Фебус. Недоделанный король - Старицкий Дмитрий

Больше четырех тысяч человек. Двенадцать тысяч коней, не считая вьючных и упряжных мулов.

Три мортиры с двумя пушками и обученными расчетами к нам присоединились вместе с копьем шевальер Аиноа на повороте дороги в Памплону. Мы с дамой д’Эрбур успели только двумя словами перекинуться. Но главное было сказано – у меня к лету будет бастард. Аиноа в блестящих миланских доспехах по фигуре, в белом орденском плаще, подбитом черным мехом, в меховой шапке и золотых шпорах на пятках выглядела не просто импозантно – сногсшибательно. Я невольно залюбовался девушкой. Жаль, свидание продлилось столь кратко, и походный маршал требовательно увел ее копье показывать их место в колонне.

Итого со мной теперь шесть полевых пушек – три «единорога» типа «Дельфин», три веглера – «Дракончика» и три разнокалиберные мортиры типа «Жаба».

Сила!

Армия!

А вот и нет. Никакая это не армия, не войско. Даже не феодальное ополчение. Это всего лишь моя свита, из чести провожающая меня на коронацию в Памплону, где меня с нетерпением ждут рыцари и сословия Наварры, чтобы признать своим королем.

Но выглядело все это красиво и грозно, вселяя ощущение того, что за мной стоит немалая сила. И меня с этой мыслью посетила уверенность, что с будущими моими отравителями я как-нибудь справлюсь. Расправился же я с д’Альбре… Причем не своими руками, что характерно, а изящной интригой, которой поломал все планы Паука как в отношении устранения меня, так и его планы хитрого рейдерского захвата Наварры под скипетр Франции, а также планы окончательного поглощения Гаскони его королевским доменом.

Теперь Паук сам лежит пластом, чуть ли не на смертном одре, маясь от «несварения» после поглощения Анжу. И в нашем противостоянии получил я так желаемую мной передышку. Длинную передышку. От этой хвори Паук уже не оклемается до самой своей смерти в 1483 году. Вот пройдут эти полтора года, тогда я и начну бояться… принца Бурбона, сеньора де Божё, мужа принцессы Анны, Дочери Франции, моей кузины, чтоб черти эту умницу на вилах жарили.

Луи уже хромая утка. Воистину: если желаешь рассмешить Бога, то расскажи ему о своих планах…

Вот и я не буду.

Хуже другое. То, что послезнание мое с каждой такой победой, чем дальше, тем больше обесценивается. Точку бифуркации я уже прошел. Осталось только не дать себя отравить – и история Наварры будет другой.

Погода окончательно испортилась, горы обложило тяжелой темно-серой облачностью. Сухой снег больно бьет в лицо порывистым ветром. Все же через несколько дней – декабрь. Зима совсем. Не столько холодная – что такое пять градусов ниже нуля по Цельсию? – сколько злая и колючая. Но и мы тут все отнюдь не в тулупах. На Марка и амхарцев холодно даже смотреть.

Одно утешает – в горах у нас всего одна ночевка, а там и спуск в долину Памплоны.

Памплоны – новой столицы страны всех басков, васков и гасков.

Так будет.

Так должно быть.

Иначе зачем я живу вторую жизнь?

– Куманек, ты не застоялся на ветру? Не ко времени тебе сейчас простыть, – позаботился обо мне закутавшийся с головой в овчинный пастуший плащ дю Валлон – только красный засопливившийся нос наружу торчит.

– Нет, кум, я просто внимательно рассматривал свой Рубикон, – ответил я задумчиво.

– И как он тебе показался? – осклабился шут щербатым ртом.

Ручеек перед нами, зажатый крутыми каменными берегами, был узкий, но бурный и глубокий. Только у дороги он растекался в плоский перекат, вполне подходящий для брода.

– Да не хуже, чем был у Цезаря. Тот тоже, прежде чем переправиться через Рубикон, преодолел высокие горы.

– Тогда я об этом когда-нибудь сочиню поэму, – пообещал мне Франсуа Вийон.

