Сыщик Бреннер - Шенгальц Игорь Александрович

Императора Карла Александровича я прежде лично не встречал, но не узнать его было попросту невозможно. В каждом доме, в каждой таверне, в каждом кабаке висели его портреты. Император обладал изрядным ростом, пышной шевелюрой и столь же замечательными усами.

В двух черных мехвагенах, по сложившейся традиции, наверняка сидели самые влиятельные люди Фридрихсграда — глава Совета, глава купеческого союза и парочка богатых аристократов. Замыкали колонну четыре кареты и два грузовика с солдатами. Рядом с мехвагеном императора бежало несколько человек. Я узнал Семенова и его подчиненных, беспрестанно оглядывавшихся по сторонам в поисках опасности.

В воздух полетели шапки, приветственные крики толпы оглушали. Я вновь подумал, насколько не прав был Серафимов, с такой уверенностью рассказывавший об антиправительственных настроениях в народе. Казалось, он жил в совсем иной стране. Здесь же я видел лишь довольных жизнью горожан, пришедших на площадь, как на праздник: нарядных, с женами и детьми. Такие люди не поднимают восстания, не устраивают беспорядки.

Один из дубликатов тронул меня за плечо и протянул переговорник. Что ж, пришла пора сделать то, за чем, собственно, меня сюда и направили.

Я вызвал Семенова и в оптический усилитель увидел, как он дернулся и сунул руку в карман, доставая устройство.

— Кто говорит?

— Это Бреннер.

— Слушай, гад, не до тебя сейчас. Позже…

— Боюсь, позже не получится. У меня важная информация!

Он замолк, я видел, как он закрутил головой по сторонам, но пока все было под контролем, и Семенов хрипло произнес:

— Выкладывай, что у тебя. А лучше всего — сдавайся. Тебе конец, Бреннер, ты перешел черту.

— Об этом в другой раз. Мне стало известно, что на императора будет совершено покушение.

— Где? Когда? — Голос риттера стал жестким, отрывистым. Таким голосом он проводил допросы. Так он разговаривал с теми, кого считал своими врагами. Уж я-то знал…

— На площади. Вскоре.

— Каким образом? Бомба?

— Нет, выстрел с крыши. Убийца с винтовкой. Не промахнется.

— Какая именно крыша? Бреннер! Тут десятки крыш! Все должна была проверить особая служба.

— Крыша отеля «Кенигсхоф». Убийца уже там.

— Откуда информация? Кто убийца?

— Поверь мне, друг, я не ошибаюсь. Ведь убийца — это я.

Я отключил переговорник. Семенов поднял взгляд. Мне даже показалось, что мы встретились на мгновение глазами, хотя видеть меня он не мог, я скрывался за одной из надстроек.

Семенов коротко скомандовал что-то своим людям. Двое из них бросились к тенту на мехвагене, стараясь поскорее его поднять, остальные, расталкивая толпу, направились к отелю. Семенов шел первым, отшвыривая каждого, кто попадался ему на пути. Толпа испуганно шарахнулась от грозного риттера. Но Семенов никак не успевал мне помешать.

Часы громко пробили полдень. Время!

Я поднялся на ноги и поймал в прицел винтовки императорский мехваген. Тент заслонил от меня фигуры императора и великого князя. В эту же секунду Семенов и его группа добрались до отеля. Двое оставшихся, справившись с тентом, заскочили на подножки мехвагена и принялись что-то объяснять сидящим внутри.

И в этот момент я выстрелил в первый раз.

XXXIX

Ультиматум

Тяжелая пуля попала точно в колесо мехвагена — туда я и целил. Машина дернулась, завиляла и остановилась. Один из помощников Семенова не удержался и свалился с подножки на мостовую, чудом не угодив под колеса.

Кто-то закричал. Толпа качнулась вперед, но тут я выстрелил во второй раз, и сразу еще и еще, пока не кончились патроны. Целил я поверх голов, но звуки выстрелов, летящая в глаза каменная крошка и подбитый императорский мехваген сделали свое дело. Началась паника, толпа испуганно отшатнулась обратно, но еще повиновалась приказам. К императорскому мехвагену бросились солдаты, окружив его плотным кольцом, но тем самым только подстегнули нарастающую панику. И хотя я больше не стрелял, опустошив магазин, горожанам казалось, что опасность никуда не делась, а только усилилась.

