Зима Гелликонии - Олдисс Брайан Уилсон

После этих слов они рассмеялись оба. Уундаамп вернулся, прошел через комнату, чтобы обнять свою женщину. Они поцеловались, потом еще и еще.

Эта сцена настолько привлекла внимание остальных, что никто из них не слышал предупреждающего свиста, донесшегося снаружи. Трое полицейских с ружьями в руках вошли в дом через двери, ведшие на улицу.

— У нас есть приказ всех вас задержать. Против вас выдвинуто обвинение, — холодно сказал старший полицейский. — Уундаамп и женщина, за вами числится несколько убийств. Лутерин Шокерандит, мы следуем за тобой от самого Ривеника. Ты обвиняешься в том, что посредством взрыва убил армейского лейтенанта и его солдат во время исполнения теми служебных обязанностей. Ты также обвиняешься в дезертирстве. Далее, ты, Торес Лахл, рабыня, виновна в побеге. У нас есть приказ расстрелять вас всех тут, в Нунаате.

— Кто эти люди? — спросил Уундаамп, с наигранным удивлением указывая на Торес Лахл и Шокерандита. — Я их не знать. Они только пришли сюда, одну минуту, и натворили много какуул.

Не обращая внимания на ондода, старший полицейский сказал Шокерандиту:

— У меня приказ пристрелить тебя на месте, если ты попытаешься бежать. Брось на пол оружие, если оно у тебя есть. Где твой приятель? Нам он тоже нужен.

— О ком вы говорите?

— Ты знаешь о ком. Харбин Фашналгид, тоже дезертир.

— Я здесь, — неожиданно раздался голос. — Бросайте ружья. Я могу перестрелять вас всех, а вы не заденете меня, поэтому не пробуйте сопротивляться. Считаю до трех, а потом выстрелю одному из вас в живот. Раз. Два.

Ружья упали на пол. Тогда створки одного из окон стукнули, и из щели между ставнями выглянуло револьверное дуло.

— Хватай ружья, Лутерин, да поживее.

Шокерандит вышел из ступора и быстро выполнил указание. Со двора, где уже заливались лаем асокины, в заднюю дверь вошел Фашналгид.

— Ты очень вовремя, — подала голос Торес Лахл. — Откуда ты узнал, когда нужно прийти?

Фашналгид ухмыльнулся.

— Просто я рассуждал так же, как эти болваны. Я шел за красным одеялом в желтую клетку, таких немного, и не ошибся. Иначе как бы я вас нашел? Как видите, я даже переоделся.

Это было заметно. Фашналгид сбрил свои роскошные усы и коротко подстригся. Говоря, он профессионально держал полицейских на мушке.

— Ружья стоят хорошие деньги, — внес предложение Уундаамп. — Сначала перережем глотки этим людям, итчо?

— У меня нет возражений, мой маленький пожиратель падали. Твоему мохнатому другу повезло, что его не оказалось поблизости, иначе бы я точно вышиб ему мозги. Мне тоже повезло, потому что в городе полно полиции и солдат.

— Тогда нам лучше поскорее убраться отсюда, — сказал Шокерандит. — Момент для появления был самый подходящий, Харбин. Ты еще станешь старшим офицером. Мы присмотрим за этими тремя полицейскими, Уундаамп, а ты вместе со своей женщиной сможешь быстро приготовить сани и упряжку к отправлению?

Ондод немедленно приступил к делу. Он приказал жене и Торес Лахл выкатить сани из сарая и смазать жиром полозья, что, как он настаивал, было совершенно необходимо. Полицейским приказали спустить штаны и так стоять, положив руки на стену. Все отошли в сторону, и Уундаамп отвязал от столба вожака, Уундаампа, потом запряг его и остальных семерых асокинов, каждого на свое место. Занимаясь делом, Уундаамп вполголоса ругал собак, но каждую в разных выражениях и с другой интонацией.

— Пожалуйста, поскорее, — взволнованно попросила Торес Лахл.

Ондод вошел обратно в дом и уселся на одеяло, где его жена только недавно родила ребенка.

— Нужно чуть передохнуть, итчо?

Все принялись покорно ждать, и ни один не двинулся с места, пока чувство чести ондода не было удовлетворено. В открытую заднюю дверь, пока ондод методично проверял упряжь, мело.

Со стороны улицы они услышали свист и крики. Пропажу трех полицейских уже обнаружили.