Да-да… уже Вийон. Потому как… пока мы претерпеваем дорожные бедствия зимних Пиренеев, его первую книгу стихов под этим псевдонимом уже печатает новая типография в По, обеспечивая бессмертие не только самому поэту, но и мне. Где его ни помянут его потомки, там они обязательно уточнят, что на старости лет великий поэт служил шутом у короля Наварры Франциска, первого этого имени. Того самого, который носил прозвище Фебус.

Глоссарий

алькальд – глава муниципального совета из девяти человек – хунты. Исполнял судебные, таможенные и финансовые функции в провинциях. Как правило, избирались одновременно два алькальда

амхарцы – основная народность Эфиопии

аркебуз – арбалет, стреляющий круглыми пулями; известен еще с Древней Греции под названием гастофет

аркебуза – дульнозарядное гладкоствольное ружье с фитильным замком. Имело плоский изогнутый приклад, который брали при стрельбе под мышку. Изобретено в Германии в 1379 г. Калибр ок. 20 мм

аутодафе (порт. auto da fe от лат. actus fidei, букв. – акт веры) – религиозная церемония передачи инквизицией еретика светской власти для сожжения на костре

балестерос – стрелки из баллист. В Испании этот термин означал и арбалетчиков

баннерет – рыцарь (впрочем, не всегда: бывали оруженосцы-баннереты и даже горожане), имеющий право вести в бой других рыцарей и оруженосцев под квадратным знаменем с изображением собственных геральдических символов. Он также обладал правом на фигуры щитодержцев в своем гербе. Полное наименование – сеньор-баннерет, который в феодальной иерархии стоял выше рыцаря (бакалавра, башелье, башелора, найта, шевалье, кабальеро), но ниже барона. Но в отличие от барона баннерет – это пожизненное почетное рыцарское звание, а не наследуемый частный титул. Звание баннерета с правом демонстрации своего знамени даровалось монархом за отличие на поле боя ритуалом отрезания косиц от значка (вымпела на копье) рыцаря. На Руси баннерета называли стяговник, от староруск. «стяг» – знамя

Батасуна (баскск. Единство) – легальная сепаратистская националистическая партия социалистического толка в Испании и Франции. Основная цель – создание независимого баскского государства из Страны басков, Наварры и французской части Басконии

башелье – французское произношение лат. слова «бакалавр» – рыцарь, входящий в отряд баннерета

бегетерия – в пиренейских королевствах: право населенного пункта или области самим выбирать себе сеньора, произвольно или из определенного рода

берендейка – снаряжение аркебузиров, мушкетеров, пищальников и стрельцов. Ремень через левое плечо с подвешенными к нему принадлежностями для заряжания ружья: сумкой для пуль, пороховницей, фитилями, кремнями и пыжами. Самая яркая черта берендейки – это подвешенные к ней в ряд деревянные трубки (реже жестяные), в которых хранили строго отмеренное количество пороха на один выстрел. Они обтягивались кожей и снабжались крышкой. Считается, что берендейку изобрели в Саксонии в XVI в. Вышла из употребления окончательно в XVIII в., с повсеместным применением бумажных патронов

братья-минориты – от лат. minor – младший. Одно из подразделений католического монашеского ордена францисканцев

бугурт – конный бой отряда с отрядом на турнире

бэу (сокр.) – бывшее в употреблении

валет – низшая придворная должность, слуга

вилья – вид поселения в Басконии с автономным управлением

вицеконде – виконт (исп.)

гамбезон (англ. gambeson) – вид поддоспешника. Появился одновременно с широким распространением кольчужных рубах. Гамбезон, стёганка, акетон, пурпуэн, жак, жакет и проч. – все они имели одинаковые цели использования и технологию изготовления. Гамбезон активно применялся в Европе с начала XIV в. и как непосредственный элемент латного доспеха (поддоспешник), и как самостоятельный доспех длиной от середины бедра до колена. Они отлично зарекомендовали себя как средство защиты от стрел, застревавших в них. Пехотинец часто не имел даже кольчуги, используя вместо нее грубо выделанный и дешевый, крытый кожей, многократно усиленный тканью (от 18 до 30 слоев) гамбезон. В паре с шлемом стал основным средством защиты обычного солдата в течение всего Средневековья вплоть до появления огнестрельного оружия