Из Тени и Тумана - Дженна Вулфхарт

Я вдоволь отдохнула. Мне больше ничего не нужно.

– Сегодня в твоей еде нет валерианы.

Я разочарованно вздохнула.

– А как я могу в этом убедиться?

Морган пожала плечами.

– У меня нет причин скрывать это от тебя. Ты будешь принимать пищу, даже если в ней есть валериана. Пожалуй, тут стоит быть с тобой честной. Хотя, как ты прекрасно понимаешь, ты не имеешь права задавать вопросы.

Она бросила взгляд на Служанку. Я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Какое странное место.

И все же я совсем не хотела, чтобы кто-нибудь приходил и насильно впихивал в меня еду, потому села за стол и быстро покончила с завтраком. После Служанка забрала поднос и вышла в коридор. Морган жестом показала следовать за ними.

Я посмотрела на ночную рубашку и нахмурилась.

– Разве не стоит для начала переодеться?

– В этом нет необходимости, – сказала Морган. – Сегодня мы приступим к ритуалу, предшествующему Иэ. Первый шаг – принятие ванны. Вы, люди, знаете, что это такое, да? Это место, где мы…

– Я знаю, что такое ванна.

Она фыркнула.

– Ты, должно быть, шутишь.

– То же самое могу сказать о тебе, – парировала я. – Когда ты в последний раз мыла эту копну волос?

Ее струящиеся серебристые пряди были собраны в пучок, но несколько прядок выбивались.

– Осторожнее. Ты принимаешь мою доброту за нечто большее, чем она есть на самом деле. Ты – средство для достижения цели и только.

Я нахмурилась. Что, черт возьми, это значит?

– И не забывай: когда выйдем за эти двери, ты должна молчать, пока тебе не разрешат говорить. Если заговоришь – и король услышит об этом, – расплачиваться придется тьмой.

Я захлопнула рот, чувствуя, как меня потряхивает от ненависти. Но все же не удержалась и спросила:

– Он же не станет мне вредить. Ты сказала, я должна выносить еще одно поколение его детей. Какая участь может быть хуже этой?

Морган поджала губы, сверкнув глазами.

– Лучше тебе не знать, Тесса.

Поежившись, я вышла за ней в коридор, где ждали выстроившиеся в шеренгу солдаты, готовые сопроводить меня, одетую в тонкое льняное платье, туда, где должен был начаться этот странный ритуальный процесс. Их сапоги стучали по полу в такт моему наполненному ужасом сердцу. Я упрямо смотрела вперед.

Мы спустились на несколько пролетов и попали на нижний уровень замка, где из распахнутых окон выползали розы и тянулись по полу и стенам. Я обошла особенно неприятные колючки, а солдаты, ноги которых оберегали закованные в сталь сапоги, прошлись прямо по ним.

В купальне меня дожидались еще две служанки. Они стояли у ванны, которая была наполнена водой до краев. Когда я вошла, они потупили взор и обернулись к царственной женщине, чья изогнутая корона была того же оттенка, что багровые стены этого города.

Я с трудом проглотила ком в горле. Это нынешняя королева. Смертная, которую я скоро заменю.

Ханна.

– Вы можете говорить, госпожа, – сказала Морган королеве.

Она указала на ванну.

– Влезай.

Ее голос донесся до меня, словно из глубин пропасти. Темный, опасный, полный силы. Даже будучи человеком, семьдесят пять лет, проведенных при дворе, изменили ее, превратили во что-то иное. Я вспомнила сказанные матерью слова. Эта девушка не хотела сюда попасть. Эта девушка изменилась.

У нее были блестящие светлые волосы до талии и глаза цвета свежего кровоподтека, что было странно для смертной, поскольку у большинства из нас были карие радужки. Фигура у нее была тонкой, а декольте – пышным. На королеве было фиолетовое платье до пола. Сшитое из тончайшего шелка, оно словно служило ей второй кожей.

Морган пояснила:

– Во время ритуала, предшествующего Иэ, действующая королева отдает тебе приказы и диктует, как подготовиться. Она должна убедиться, что ты готова к своей новой роли.

– А могу я…

– Нет, – холодно ответила королева. – Тебе нельзя говорить. Возражать тоже нельзя. И противиться моим требованиям. Но ты можешь залезть в ванну.

Поджав губы, я уставилась на королеву. Моя мать была права. В глазах этой женщины было одно только превосходство, полное ненависти. Ни следа человечности, сострадания или любви. Если когда-то она и восстала против фейри, то уж точно не сейчас.

Она сама стала одной из них.

– Почему ты такая? Разве ты не помнишь, как он обращается с теми, кто живет в Тейне? Что он с нами делает? – сжав руки в кулаки, спросила я.

Она приоткрыла губы и зашипела, резко повернувшись к Морган.

– Что все это значит? Я же строго-настрого приказала дать ей понять, что она не смеет раскрывать при мне рта.

Морган побледнела и судорожно сглотнула.

– Прошу прощения, госпожа. Я предупредила ее, но вы же знаете, какими они бывают. Им трудно привыкнуть. Вы же помните, как это было… в последний раз.

Я нахмурилась.

– Мне плевать, что им трудно привыкнуть. Она – моя служанка и должна выполнять все, что я велю. До свадьбы ее желания – ничто. И чем быстрее она это поймет, тем лучше. Иначе я расскажу королю.

Морган снова ко мне повернулась.

– Залезай в ванну, Тесса.

Под ее взглядом у меня по спине пробежал холодок. Этот взгляд слишком хорошо передавал ее чувства. Я напортачила, а Морган ничем не сможет помешать королеве свершить правосудие, которое она сочтет необходимым.

Поэтому я залезла в эту дурацкую обжигающую ванну. И не дрогнула, когда королева потребовала отрезать дюйм моих волос. Не закричала, когда она привела солдата, чтобы нанести мне на поясницу одноглазого дракона Оберона – что-то вроде клейма, помечающего меня как его следующую невесту. Игла с чернильным наконечником оцарапала мою кожу как нож, но я даже не дернулась. Я не позволю ей меня сломить.

И я ни слова не произнесла, когда королева приказала Морган сократить мой рацион питания.

– Слишком много мускулов, – насмешливо произнесла королева, ткнув меня в плечо. – Мы не можем допустить, чтобы она так выглядела. А эти шрамы на спине? Почему они не зажили полностью? Выбор Оберона на этот раз… странный.

Я не ответила. Ей бы не понравился мой ответ. Оберон подарил мне эти шрамы в тот день, когда после сражения с чудовищами в туманах, Тай, друг моего отца, пронес его израненное тело через Мост к смерти. Когда люди короля их нашли, они не позаботились об их ранах. Отцу отрубили голову, а Тая заточили на месяцы в темницу.

Но Оберону и этого показалось мало. Он наказал и меня.

Но я не сломалась тогда и не сломаюсь сейчас. Им придется убить меня прежде, чем я