Чёрные скрижали - Павел Сергеевич Комарницкий

извращения, — встряла в разговор Изольда, прижимаясь к Денису. — Вот у нас в доме жил дядечка, толстенький такой. С виду дядька и дядька, летом в шляпе лёгкой такой ходил, каждое утро на работу, с работы… А потом накрыли на районе один притон, и оказалось, что дядечка там был клиентом. Извращенцем — его там тётки голого ремнём пороли, и по яйцам пинали… Вот от чего даже может тащиться человек.

— Да уж… — захмыкал Ладнев, развеселившись. — И куда он потом девался, дядечка этот?

— Я не в курсе, — Изольда плотнее прижалась к Денису. — Переехал куда-то… А может, чересчур сильно однажды по яйцам пнули. И всё, и кирдык акбар…

— Изя, фу, фу! — сквозь смех возмутился Ладнев. — Такая молодая девушка и про такое!

— Так а чего я-то? Не я же его по яйцам пинала, — лицо девушки выражало полную невинность.

И они втроём разом расхохотались.

— Однако… — согнув руку в локте, художник посмотрел на часы. — Смех, он, конечно, согревает, но ненадолго… Одиннадцать часов. Где же наш гений?

— Здравствуйте.

Все трое обернулись. Долгожданный Перельман стоял в четырёх шагах, облачённый по погоде на все сто. Резиновые сапоги до колен и «с запасом», явно рассчитанные на двойную пару шерстяных носков, болоневая куртка-пуховик, толстый свитер, высовывающийся из-под той куртки, плотная вязаная шапочка и поверх всего этого богатства полиэтиленовый плащ-дождевик с натянутым до глаз капюшоном, подвязанный на талии какой-то верёвочкой. В руке великий учёный держал сучковатую палку, явно подобранную где-то на близлежащей местности, в другой пластиковый пакет, уже довольно наполненный.

— Это я нашёл, пока добирался через парк сюда, — перехватил их взгляды математик. — Прошу прощения. Понимаю, что вы злитесь, вам холодно и неудобно. Однако грибной сезон заканчивается вот-вот, и я не хотел бы терять ни единого дня. Не возражаете, если я буду продолжать поиски и одновременно вести беседу?

— Воля ваша, Григорий Яковлевич, — Денис стряхнул с зонта водопад брызг. — Ведите, мы идём за вами.

…

Прогулочную палубу венчал купол, отливающий зелёным металлом. И пол тоже был ровным, гладким и серым, без малейших признаков узоров. Прогулочная палуба расположена на самом верхнем ярусе сфероида, и размеры её позволяют моделировать любой уголок любого мыслимого из миров. Но сегодня все спецэффекты были отключены. Только серый пол под ногами и чудовищной толщины корабельная броня над головой. Зримый символ невероятной мощи звездолёта Сеятелей, для кого-то Звезды Жизни… а для кого-то и Звезды Смерти.

Четвёрка валаров сидела в самом центре этого обширного пустого пространства в невидимых силовых шезлонгах. Властелины Пустоты…

— Итак, коллеги, мы собрались, чтобы обсудить технические детали экстремальной Коррекции. Которой, судя по всему, не избежать. Понимаю, шанс на благоприятный исход невелик, но это всё-таки шанс, а не гарантированно летальный прогноз, судя по вашим докладам.

Вспыхнули в воздухе объёмные виртуальные экраны.

— Основой глобалистской цивилизации Громмы служит так называемый англосаксонский эгрегор — будем использовать терминологию, удачно выбранную Цигрусом. Именно эта цивилизация должна пасть вся и без остатка. Проблема заключается в том, что представители данной цивилизации уже давно не являются генетически чистыми представителями аборигенов вот этого небольшого острова. Английский язык является по сути навязанным общемировым языком, и говорят на нём чуть не полтора миллиарда обитателей Громмы.

Элентари обвела собравшихся взглядом.

— Я предлагаю использовать дементор. Все аборигены, думающие на английском и не знающие никаких других языков лишатся разума подчистую. Уподобятся животным, не владеющим даром речи. Поскольку мыслить аборигены могут лишь единственным образом — облекая мысли в словесные конструкции. Слова же английской речи они забудут раз и навсегда.

Пауза.

— Что касается аборигенов, помимо английского владеющих и другими языками, то тут уже кому как повезёт. Те, кто владеет английским нетвёрдо и потому привык думать на не-английском, отделаются лёгким испугом. Просто забудут тот английский и всего-то делов. Тех, кто мыслит на английском, но более или менее знает иные языки, ожидает интеллектуальная регрессия различной глубины. Не слишком большая, если резервный язык усвоен в объёме, достаточном для мыслительной деятельности. Или вплоть до глубокого дебилизма, если абориген помимо английского может лишь кое-как лопотать на ином языке.

— Прости, Эли, что перебиваю, — встряла Циала. — Что станет с теми обитателями Главной страны, которые сохранят разум вследствие владения не-английским в достаточном объёме?

Элентари вздохнула.

— А они уже не будут представителями этой глобальной цивилизации «пакс американа». Они, по сути, станут осколками тех народов, на языках коих мыслят. Их дальнейший социальный статус определят народы, прибравшие к рукам бесхозные территории бывшей Главной страны и прочих стран, входящих ныне в зону англосаксонского эгрегора.

— Но всё-таки… — молодая валарка смотрела на виртуальный глобус озадаченно. — Вот так вот сразу всеху.

Руководительница экспедиции жёстко усмехнулась.

— Представители элиты Главной страны превратили свою державу в насос, выкачивающий соки из всей планеты. Население Главной страны составляет менее пяти процентов общего числа аборигенов планеты, тем не менее потребляет половину всех природных ресурсов и обеспечивает более половины всех загрязнений. Тебе известно такое слово — «ответственность»? Вот они её и понесут. В полной мере.

— Можно вопрос? — подал голос Цигрус. — Как быть с Огромной страной, аборигены коей именуют себя «хань»? Да, неудачный ход истории их страны в последний век изрядно подавил их имперские комплексы, однако они никуда не делись. В отсутствие противовеса все эти комплексы немедленно взыграют со страшной силой. Будут войны, настоящие открытые войны за господство ханьской империи над всем миром. В ход пойдёт даже ядерное оружие. И чем это ханьская глобальная империя лучше «пакс американы»? По-моему, гораздо хуже.

— Ты забегаешь вперёд, Цигрус, — Элентари чуть поморщилась. — Да, проблему с ханьской империей тоже придётся решать. Я полагаю применить теро.

Все вздрогнули.

— Эли, не для обиды — это же жестоко, — заговорил Рекам. — Не проще ли обработать всю страну «нон витой»? Всё-таки мгновенная и безболезненная смерть…

— Нет, Рекам. Они не заслуживают мгновенной смерти. Они заслуживают прозрения.

Пауза.

— Да, теро, это может быть очень больно. Когда в душе повсюду пятна черноты, и нечем их смыть. Да, очень многие, а возможно даже и большинство в конце концов не выдержит невыносимых мук воспалённой и никак не утихающей совести. И самоубийства станут основной статьёй смертности на долгие годы. Но те, кто сможет пережить… это будут настоящие гиганты духа. Ханьцев больше миллиарда, и выживших тоже окажется достаточно много. И они построят свою Поднебесную. Только не надменную империю, давящую всех вокруг, пожирающую ресурсы планеты, кишащую «деловыми людьми», подличающую, чавкающую и сопящую массу. Это будет Страна счастья, где на учёте каждая слезинка ребёнка, а уж плачущая девушка — событие из