Чёрные скрижали - Павел Сергеевич Комарницкий

— Только вернулся ты на этот раз зря. Жадность фраера губит. Или категорический приказ хозяев?

Иевлев устало посмотрел на потолок.

— Гнида ты, майор. По себе всех судишь. Ты ведь не только меня — ты всех наших ребят, что там полегли, обосрал.

— А вот наших ребят ты сюда не впутывай. Ребята пали смертью храбрых, бесспорно. А кто не пал, двадцатого вышли в расположение нашиху Двадцатого, гражданин Иевлев. А не гуляли под видом контузии трое суток.

Майор нажал кнопку, привинченную к изнанке столешницы.

— Как решитесь сказать правду — дайте знать, гражданин Иевлев. Чистосердечное признание реально облегчает судьбу, кто бы что там не говорил. Хорошо подумайте. Пока обращение вежливое… Уведите!

…

Звёзды над головой тускло мерцали, переливаясь на разные цвета. Три ночных светила явственно старались перебить их призрачный свет, но удавалось им это плохо. Вот на дневной стороне — не вопрос, там свет Эвитара задавит ночь как кошка мелкого грызуна… «То, что положено Юпитеру, не положено ослу».

Вздохнув, Таур повернулся на бок. Весь этот роскошный небосвод, имитация ночи на обратной стороне Аоли — всё это иллюзия. Голограмма, и ничего более. Стоит протянуть руку, и ощутишь под пальцами гладкую стенку каюты. Да, и каюты тут тесные, натуральные каморки. На гиперпространственных кораблях всегда стараются ужать всё до предела. Во всяком случае на кораблях эльдар. Вот у Сеятелей проблем с экономией кубатуры не возникает, если верить древним хроникам…

То, что положено Юпитеру, не положено ослу.

«Не спится» — глаза Туилиндэ словно отражали звёздный свет.

«Аналогично».

«Хочется на воздух».

«Все спят. Телепорт в режиме «только на приём» И шлюз заблокирован. Регламент безопасности по второму уровню».

«Регламент, регламент… Стоило садиться… С таком же успехом можно было крутиться на орбите».

«Капитан считает, что находиться на орбите в присутствии Сеятелей — верх безрассудства».

«Нужно ли так явно опасаться своих же создателей?»

«Вполне» — Таур переменил позу, оперев голову на локоть. — «Мы ведь не те Перворождённые, кои вышли из ниды их звездолёта в незапамятные времена. Мы подопечные… пусть и гораздо более продвинутые, чем здешние аборигены-хомо. А они… они боги. И даже любимчики богов никогда не должны забывать об этой существенной разнице».

Глаза Туилиндэ блуждали по искусственному небу, невольно задерживаясь на ярких лунах. Ближайшая и ярчайшая Лаири выглядела крупнее земной Луны, и притом раз в десять ярче, ведь облачный покров — не мёртвый лунный реголит, чёрный почти как сажа. Более далёкая Таури на фоне роскошно-ослепительной подруги смотрелась скромно. И совсем крохотной выглядела Эари, пятый спутник материнской планеты-гиганта. Шестая и крайняя луна Эвитара, Эле, была не видна — компьютер добросовестно соблюдал программу-имитатор движения спутников по орбите. Что касается Руллы, луны первой и ближайшей к планете, то увидеть её с самой сердцевины обратной стороны Аоли невозможно в принципе. Поскольку Аоли вторая луна, и, естественно, обращается к гиганту всегда одной стороной.

«Я сделал пейзаж именно обратной стороны твоей родной Аоли, чтобы ты могла насладиться таинственным полумраком. И видом звёздного неба, совершенно верно».

«Заботливый ты мой… А ещё ты спишь с той девчонкой-аборигенкой».

«Где же сплю? На всё уходит час, редко больше. Хотя да… один раз она всё же уснула, переполненная впечатлениями. Но я не спал, я тихонько встал и ушёл».

«Таур, я знаю тебя уже бездну времени. Однако бывают моменты, когда банально хочется… ну, скажем, засветить тебе по уху. По-первобытному, голой рукой».

«Это ревность?»

«Отнюдь. Ревновать можно к сопернице. Разве эфемерка может быть соперницей для эльдар? Она сморщится раньше, чем у меня в очередной раз успеют смениться зубы».

«Тогда в чём дело?»

«Не знаю… в женской солидарности, что ли… Она хоть и эфемерка, но всё-таки девушка. Как ни крути, а она подарила тебе свою первую любовь…»

«… и я её принял. Туи, я бы предпочёл, чтобы она подарила свою первую любовь какому-нибудь славному аборигену. Но отказать было невозможно, и ты это знаешь. Нет, я её не люблю, однако уважаю… и жалею по-доброму. Я не мог нанести ей такой незаслуженной обиды».

«Тут у меня по графику визит к уникальному художнику намечен. Он тоже, по всему видать, в меня по уши влюбился. Интересно, что будет, если я лягу с ним в койку?»

«Глупейшая выйдет шутка с твоей стороны. Художник вполне счастлив и платонической любовью».

«А может, койка сделает его ещё счастливее?»

«Я же говорю — шутка совершенно идиотская».

«Это ревность?»

«Вовсе нет. Просто я стараюсь быть объективным».

«Стараешься, но выходит это у тебя из рук вон плохо» — Туи тихо рассмеялась. — «Как это в местном анекдоте-то… а… если я сплю с кем-то, то это эротика, а если моя жена с кем-то, то уже блядство».

«И анекдот тоже дурацкий. Между прочим, вопрос остаётся. То есть я-то тебя люблю безоговорочно. Чего нельзя сказать об обратном».

«О как! Доказательства сего постулата? Или это нынче аксиома?»

«Элементарно. Женщина эльдар, которая беззаветно любит, не отказывается рожать от любимого детей. А ты всё тянешь. Куча отговорок…»

«Ах вон в чём дело… А тебе не приходит в голову, мой милый, что некоторым препятствием этому служат в том числе и такие вот рабочие моменты, как с этой девчонкой-аборигенкой?»

«Вот я и говорю, ревность… Глупо».

«А может и глупо… Пойди-ка разберись в загадочной женской душе».

Глубоко вздохнув, Туилиндэ встала. Щёлкнула пальцами, и голографическая панорама бескрайнего звёздного неба сменилась жемчужно-перламутровыми, вполне осязаемыми стенками, сразу сделавшими каюту крохотной.

— Нет, так не пойдёт. Не снотворное же глотать. Хочу на воздух, регламент там или нет. Прошу обеспечить.

Второй щелчок, и из стены выдвинулся маленький столик, стена же над ним враз превратилась в зеркало. На столике лежали драгоценные украшения, переливающиеся алмазным блеском.

— Будить капитана из-за твоей блажи… — Таурохтар тоже перешёл на звук.

— Не надо будить капитана. Обеспечь мою блажь лично. Ты в состоянии разблокировать шлюз? — Туилиндэ примеряла ожерелье с бледно-голубыми бриллиантами.

— Можно в принципе… — Таур почесал скулу. — Капитан, правда, нам накатит… но ведь это будет потом, по твоему мудрому выражению. Одевайся, снаружи прохладно.

— Неа… Не хочу. И ты ничего не надевай, угу?

— Вот за что я тебя особенно люблю, так это за буйство твоих фантазий. Эротических особенно.

— Положим, пока они не эротические. Пока что я просто хочу танцевать.

— Ты учти, я в таком виде долго не выдержу. Оглянуться не успеешь, как будешь опрокинута навзничь.

— Ты выдержишь, я в тебя верю, — теперь в глазах женщины плясал смех. — И опрокинешь меня