Хроники Дерини. Компиляция. Книги 1-15 - Кэтрин Куртц

на плечи белую епитрахиль и подошел к мужчинам, вставшим в центре комнаты.

— Стены здесь защищены постоянными чарами, и круг нам выстраивать не обязательно, но я все-таки пройду его на всякий случай, — сказал Райс и, надев зеленый плащ Целителя, застегнул его у горла. — Джебедия, тебя я попрошу встать на восточной стороне. Отец, Джорем, вы, как всегда, — на южной и северной...

Все прошли на предложенные места, остановились в нескольких ярдах от стены и повернулись лицом внутрь круга, и свет свечей, стоявших на полу вдоль стен, озарил ореолом три внушительные, вселяющие доверие фигуры — две синих мантии, одна пурпурная. Ивейн же села на стул у западной стены, и с ребенком на руках, освещенная сзади свечой, казалась мадонной в золотом ореоле.

Успокоив предварительно разум, Райс двинулся, не торопясь, к Джебедии и, остановившись между ним и свечой, поднял обе руки на высоту груди и обратил их ладонями наружу. Застыл так на мгновение, пока энергия струилась меж его пальцев, сверкая и потрескивая, выстраиваясь в надежную защиту; затем прикрыл глаза и пошел вдоль стены, стараясь ее не касаться. Двое других мужчин склоняли голову, когда он проходил у них за спиной, видя внутренним взором невидимый поток энергии, остававшийся позади него и выглядевший для них как полоса зеленого огня.

Райс, завершив круг, вновь оказался за спиной Джебедии, медленно вытянул руки в другую сторону и, запрокинув голову, глубоко вдохнул энергию, вызванную им к жизни. Невидимый свет вспыхнул над головами присутствующих. Райс опустил руки и вернулся в круг, по пути дружески коснувшись плеча Джебедии. Пока он обходил комнату, Ивейн успела выйти в центр круга, и теперь она передала ему сына.

Распущенные волосы ее, схваченные вокруг лба тонким шнурком, падали на плечи сверкающим потоком расплавленного золота. И нервным трепетом отозвалось во всем существе Райса прикосновение ее рук, когда она передавала ему ребенка. Он вздрогнул, свободной рукой поймал ее руку и крепко прижал к своей груди; взгляды их встретились, и два разума слились в столь пылком порыве, что энергию их взаимодействия успели ощутить все, кто был в комнате, прежде чем Райс вспомнил, что они здесь не одни. Он уловил долетевший от Камбера снисходительный и веселый импульс и, несколько поумерив силу своих чувств, но ничуть не смущенный, поднес руку жены к губам.

«Боже, как я люблю тебя! — мысленно сказал он Ивейн, не боясь, что его услышат другие. — И благодарю за сына».

Она не ответила ему ни словом, ни мыслью. Только улыбнулась, потянулась к нему, не отнимая руки, и поцеловала в губы. Затем чуть отодвинулась и, обойдя его кругом, встала сзади, но связь между ними по-прежнему сохранялась, словно горящее в очаге ровное пламя. Все повернулись лицом на восток. И хотя жена больше не касалась его, Райс чувствовал, что руки ее обнимают его, охватывают словно крылья, согревая и защищая. Она начала произносить хорошо знакомые слова первого призыва, и голос ее зазвучал чуть ниже, чем обычно.

— Вне времени и вне пространства земного находимся мы. По завету предков сошлись мы и стали единым целым.

Райс благоговейно склонил голову и сосредоточился на безмолвии внутри себя, легко касаясь губами рыжеватого пушка на головке сына.

— Во имя Твоих Благословенных Апостолов Матфея, Марка, Луки и Иоанна; во имя Праведных Ангелов; во имя Сил Света и Тени просим мы, спаси и сохрани нас от всех опасностей, о Всевышний, — продолжала она. — Отныне, и присно, и во веки веков. Per omnia saecula saeculorum.

— Аминь, — дружно выдохнули все, осеняя себя крестом.

Райс поднял голову, когда Ивейн вышла из-за его спины, и, обменявшись улыбками, они вдвоем приблизились к Джебедии под внимательными взглядами остальных. Рыцарь слегка поклонился и, пропустив их справа от себя, повернулся лицом к чуть заметно мерцавшей защитным полем стене. Затем обратился к Райсу с вопросом:

— Вы не будете возражать, если я прочту свой призыв? Ему научил меня отец, и он немного отличается от традиционного.

— Почтем за честь, — ответил Райс за обоих с легким поклоном, ибо, даже не глядя на Ивейн, знал, что она согласна.

Джебедия улыбнулся, заложил руки за пояс, выпрямился и начал читать призыв, обращенный к стражу востока.

— Благословен будь, Святой Рафаил-Исцелитель, Господин Ветров и Бурь, Князь Воздуха, Охранитель Востока! Пред тобою предстают ныне слуги твои, Райс и Ивейн, дабы посвятить сына своего, рожденного Целителем!

Райс поднял сына, подержал мгновение над головою крошечный сверток, после чего все трое низко поклонились. И перед тем, как пойти далее, к южной стене, Ивейн тронула рыцаря за плечо кончиками пальцев.

— Благодарю, Джеб. Это было прекрасно.

Затем они подошли к Джорему, встретившему их довольной улыбкой.

— Я последую примеру Джебедии, если не возражаете, — сказал он. И, когда они встали справа от него, он обнажил меч, поцеловал рукоять в виде креста и поднял клинок, указуя на юг.

— Благословен будь, Святой Михаил-Защитник, кто победил Змия, Хранитель Врат Эдема, Князь Огня, Охранитель Юга! Пред тобою предстают ныне слуги твои, Райс и Ивейн, дабы посвятить сына своего, рожденного Целителем!

И опять Райс поднял на миг ребенка, все поклонились, и Джорем, опустив меч в знак окончания призыва, вложил его в ножны. Прежде чем отступить и дать им пройти, он поцеловал своего маленького племянника в лоб и благословил его. Ивейн нежно обняла его за талию, поцеловала в губы, и Райс ощущал эти объятия и поцелуй так, словно на месте Джорема был он сам. Затем они подошли к западной стене, где сидела прежде Ивейн. Она склонила голову, собираясь с мыслями, и приветственно вскинула руки.

— Благословен будь, Святой Гавриил, Вестник Небес, Князь Воды и Охранитель Запада, кто принес радостную весть Нашей Благословенной Госпоже! Пред тобою предстают ныне слуги твои, Райс и Ивейн, дабы посвятить сына своего, рожденного Целителем!

Райс поклонился, но дитя вверх не поднял.

— Ради матери этого ребенка вверяю я его также под защиту Госпожи Нашей, — сказал он мягко, глядя Ивейн в глаза. — Ибо Целительский дар — это дар милосердия и сострадания, а не только физического исцеления, и сердцу Царицы Небес любо и то, и другое.

Затем он в третий раз поднял сына, и, когда они поклонились, рука Ивейн коснулась крошечной ручки сына, и нежность ее слилась воедино с нежностью Райса. И наконец они подошли к Камберу.

Внешность его была иной, чем у