Яна Ясинская - Голодные игры: Из пепла (СИ)

Признаться, я в полном недоумении. Раньше мне казалось, что все парни с радостью соглашается на ЭТО. Но Пит в очередной раз доказал, что он - не «все». Сказать, что мне стыдно за своё предложение – значит, не сказать ничего. Какая же я всё-таки неуклюжая во всём, что касается личных отношений!

- Да, Китнисс Эвердин… Тебе проще «зажечь» революцию, чем Пита, - невесело усмехаюсь я.

Только мне начинает казаться, что у нас всё хорошо, как, бац, и происходить что-то непредвиденное. И каждый раз в этом «непредвиденном» виновата я сама.Но что происходит с Питом? Почему он так болезненно среагировал на моё предложение? Ничего не понимаю…. Абсолютно ничего.

***

Китнисс с самого раннего утра ушла на охоту. Признаться, я рад этому. Потому что меньше всего я сейчас хочу её видеть.

Вымешиваю тесто для пирога. Сам того не замечаю с такой силой мутужу тесто, что его впору вновь ставить подниматься. Лепёшка, а не пирог.

Чувствую себя последним дураком. Наивным и глупым.

До вчерашнего вечера я искренне считал, что отношения Китнисс с Гейлом никогда не заходили дальше пары незначительных поцелуев. Что моя Китнисс всё ещё девушка, а не женщина. Но, видимо, я ошибся. И сильно. Девушка, которая сама предлагает заняться с ней сексом, более чем вероятно уже прекрасно знает, что это такое.

Ревность, ярость и бессилие просто уничтожают меня изнутри.

-… было бы логично…

Нет! Нет ничего логичного в том, что ты принадлежала другому мужчине!

Ну, всё, теперь тесто точно надо ставить подниматься заново, потому что благодаря моим ударам, оно больше походит на блин.

Разумом я понимаю, что не имею права предъявлять Китнисс никаких претензий. В конечном итоге, кто я ей был, да и кто есть сейчас? Друг? Напарник? Трибут? Сосед? Земляк? Жених? Но сердцем… Никогда не думал, что однажды я начну её так ненавидеть. Причём даже без охмора.

Слышу звук открывающейся входной двери. На пороге Китнисс. Вид смущённый и виноватый.

- Я тебе ягоды для пирога принесла.

Ставит на стол жестянку, полную моих любимых ягод.

- Спасибо.

Отворачиваюсь. Ничего не могу с собой поделать. Не могу и не хочу её ни видеть, ни слышать.

- Пит, я насчёт вчерашнего, - её голос звучит нерешительно. – Извини, я сглупила. Просто Хэймитч сказал, что я над тобой издеваюсь… Ты молодой парень. Тебе нужен…

Поворачиваюсь.

- Да, Китнисс. Мне действительно много, чего нужно, - понимаю, что мой голос звучит жёстко, но по-другому просто не получается. – Но, боюсь, ты не в состоянии мне этого дать.

- Если ты насчёт этого…ну… того…

Странное ощущение. Для опытной в любовных делах девицы, слово «секс» даётся Китнисс явно с трудом.

- Секса? – услужливо подсказываю я. – Нет, Китнисс. Я не об этом.

- Тогда о чём? – заметно, что она в недоумении.

- О любви и верности, - с невесёлой усмешкой честно отвечаю я. – К сожалению, это именно то, чего ты мне точно уже никогда не сможешь дать. Вчера вечером я в этом убедился воочию.

Я знаю, что не имею никакого морального права предъявлять Китнисс претензии. Ведь, по сути, я ей никто. Но с другой стороны, и сил изображать, что я счастлив и что мне всё равно, что она была с другим – у меня тоже нет. Так что получите и распишитесь Китнисс Эвердин. В конце концов, у меня тоже есть мужское достоинство.

========== 18. До утра... ==========

Смотрю на злого раздражённого Пита и не понимаю абсолютно ничего!  Может, это отголоски охмора? Да не… Вроде не похоже.  Он же держит себя в руках. Просто злится. Причём очень. На меня. Ещё бы только понять за что? Причин же нет! Я ему фактически в открытую предлагаю себя в жёны, а он… Вот и пойми после этого мужчин! Ещё говорят, что это у нас – женщин – проблемы с логикой.

- Да при чём здесь любовь и верность?! – не выдерживаю, срываюсь я, подспудно соображая, что, кажется, опять несу что-то не то. – То есть я в том смысле, что… Я же вчера… Разве это не одно и тоже?