Уундаамп взял хлыст.

— Гуумта. Едем.

Все поспешно погрузились в сани, предварительно засунув под парусину ружья. Уундаамп-погонщик выкрикнул команду Уундаампу-вожаку, и сани тронулись с места. Полицейские в доме принялись громко звать на помощь. С улицы донеслись ответные крики. Сани устремились к задним воротам, за которыми начиналась тропа.

В клетках заходились яростным лаем асокины. По пути к воротам Уундаамп поднялся в санях и взмахнул хлыстом так, что кончик ремня ударил по задвижке клеток, запертых на толстый деревянный клин. Ударом хлыста ондод выбил клин, и дверь клетки больше ничто не удерживало.

Под натиском асокинов она распахнулась, и злобные звери вырвались на свободу единым потоком меха, клыков и когтей. Чуя полицейских, асокины всей стаей бросились в дом. Уже через миг оттуда донеслись жуткие крики.

Сани набирали скорость, подскакивая на неровностях тропы, виляя из стороны в сторону. Уундаамп пронзительно кричал на собак, раз за разом точно взмахивая хлыстом и легко обжигая каждую по очереди. Они перевалили склон холма, выбрались на северную тропу, и рычание, лай и крики боли затихли в отдалении.

Шокерандит обернулся. Никто за ними не гнался. Приглушенные снегопадом крики все еще были смутно различимы вдали. Тропа неожиданно повернула, и Торес Лахл ухватилась за Лутерина. Одной рукой она прижимала к себе под меховой курткой новорожденного, завернутого в грязные тряпки. Новорожденный взглянул на нее и улыбнулся, показал крохотные, острые детские зубки.

Через милю Уундаамп притормозил и свернул к краю тропы.

Потом указал рукояткой хлыста на Фашналгида.

— Ты — человек, от которого какуул. Ты слезай. Не хочу.

Фашналгид ничего не ответил. Потом оглянулся на Шокерандита и поморщился. А потом спрыгнул с саней.

Пелена падающего снега мгновенно скрыла его фигуру. Издалека до них долетели последние слова капитана, отвратительное ругательство:

— Абро Хакмо Астаб!

Уундаамп уже смотрел на тропу впереди.

— В Харнабхар! — крикнул он.

Не рискуя заходить в Нунаат, Фашналгид примкнул к группе брибахрских пилигримов, возвращающихся из Харнабхара через Нунаат длинными извилистыми тропами на родину, в западные долины. Он брил усы, чтобы оставаться неузнанным, и всячески старался держаться подальше от крупных поселений людей.

Он не провел с первым отрядом пилигримов и суток, когда навстречу им попался другой отряд, поднимающийся в гору со стороны Брибахра. От этих людей он услышал об опасностях, поджидающих впереди, и немедленно понял, что выбрал неправильный путь. Хотя, возможно, правильного пути для него больше не существовало.

По словам пилигримов, Десятая гвардия олигарха отправилась в долину Большого ущелья Брибахра с приказом захватить или уничтожить два великих города, Брайджт и Раттагон.

Горную долину почти целиком заполняли кобальтово-зеленые воды озера Брайджт. На озерном острове стояла огромная старинная крепость, город Раттагон. Штурмовать его можно было единственным способом: подойти на лодках. Любого врага, покусившегося приблизиться к крепости, немедленно расстреливали из орудий, выставленных на мрачных крепостных стенах.

Брибахр был великой житницей Сиборнала. Плодородные земли Брибахра простирались на огромные расстояния, вплоть до тропических зон. На севере, у края ледяных пустынь, природа поставила барьер — тундру с многомильной опушкой каспиарнового леса, способного выдержать даже смертоносное дыхание Вейр-Зимы.

Брибахр населяли в основном мирные крестьяне-земледельцы. Но воинственная элита Брибахра, обретающаяся в двух главных городах края, Брайджте и Раттагоне, в свое время безрассудно угрожала даже Харнабхару, святому городу. Брайджту всегда хотелось стяжать львиную долю благосостояния Сиборнала. Фермеры Брибахра продавали зерно в Ускутошк за смехотворно малую цену; отвергая подавляющую волю олигархии, фермеры предприняли вылазку к Священному Харнабхару, покинув однажды свои поля и равнины.

В ответ на подобную угрозу Аскитош послал в Брибахр свою армию. Брайджт уже пал.