Злая. Сказка о ведьме Запада - Грегори Магуайр

– Ну, есть ещё кое-что, что я хотел бы узнать, – продолжил Бок. – Ты рассказала мне столько всего о научном прорыве доктора Дилламонда. Ты не знаешь, его лабораторию уже разбирали? Может, там есть что-то стоящее. Ты писала для него заметки. Может, из них получится основа для проекта или хотя бы дальнейших исследований?

Она смерила его острым, почти звенящим от напряжения взглядом.

– Ты думаешь, я тебя не опередила? Конечно, я пробралась туда в тот же день, когда нашли его тело. До того, как дверь успели запереть замками и заклинаниями. Бок, ты что, считаешь меня полной дурой?

– Нет, нисколько. Поэтому расскажи мне, что ты нашла.

– Теперь все его материалы надёжно спрятаны, – сказала она, – и, хотя в моих знаниях есть колоссальные пробелы, я изучаю их самостоятельно.

– Ты хочешь сказать, что не покажешь мне? – в изумлении переспросил Бок.

– Ты никогда всем этим особо не интересовался. Кроме того, пока на основании этой теории невозможно ничего доказать, какой смысл? Не думаю, что доктор Дилламонд так далеко продвинулся.

– Я манникинец, – гордо ответил он. – Послушай, Эльфи, ты более или менее убедила меня поверить в то, что задумал Волшебник. Снова загнать Животных на фермы – чтобы у недовольных фермеров нашей страны сложилось впечатление, будто он что-то для них делает. А также с помощью принуждения набрать новых рабочих для бурения бесполезных новых колодцев. Это отвратительно. Но ситуация затрагивает Венд-Хардингс и те селения, которые меня сюда отправили. Я имею право знать то, что знаешь ты. Может быть, мы сможем разобраться вместе, объединить силы, чтобы что-то изменить.

– Тебе есть что терять, – ответила она. – Я собираюсь взять это бремя на себя.

– Да какое бремя?!

Эльфаба лишь покачала головой.

– Чем меньше ты знаешь, тем лучше. И я подразумеваю под этим «лучше для тебя самого». Тот, кто убил доктора Дилламонда, не хочет, чтобы его выводы увидели свет. Какой же я друг, если подвергну тебя такому риску?

– А каким другом буду я, если не попытаюсь настоять на своём? – парировал Бок.

Но она так и не рассказала ему. Остаток занятия Бок, сидя рядом с Эльфабой, подсовывал ей сложенные записки, она их игнорировала. Позже он предполагал, что на этом их дружба могла бы зайти в тупик, не произойди во время того самого занятия странное нападение на новичка.

Доктор Никидик читал лекцию о Жизненной Силе. Обвивая каждое запястье отдельными прядями своей длинной всклокоченной бороды, он так понижал тон к концу каждого предложения, так что до задних рядов доходила лишь первая половина. Почти никто из студентов его не слушал. Когда же доктор Никидик достал из кармана жилета маленькую бутылочку и пробормотал что-то про «Эссенцию жизненной воли», только студенты в первом ряду выпрямились и открыли глаза. Для Бока, Эльфабы и остальных его речь слилась в бессвязное бормотание:

– Некоторая приправа к главному блюду… бу-бу-бу… если бы творение было незавершённым… бу-бу-бу… невзирая на обязательства всех разумных… бу-бу-бу… и чтобы эта небольшая демонстрация заставила тех, кто задремал на задних… бу-бу-бу… вот вам скромное мирское чудо, любезно предоставленное… бу-бу-бу…

Лёгкий трепет возбуждения пробежал по аудитории, разбудив всех. Доктор откупорил дымчатую бутылочку и резко встряхнул. Все увидели, как из горлышка вырвалось небольшое облачко пыли, похожее на щепотку пудры. Оно взвихрилось и поднялось ввысь. Доктор пару раз взмахнул руками снизу вверх, направляя потоки воздуха в нужную сторону. Сохраняя удивительную целостность в пространстве, облако начало плавно подниматься вверх и чуть вбок. В аудитории уже готовы были раздаться восхищённые охи и ахи, но доктор Никидик воздел палец, призывая студентов к тишине, – и они сразу поняли почему. Резкий выдох мог бы изменить движение воздушных потоков и сбить с курса парящую взвесь. Но всё же студенты невольно начали улыбаться. Над сценой, между стандартных церемониальных оленьих рогов и медных труб на витых шнурах, висели четыре масляных портрета основателей колледжа Башен Озмы. В старинном облачении, с суровыми лицами, они взирали на аудиторию сверху вниз. Если бы «жизненная воля» повлияла на кого-либо из основателей, что он сказал бы, увидев на занятии в большом зале и юношей, и девушек? Да и вообще, какие слова бы сорвались с его уст? Все замерли в предвкушении.

Но тут, нарушив механику воздушных потоков, распахнулась боковая дверь у сцены. В проёме с озадаченным видом замер студент. Он был, судя по всему, новенький и довольно странно одет: в замшевые штаны и белую хлопковую рубашку. На смуглой коже его лица и рук виднелся узор из синих ромбов. Никто раньше не видел ни его самого, ни таких, как он.

Бок крепко стиснул руку Эльфабы и зашептал:

– Смотри! Горец из Диккуса!

Похоже, это действительно был студент из Винкуса в необычном церемониальном наряде, – он опоздал на занятие и зашёл не ту дверь. Вид у него был смущённый и виноватый, но за его спиной уже захлопнулась створка, замок в ней щёлкнул, а свободных мест в первых рядах не было. Поэтому студент сполз по стене, где стоял, и сел у двери, надеясь, вероятно, казаться как можно более незаметным.

– О проклятье, штуковина сбилась с курса, – пробормотал доктор Никидик. – Да чтоб тебя, почему ты не можешь приходить на занятия вовремя?

Блестящая дымка размером с букет цветов поднялась вверх на сквозняке и миновала ряды давно умерших достойных мужей, лишив их шанса вновь обрести дар речи. Вместо этого она обволокла одни из оленьих рогов, на несколько мгновений словно зацепившись за их извилистые отростки.

– Ну, не стоит надеяться услышать от них хоть единое мудрое слово, и я не намерен больше тратить ценнейшую субстанцию на показательные эксперименты, – оскорблённо пробурчал доктор Никидик. – Исследование ещё не завершено, и я думал, что бу-бу-бу… бу-бу-бу… Придётся вам самим узнать бу-бу-бу… Мне не хотелось бы предвосхищать ваш бу-бу-бу бу-бу-бу бу-бу-бу…

Вдруг рога на стене содрогнулись в судорожном спазме и с треском вырвались из дубовой обшивки. Они с грохотом рухнули на пол под визг и смех студентов – особенно весело им стало потому, что доктор Никидик сперва даже не понял, из-за чего поднялась суматоха. Профессор обернулся как раз в тот момент, когда рога поднялись и замерли на кафедре, дрожа и подёргиваясь, точно бойцовый петух, готовый вот-вот кинуться в драку.

– И нечего на меня смотреть, – огрызнулся доктор Никидик, собирая свои книги, – вас я ни о чём не спрашивал. Если ищете виноватого – вот он.

И он, не задумываясь, указал на винкского студента, который съёжился у двери, тараща глаза так отчаянно, что наиболее циничные из старшекурсников начали подозревать, что вся эта сцена была подстроена.

Оленьи рога встали на свои концы и вприпрыжку боком понеслись через сцену. Студенты повскакивали с мест с