Восход Сириуса, часть 2 - Битва за хрустальный гроб - Людмила Владимировна Белаш

– сухо спросил Влад. Открытая ему картина ужасала своей ясностью. Биорабы со спящей внутри программой… бррр!

– Нет. Изменённого мне проще распознать. Теоретически мутанты могут скрываться среди овец, поскольку при создании овечьих серий в геном вводятся инклюзии, особые модификаторы для усиления иммунитета, подавления агрессии… это затрудняет поиск. Но апартеид запрещает овцам занимать ответственные должности. У них нет доступа к нужной сирианам информации. Поэтому я утверждаю: резидент – среди людей. Причём среди тех, кто знает наши тактические планы.

– Не представляю, как может человек работать на пришельцев, – возмущался Влад. – Они же нелюди! Это… всё равно, что служить людоедам или чумным бактериям!

– Проще простого. Возможно, он работает за деньги – вся информация продаётся. Возможно, им как-то овладели. Так или иначе – они здесь. Враждебное присутствие.

– Ну а как насчёт меня? Я-то нормальный, без инклюзий? – задав вопрос, Влад внутренне напрягся, готовый к любому ответу.

– Абсолютно нормальный. Береги себя таким, какой ты есть. Дружбы у нас не будет, но сотрудничать мы, надеюсь, сможем. Жизнь – сложная штука, как записано первым пунктом в моём личном Уставе.

– В каком?

– Ну, как же: «Борткотам и локсам разрешено…»

Оба они рассмеялись, хотя им было одинаково невесело.

– Вот я и поговорил с тобой, согласно приказу.

– Слушай, Локс, ты мастак раскладывать колючки на дороге. Так это всё было спланировано?

– Начальство послало меня с рекомендацией куда подальше – русским известны эти отдалённые места, – но приказало провести с тобой душеспасительную беседу. Я преступно воспользовался этим, чтобы выложить ту инфу, которой тебе знать не следует. Целее будешь.

– Движки вынесут, пушки спасут. – Влад подкрепил слова уверенным жестом. – А на отчаянный случай есть счастье в кармане, – он извлёк бело-жёлтый зеркальный осколок. – Кусок от «огурца», которого я завалил.

Глаза Локса замерли и словно побледнели, наблюдая, как металл играет в свете ламп, покачиваясь на цепочке.

– Да. Славный сувенир.

– Если в него поглядеть…

– Я не хочу. Спасибо. Приходи когда-нибудь. До свидания.

Дверь закрылась. Шаги Сокола растаяли, угасли в звукоизоляции, а взмахи лёгкого блестящего осколка всё отдавались в ушах Локса гулом громадного маятника – бухх, бухх, бухх. Он схватился за голову, зажал уши ладонями, потом упал в кровать и накрыл голову подушкой, а гулкие взмахи не утихали, разрастались; блик отражения ослепительно сверкал в зажмуренных глазах, подсекал дыхание.

«Нет. Не сейчас. Не сейчас!»

Он кинулся в ванную, к аптечке. Открыл её, стал поспешно рыться в тюбиках и пузырьках – и случайно…

…бросил взгляд на зеркало.

Оно жидко колебалось, испуская тонкий серебряный пар. Как прямоугольная прорубь в сухом льду стены.

Локс выпустил из рук всё, что нашёл, и пошёл в дымящееся серебро.

Жара. Пот стекает со лба. От ярости солнца земля дошла до белого каления. Впереди бело-жёлтые горы, сияющие как металл. Пронзительно-синее небо и чёрная тень, плывущая над пепельной землёй. Тень паука.

Рядом, будто силуэт, отброшенный на стену – чей-то сутулый тёмно-бурый абрис. Локс оглянулся.

«У меня две тени. Одна сзади, а другая сбоку».

Тень сбоку подняла высохшую руку, указав на паука.

– Вспомни, – донёсся голос, тихий и текучий, как песок.

* * *

Боеготовность! боеготовность! Уже неделю базу лихорадило. Сперва болезненно взведённые и разъярённые потерями, свирепо рвущиеся в бой, пилоты вошли в ритм тревожной обстановки, почти с нею свыклись.

Теперь групповыми рейдами охватывалась сфера диаметром в десять астрономических единиц, до границ тактической телеметрии. Дальше, на полмиллиарда километров во все стороны, до орбиты последней в системе планетки, простиралась зона частичного контроля, о которой ничего в точности не скажешь. Именно там (по заверениям центра слежения) дрейфовал космоносец, скрытый защитными полями.

Каждые сутки – минимум три вылета. График и направление рейдов, раньше более-менее известные пилотской братии, в ноль засекретились, покрылись мраком. Дошло до конвертов; их выдавали рейд-флагманам с приказом: «Вскрыть после старта».

А в эллингах, гудящих от беготни людей, служак и роботов, шла сквозная проверка оборудования. Особисты, прежде незаметные, вдруг вылезли из кабинетов, словно черви после дождя, совались в любой кожух с микросканером, изнуряли всех дотошными расспросами – механиков, роботехников, оружейников, звеньевых технарей и даже красавиц из батальона обслуживания.

Сто восемьдесят минут напряга в летящем строю, возврат в пусковую камеру, шипение пневматики, клацание люков – пилот покидает кабину, сбрасывает шлем; кибер-дублёр помогает ему снять скафандр, – и никакие девушки, никакие улыбки не удержат выжатого парня от стремления свалиться и уснуть. Только хлёсткие струи контрастного душа, колкое полотенце, «дохлый француз» с овощами из микроволновки, таблетка под язык и – брык! Триста минут сна.

– В который раз, – бледно озирался Митря, – я объясняю им одно и то же, а они опять задают те же вопросы. Сколько это можно, герр обер-лейтенант?

– Китайская пытка. – Постигнув через БАДы восточную культуру, Вальтер судил о ней с апломбом неофита. Экстракты Шона помогали ему устранять синие тени усталости вокруг глаз. – Они ищут противоречия в твоих показаниях, сравнивают ответы на одинаковый посыл.

– Что же получается? Я виноват? Меня арестуют и отправят… – Перед мысленным взором румына встали титанические плотины Гидростроя на Сибирских Увалах, стада гигроботов, колонны заключённых. – …в Надым? Я не отвечаю перед властями СССР! я из Центральных держав.

– Успокойся. – Вальтер отечески обнял донельзя расстроенного Митрю, как древле Германия обняла Румынию и выхватила из-под загребущих лап Священного Союза. – Никто тебя не обвиняет! Это следственная методика.

– Разве я натолкал в Сквайр-Багсов эту слизь? – обнадёженный Митря шептал, памятуя о неразглашении. – Киберы из Америки. Вся мерзость из Америки. Пусть проверяют фирму-поставщик… А то – мне не доверяют!

– Теперь никому не доверяют.

– Вы о чём воркуете? – зашёл в эллинг Сокол. – Так, ясно… У меня тоже шерстят почём зря. Ни волоска этой плесени, а дознание идёт – хоть Хвату командуй: «Оружие к бою, стреляй особистов!» Кто там следующий в рейд?.. Митря, ты весь Запад знаешь; наверняка же выболтали. В них не держится.

– Владислав Сергеевич, вы осторожнее, – стал озираться Митря. – Ваши из особого отдела тут копались… может, «клопа» установили?

– На лопату и