Яна Ясинская - Голодные игры: Из пепла (СИ)

***

Мы возвращаемся в тренировочный центр ближе к вечеру. За ужином я то и дело поглядываю на Хэймитча, который из-за всех сил, глядя на нас с Питом, пытается не заржать за столом.

- Хэймитч! Ну что ещё?! – не выдерживаю, взрываюсь я.

- Да так… Ничего… - наш ментор продолжает ужинать, то и дело, с трудом сдерживая смешок. – С мемориала звонили…

Настораживаюсь. Ох, не к добру!

Выждав, когда Прим и Мэтью побегут играть, Хэймитч всё же не выдерживает и интересуется у меня с Питом.

- Дети мои, скажите своему ментору, только честно, как на духу, чем вы таким… - пытается подобрать более точное нейтральное слово, - … увлекательным… занимались в вашей пещере, что подвыпивший сторож, который застукал вас сегодня там, теперь клянётся и божиться, что больше никогда не будет пить? Он, кстати, был не в курсе, что вы должны были посетить мемориал.

Чувствую, как краснею с головы до пят. Это всё Пит виноват, с его даром убалтывать кого угодно на что угодно. Да чтобы я ещё раз…!

- Да ничем особенным, - тут же невозмутимо отзывается муж, - мы просто решили с Китнисс вспомнить, насколько удобно было лежать в спальном мешке.

- А! Теперь это так у вас называется, - хмыкает развеселившийся Хэймитч.

Пит не выдерживает, смеётся. Не смешно только мне.

- Смейся, смейся, Пит Мелларк! – я встаю из-за стола, - только спать ты сегодня будешь тоже в спальном мешке, а не на кровати!

- Договорились! – с готовностью  отзывается Пит. – Но только учти, ты спишь в спальном мешке со мной!

Ну, вот что с ним прикажете делать? Пит Мелларк неисправим! Обиженная на мужа и Хэймитча иду спать. За день я жутко устала. А завтра уже передача. Надо как следует выспаться и набраться сил перед днём, от которого я даже не знаю, чего ждать.

========== 22. Базис-ноль ==========

Не спится. Я стою на крыше тренировочного центра и смотрю на нежно-оранжевый закат. Точно такой же, которой был тем самым вечером накануне Квартальной бойни. Вечером, который мы провели здесь вместе с Питом.

Порыв осеннего ветра заставляет меня поёжиться. Не замечаю, как ко мне сзади бесшумно подходит Пит, набрасывает на плечи свою куртку. Приобнимает.

Облокачиваюсь на мужа. Как же всё-таки мне хорошо и спокойно рядом с ним.

- Помнишь?

- Да.

- До сих пор не верится, что мы выжили.

- Это всё потому, что ты в тот вечер разрешила мне остаться с тобой. Навсегда, - шепчет Пит, крепче прижимая меня к себе.

***

Мы возвращаемся с Питом в спальню, держась за руки. Как тогда. В ту ночь. По дороге заглядываем к детям. Наши малыши сладко спят, раскинувшись на кроватках. Муж заботливо поправляет одеяльце дочки. Невольно вспоминаю свой старый страх: что дверь за Питом закроется, и я буду вынуждена провести ночь без него.

Нет. Никогда. Ни за что.

Я целую мужа и увожу его к нам в спальню.

- Знаешь, о чём я сейчас жалею? – бесстыдно шепчу ему я. – Я была такой дурой… Не знала, чего лишаю себя и тебя… Мне надо было отдаться тебе ещё в ту ночь перед Квартальной бойней. А может быть и ещё раньше… Там в поезде… Неужели я не понимала, что жизнь слишком коротка? Она могла оборваться в любой момент и я бы уже никогда… Никогда не узнала тебя.

Пит молчит. Он просто берёт меня на руки и несёт на кровать.

Плевать на телепередачу. Пусть я лучше буду на ней не выспавшаяся, но счастливая.

***

Утро начинается с потрясений. Пит уходит из спальни раньше, чем ко мне заявляются стилисты, которые должны подготовить меня к телепередаче. Признаться, я уже и отвыкла от всех этих косметических процедур, приводящих моё тело в состояние базис-ноль. Впрочем, на этот раз, думаю, большой мороки со мной не будет. Я и без всех этих процедур в весьма неплохом состоянии.

Какого же моё удивление, когда на пороге своей комнаты я обнаруживаю Вению, Октавию и Флавия.

- Сюрприз! – радостно кричит моя по-прежнему пёстрая команда косметологов, скопом бросаясь ко мне обниматься.