Все усугублялось тем, что военные слегка растерялись, не решаясь применять силу по отношению к населению, а гусары внезапно оказались чуть впереди, отделенные от императора толпой.

Я и сам не ожидал такого эффекта от своих действий и уже жалел о содеянном. Все, что я хотел, это отвлечь Семенова и его людей, а вовсе не поднимать панику такого масштаба.

И тут вдобавок ко всему поверх голов ударили пулеметы. Со своей позиции я их не видел, но догадался, что это план Серафимова вступил в действие.

Люди отчаянно кричали, стараясь выбраться с площади. Тех, кто упал, топтала обезумевшая толпа. Люди бежали по телам своих соседей, вминая их в каменную брусчатку. Гусары пытались взять ситуацию под контроль, но их было слишком мало. Кого-то уже стянули с лошадей, другие выхватили сабли, но рубить — не рубили, только лишь охаживали самых ретивых клинками плашмя.

Внезапно в дальней части площади толпа раздалась, и я увидел тех, кто стрелял из пулеметов.

Механические «страусы» шли вперед аккуратным полукольцом, выпуская сотни пуль в секунду. А за ними двигались пешие стрелки с винтовками в руках и с одинаково пустыми, безжизненными лицами. На этот раз стрелков одели по-простому — так, как одевался рабочий люд, но меня им было не обмануть.

Вот она — обещанная Серафимовым революция, и я оказался ее непосредственным, ключевым участником, запустившим механизм переворота.

На крыше показался Семенов с группой. Мои дубликаты тут же поспешили занять удобные для стрельбы позиции, а я быстро перезарядил винтовку и выстрелил дубликатам в затылки. Давать им шанс прикончить Семенова или кого-то из его людей я не собирался. Мне понадобилось ровно два патрона, после чего я отбросил винтовку и припустил по крыше по направлению к пожарной лестнице. Желания объясняться с риттером я не имел. Более того, подозревал, что он просто застрелит меня, а этого я тоже не хотел.

— Стой, мерзавец! Стой или стреляю!

Мерзавцем я себя не считал, поэтому не остановился. Наоборот, побежал еще быстрее, насколько это было возможно. Нас разделяло двадцать или тридцать шагов, но Семенов должен был остановиться у тел дубликатов, чтобы проверить, не живы ли те. А это давало мне еще несколько дополнительных секунд форы. Я надеялся успеть.

Я успел.

Лестница находилась именно там, где значилась на плане крыши. Я скатился по ней вниз, едва не сорвавшись, до уровня второго этажа. Там лестница кончалась, но я повис на последней ступени, пробормотал дежурные проклятия и разжал пальцы.

Приземлился я удачно, только слегка отбил ступни, но умудрился ничего себе не сломать. И на том спасибо!

Сверху загрохотали выстрелы, но Семенов не мог толком прицелиться — лестница мешала. Кто-то из его людей уже лез вниз, но было поздно. Я быстро смешался с толпой, стараясь находиться с краю, чтобы не раздавили ненароком. Отыскать меня в этом людском водовороте вряд ли у кого-то бы получилось.

Несмотря на все усилия, от края меня все же оттеснили — сопротивляться толпе невозможно, нужно поддаться ей, слиться в единое целое, тогда даже при панике, когда все бегут, не разбирая направления, есть шанс уцелеть.

Сверху, там, откуда я только что спустился, перестрелка не прекращалась. Кажется, на помощь убитым мной стрелкам пришла подмога. Или так и было задумано? Увести Семенова на крышу, а там задержать. Но чем он так мог помешать нападавшим, я не понимал…

Зато пулеметы на «страусах» замолкли. Что происходило в той стороне, я не видел, но толпа всегда вела себя адекватно окружающей обстановке. И тот факт, что никто больше не вопил от страха и общее течение несло меня в нужном направлении, позволял сделать вывод, что ситуация стабилизировалась. Только вот в чью пользу?

И тут по толпе понеслось:

–..Убили!.. Да вы что?.. Всех?.. Одним залпом!.. Механизмы, а в них люди!.. А император что?.. Не видно!.. Лучше убраться от греха, затопчут…