Из Тени и Тумана - Дженна Вулфхарт

А они нуждались в нашем золоте и багровых драгоценных камнях. Иначе, как без наших рудников Оберон мог отстроить такой пафосный, аляповатый, блестящий замок?

По улицам прогуливались люди и фейри, люди тогда были вольны делать все, что им заблагорассудится. Торговать, пить эль в пабах, нежиться на солнце в гамаках у речки. Они все куда-то спешили. Это воспоминание проистекало из очень далекого дня до того, как их и мой мир – безвозвратно изменился.

Мы остановились перед пабом. Я поднял руку, показав Тессе подождать.

– Ты ничего не сможешь изменить. Просто смотри.

Она сглотнула и кивнула. Я вошел внутрь. Тускло освещенный горсткой свечей, паб был погружен в полумрак и пропитан ароматом эля. Шумные, жизнерадостные фейри, заливаясь смехом, делились напитками и рассказами. В углу несколько фейри и людей сидели за столом и играли в карты. Я жестом попросил Тессу подойти к ним поближе.

Их было шестеро, и у каждого остекленели глаза. Я прикинул, что они выпили не меньше дюжины пинт. Внезапно вскочил человек с растрепанными волосами и закричал на сидящего напротив фейри:

– Ах ты подлый фейри, жульничаешь, черт тебя подери!

Фейри сощурил сияющие изумрудные глаза и встал.

– Что ты сказал мне, смертный мерзавец?

Другие люди тоже вскочили из-за стола. Один вытащил кинжал. Очень знакомый кинжал с простой рукоятью и сияющим драгоценным камнем по центру. Тесса ахнула.

Первый смертный рассмеялся и показал на своего друга, который прижал лезвие к шее фейри-обманщика.

– Вот что вас ждет, если вы пытаетесь нас облапошить. Теперь-то ты не такой высокородный и могущественный, да?

Засмеявшись, фейри закатил глаза.

– Ваши жалкие клинки ничего нам не сделают, смертный.

Мужчина с улыбкой провел клинком по горлу фейри. Тесса в ужасе прикрыла рот ладошкой. Но на этом все не закончилось. Тело фейри дернулось, глаза закатились. Он упал, ударившись о стол, а карты и алкоголь разлетелись по полу.

Фейри рухнул к сапогам мужчины, а кровь разлилась вокруг его шеи. Его тело сотрясала дрожь. Сначала в пепел обратилось его лицо, расплавив его черты. Проклятие железа пронеслось по его груди, а потом руки и ноги превратились в черный пепел. Вскоре это было все, что от него осталось. Сгорела дотла даже его одежда.

Так, словно его не существовало вовсе.

Тесса быстро повернулась ко мне.

– Во имя света, что это такое?

– Это, – угрюмо произнес я, – происходит, когда ты пронзаешь фейри Клинком смертных. То же самое случится и с Обероном. После от него останется только горстка пепла.

Глава XXXIV. Тесса

Я проснулась на каменном полу у горящего очага. Кален шумно дышал рядом, затерявшись во сне. Я была слишком взбудоражена и постоянно возвращалась к тому сну. Нет, не ко сну, пришлось напомнить об этом себе. К воспоминанию.

Кален рассказал, что произошло после того, как тот кинжал уничтожил фейри. Поднялась суматоха, и Кален успел подхватить оружие и спрятать его под плащом, пока никто не понял, что он здесь. Убийцу арестовали и казнили. Это событие и стало точкой отсчета для натянутых отношений между фейри и смертными.

Клинок не просто убил фейри, но и сжег его изнутри. Немудрено, что Кален беспокоился, что я заполучу его в полную власть после того, как пройду полное обучение. Одно неверное движение – и он исчезнет в считанные секунды. И этого уже не исправить. От этого не исцелиться.

Это была неминуемая гибель для фейри.

У меня всего один шанс. Из-за свойства клинка, наделяющий его силой драгоценный камень сгорит полностью вместе с тем, кого убьют. Я могла бы прихватить с собой еще немного драгоценных камней, если бы довелось, но у меня не хватит времени сменить их, если я ввяжусь в драку.

Один удар. Это все, на что я могу надеяться.

В животе заурчало, и я перевернулась набок лицом к Калену. Я не хотела засыпать с ним рядом, но огонь был таким теплым. Кален был таким теплым. При мысли о возвращении в ту холодную темную комнату меня передернуло. Каждую ночь ко мне взывал клятый голос запертого бога. Снова и снова – и с каждым разом все настойчивее.

Там мне не уснуть.

Но, во имя света, я и здесь спать не могу. Вместо того, я, к своему удивлению, залюбовалась лежащим рядом могущественным фейри. Его мощным подбородком и темными волосами цвета самой ночи. Этими сильными руками – мозолистыми и грубыми. Кален не из тех, кто боится замарать руки. Это должно было бы меня напугать, но таким он нравился мне сильнее.

Да, он приводил меня в бешенство, но…

Я перевернулась на спину и уставилась в потолок. На губах еще оставался привкус его поцелуя. Прошло несколько дней, и все же я не могла перестать о нем думать.

– Тесса, – снова прошептал тот голос из-за приоткрытой двери. – Ты голодна. Тебе нужно покинуть замок и найти еду. Я могу тебе в этом помочь.

Желудок предательски заурчал.

– Я лишь прошу о разговоре, – прошептала она, и я услышала в ее голосе потребность. – Мне есть что тебе предложить. Способ выбраться отсюда. Примешь ли ты мое предложение – это твой выбор. Без твоего согласия ничего не произойдет.

Я нахмурилась.

– Думаешь, я тебе поверю? Я знаю, что ты такое.

Она вздохнула.

– Тогда ладно. Я предложу тебе кое-что иное. Твою сестру.

Сердце подскочило к горлу, и я резко села, метнув руку к кинжалу, а потом оглядела тихий Большой зал. Я ничуть бы не удивилась, увидев, что за мной наблюдает чудовищный призрак, который точно знает, как вывести меня из себя.

Медленно встав, я прошипела сквозь зубы.

– Верно, – сказал голос. – Я верну тебе сестру, если ты выполнишь мою просьбу.

Я глянула на Калена, а потом вышла за голосом в коридор. Я знала, что скажет король, если поведаю ему об этом. Кален не раз четко проговаривал: запертая богиня хочет выбраться, и она опасна. Я знала, но не могла остановиться. Только не тогда, когда видела перед собой образ сестры.

Сможет ли богиня вернуть ее к жизни?

Сердце заколотилось в груди при мысли об этом. При мысли, что я снова увижу улыбку сестры. При мысли, что я сотру ужас того, как с ней поступил Оберон. При мысли, как я поступила с ней, не подчинившись ему.

Если я не смогу спасти ее теперь, после того, как так ужасно подвела, какой я буду сестрой?

Голос бога повел меня по лестнице на первый этаж, где конь бил копытом