- Душечка, ты прекрасно выглядишь!

- Почти не изменилась!

- Вот это генофонд!

Самое поразительное, что и они практически не изменились за эти двадцать лет! Если не сказать больше – даже помолодели! Выглядят просто превосходно. Вот что значит профессиональные косметологи!

Обнимаю старых друзей. Единственное, я не сразу узнаю без разноцветных татуировок Вению.

- А где твои татуировки? – удивляюсь я.

Вения отмахивается.

- Мода изменчива. Сейчас в тренде а-ля натюрель. Пришлось избавиться.

Вения окидывает взглядом мою фигуру. Улыбка тут же застывает на её лице, а взгляд - на моём уже не маленьком животе. Флавий и Октавия тоже в шоке лицезреют мою заметно располневшую фигуру.

 - Вот так сюрприз, - заторможено выдаёт Флавий, растерянно оглядываясь на коллег, затем переводя изумлённый взгляд на меня. –  А с этим нам, что делать?!

- Нам это не утянуть, - растерянно констатирует Вения.

- Что это, Китнисс? – искреннее удивление Октавии заставляет удивиться меня саму. – Ты стала так много кушать или…

Они что никогда беременную женщину не видели?

- Или… - улыбаюсь я. – Я на пятом месяце. У меня близняшки, поэтому я покруглее, чем обычно бываю на таком сроке.

- Кто тебя так… надул? – выдыхает возмущённо Флавий, словно речь идёт не о моём муже, а о каком-то преступнике, который посмел испортить мою фигуру.

- Вообще-то, я, - за спиной моей пёстрой команды раздаётся насмешливый голос Пита.

Пёстрая троица синхронно оборачивается на его голос. В дверях с Мэтью на руках стоит улыбающийся Пит. Возле отца вертится Прим, которая с явным любопытством рассматривает моих косметологов. Дочка всё ещё не привыкла к странной на её взгляд капитолийской моде – слишком яркой для нас – провинциалов.

- Кажется, с моим мужем, вы уже знакомы, - смеюсь я. – А вот с нашими детьми: Прим и Мэтью…

Договорить я не успеваю, потому что дальше начинает твориться невообразимое.

Вения в шоке взвизгивает, словно видит привидение. Октавия начинает от умиления в голос рыдать. Но сильнее всех отличается Флавий, который не придумывает ничего более умного, чем закатить глаза и со всего размаха бухнуться в обморок.

========== 23. Я против! ==========

Нет! Так дело точно не пойдёт! Если каждый раз при виде нашей семьи у народа будет начинаться такая истерика, то всё кончится тем, что в истерике забьюсь я сама. К тому же я боюсь, что столь странная реакция зрителей в студии перепугает Прим и Мэтью, которые уже с интересом наблюдают за не совсем адекватным поведением моих косметологов.

Нам с Питом потребовалось полчаса, чтобы окончательно привести Флавия в чувства. Ещё полчаса, чтобы у Октавии прекратилась истерика, а заторможенная  Вения начала адекватно на нас реагировать. Потом ещё час, чтобы ответить на все вопросы наших старых друзей, рассказать им, как мы жили все эти годы. И ещё полтора часа, чтобы они вдоволь наигрались с нашими детьми. В общем, кошмар, а не подготовка к телепередаче!

Похоже, в этот раз краситься и причёсываться мне придётся самой, потому что Флавий в данный момент занят тем, что изображает лошадку, верхом на которой по столовой разъезжает довольный Мэтью. А Вения и Октавия, абсолютно «забив» на меня, плетут замысловатые косички довольной Прим.

Мы с Питом сидим на диване и обескуражено наблюдаем за этим откровенным дурдомом. Что будет со зрителями во время телепередачи, если они поймут, что мы с Питом – семья, и что это наши общие дети, я даже думать боюсь, поэтому…

- Я категорически против!

- Против участия в телепередаче?! Но мы же всё уже подготовили! – кожей чувствую, как начинает паниковать расстроенный Хевенсби. – Китнисс, ты не можешь так всех нас подвести! Передумать в самый последний момент!

- Я не сказала, что я передумала, - торопливо успокаиваю Плутарха. – Я лишь предлагаю сделать ход конём.

Плутарх с Питом непонимающе переглядываются. Зато Хэймитч сразу понимает, к чему я клоню. У нашего ментора, видимо, срабатывает телепатическая связь со мной, исключительно когда мы находимся в таких, мягко говоря, нестандартных ситуациях.