Брови Пита удивлённо ползут вверх. Похоже, впервые в жизни он реально не знает, что ответить. Пит поднимает испачканные в муке руке вверх, словно капитулирует передо мной, после чего просто молча выходит из пекарни.

Да-а… Дела. Ничего не понимаю.

***

Сижу на скамейке на заднем дворе и всерьёз задаюсь вопросом: есть ли предел женскому цинизму? Если даже Китнисс… Моя Китнисс! Выдаёт такое! Предлагает секс, чётко разграничивая его с любовью. Как дальше жить с этим, откровенно говоря, не знаю. Хуже всего, что ловлю себя на неприятной мысли: у меня больше не получается смотреть на Китнисс прежними глазами. Смотрю на неё, а вижу другую, абсолютно чужую мне женщину. Соблазнительную. Притягательную, но… чужую.

Есть во всём этом ещё один камень преткновения – женщину, а не девушку.

И это съедает меня изнутри.

***

- Пит сошел с ума! – констатируя я, нервно расхаживая по столовой Хэймитча, которая, благодаря стараниям Эффи (она ещё не уехала в Капитолий) блистает непривычной чистотой.

Сам Хэймитч, трезвый и нервный, сидит тут же – развалившись на диване, устало наблюдая за моими метаниями.

- Да сядь ты, в конце концов! – не выдерживает он. – Детка! У меня от твоей беготни голова уже кругом.

- Это не от беготни, а от похмелья, - огрызаюсь я, но всё же приземляюсь рядом со своим горе-ментором.

- Ну и что ты на этот раз отчебучила? – устало интересуется Хэймитч. – Давай, колись, солнышко.

- Да ничего особенного!

После небольшой паузы всё же конкретизирую.

- Просто, как ты и учил, я предложила Питу заняться этим… ну ты сам знаешь чем… А он… В общем, Пит, кажется, этого не оценил…

Как низко я всё же пала! Разговаривать об ЭТОМ с Хэймитчем – такое даже и в кошмарном сне не присниться! Но с другой стороны, с кем мне ещё об этом говорить? Не с Питом же! Особенное учитывая, как он на это дело болезненно реагирует.

Хэймитч обескуражено смотрит на меня.

- Ты что, прямо так и выдала ему? Без романтической прелюдии, без всего такого…?

- Чего «такого»? – мрачно интересуюсь я.

Хэймитч молча встаёт, подходит к буфету, наливает себе выпить. Залпом опрокидывает стакан.

Такими темпами мой ментор точно окончательно сопьётся. И в этом, похоже, буду виновата я одна.

- Детка, ты меня без ножа режешь! Короче, давай так… Иди и поговори с ним напрямую…

- Я уже поговорила напрямую, - бурчу я. – Теперь Пит от меня шарахается.

- А ты сделай так, чтобы не шарахался! – настаивает Хэймитч. – Китнисс, ты пойми, вам всё равно придётся сесть за «стол переговоров». В конце концов, вы живёте в одном доме и спите в одной постели!  И не смей ни в чём обвинять Пита, - тут же предупреждает он. – Китнисс, пойми и пожалей парня! Ты же непробиваема в эмоциональном плане. Вспомни, например, сколько раз ты говорила Питу, что любишь его?

- Ни разу, - напрягаю память я.

А чего говорить, если это и так дураку понятно?

- Так чему ты тогда удивляешься, что Пит от тебя шарахается, когда ты ему вместо «люблю тебя, дорогой», «пошли займёмся сексом» выдаёшь?

Злюсь на Хэймитча. Но, в то же время, задумываюсь над его словами. Хоть он и пропоица, но всё же не дурак. Может, в его логике что-то и есть.

- Иди и поговори с ним, - вновь настаивает Хэймитч.

Весь этот наш разговор вызывает у меня устойчивое чувство дежавю. Невольно вспоминаю первые Голодные игры, когда Хэймитч пытался подготовить меня к интервью. Он тогда точно также искренне поражался, что я деревянная во всём, что касается выражения моих эмоций. Похоже, сейчас мы опять столкнулись со старой проблемой.

- Хорошо, - нехотя выдавливаю я. – Но за последствия я не отвечаю.

***

Торчу в душе дольше обычного. Когда выхожу, Пит, в тёмных пижамных штанах и белой футболке, уже лежит на своей половине кровати. Вроде спит. Но не факт.

- Пит. Пит, - тихо зову его я. – Ты спишь?

В ответ тишина.

Забираюсь на кровать. В наглую тормошу его.

- Пит. Не спи. Надо поговорить.

Пит нехотя открывает глаза, поворачивается ко мне. Устало смотрит на меня.