смеялся в ответ пожилой садовник.
Почти полдня провел в кругу своей семьи генерал Хорват. После обеда явилась необычная посыльная с заостренными ушами и деловито сообщила, что всех их, вместе со слугами, ждут в так называемой Башне Терпения на предмет медицинского обследования и назначение процедур по показаниям.
Камиллу Альбертовну буквально потряс «срамной» вид посыльной: коротенькие штанишки, едва прикрывающие ягодицы, и такая же коротенькая маечка, являющая взору загорелый подтянутый животик. Но муж сказал ей, чтоб она привыкала к такому и оставила свою чопорность, совершенно неуместную при здешних порядках и жарком климате. Сам-то он совсем не без удовольствия смотрел на этих симпатичных девиц, присутствующих тут в изобилии…
Часть 84
Девятьсот шестой день в мире Содома, полдень, Заброшенный город в Высоком Лесу, башня Силы
Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский
Вот уже сутки показатель наполненности канала стоит на отметке в девяносто пять процентов, и не сдвигается ни на гран. По моему квалифицированному мнению, меня просто придерживают на пороге за шиворот, чтобы я не кинулся укреплять дошедший до своего экстремума вариант сталинизма. Вряд ли товарищ Сталин из марта пятьдесят третьего года, ожесточившийся, и в то же время уверенный в своём всемогуществе, будет так же вменяем и сговорчив, как он же образца июля сорок первого года, когда рушилось все, и Отец Народов был готов схватиться за любую возможность, лишь бы прекратить этот кошмар. И ведь те шакалы и подхалимы, которые в пятьдесят третьем году прямо сейчас готовятся вступить в схватку за власть над остывающим телом вождя, взялись в ЦК и Политбюро не сами по себе. Всех из привел за руку и рассадил по местам генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин-Джугашвили, а те, что ему не нравились, давно сгинули в расстрельных рвах и закоулках Гулага.
В оправдание подсудимому можно сказать только то, что действовал он исключительно в интересах страны, и ушёл в историю победителем нацизма, в поношенном кителе и стоптанных сапогах, а те деятели, что поливали его дерьмом, о стране не думали вовсе. Все их мысли были только о себе, любимых — как красиво они будут смотреться на страницах истории, пиная мертвого льва. У меня по этому поводу своё мнение. Никогда не любил гиен и шакалов, поэтому те из них, что не спрячутся, должны знать, что их найду всех и убью, некоторых прямо вместе с потомством. Что касается вопроса с репрессиями, то он должен быть расследован со всем тщанием, в первую очередь на тему того, кто
