Хронореверс - Станислав Цыбульский

каждой двери. Они должны были продвигаться медленно, с большими потерями со стороны противника и умеренными – со своей. Весь опыт сержанта сейчас кричал о том, что происходящее ненормально. Может, другим командам удалось оттянуть все силы на себя, и теперь между командой Хомского и выполнением задачи только пустые коридоры? Хотелось бы, чтобы это было не так!

Первых землян они увидели только через семь минут. Мужчина в легкой броне с поднятыми над головой руками показался из дверного проема и остановился, расширенными глазами глядя на замерших десантников. Даже без брони каждый из них был выше любого из землян на голову и в полтора раза шире, они нависали горами из керамики и металла, наставив на человека стволы винтовок. Мужчина нервно сглотнул, его лицо блестело от пота, голос дрожал, но он старался звучать уверенно, когда заговорил:

– Господа, я здесь, чтобы передать сообщение от капитана… Война закончена, мы получили сообщение от объединенного флота Земли и Арете. Ваше руководство просило передать… Светлячок, саранча, сапсан, с… э-э-э… Симон, как я понимаю, это код отмены операции. – Он умудрился развести поднятыми руками и снова сглотнул. – Мы сами не понимаем, как такое возможно, так что… капитан Басов предлагает вам сдать оружие и пройти на мостик…

– Ты чо, клоун? – зарычал рядовой Иванчек, делая широкий шаг и появляясь из-за плеча стоящего первым Хомского. – Вали его, народ!

Мужчина с поднятыми руками переводил непонимающий взгляд с одного на другого. Внешние динамики на скафандрах на время боя были отключены, так что Иванчека сейчас могли слышать только члены отряда. Когда рядовой вскинул карабин, он удивленно расширил глаза, а в следующее мгновение уже, дергаясь, рухнул на пол от смертельного разряда.

– Твою мать, Иванчек! – заорал Хомский, – ты чего творишь?!

Он схватил рядового за бронепластину на груди и притянул к себе, пытаясь рассмотреть его под непрозрачным стеклом. Там было темно, но Хомский мог представить его лицо с широко распахнутыми глазами со зрачками во всю радужку и оскаленным в радостной усмешке ртом. Псих с бракованной эндокринной системой, Хомский видел его медкарту, но все равно решил принять в отряд, о чем уже начинал сожалеть.

– Все в норме, сержант! Он гонит, ты не видел, что-ли? Какое к черту «сложить оружие», а?

– Код был верный! – рыкнул Хомский. Он злился на рядового еще и по этой причине. Откуда земляне могли узнать код отмены операции? Только если выпытали у кого-то из сержантов других групп. – А ты не дал узнать, откуда он его взял, дебил!

Иванчек разразился резким визгливым смехом, и сержант резко оттолкнул его. Рядовой попятился, ударился о стену спиной, но смеяться не прекратил. Хомский посмотрел на убитого, изо рта которого тянулась быстро рассеивающаяся струйка дыма, а потом скомандовал, обернувшись к своему отряду:

– Не стрелять, если перед вами не морпех! Не стрелять! Сначала – допрос, потом – стрельба, вашу мать! Двигаемся к мостику, помним главную задачу: капитана – живым! Живым! Ты! – он ткнул бронированным пальцем в грудь рядовому Пшебельскому, – за него отвечаешь! Забери ствол, и давайте в хвост, держите тыл. Все, двинули!

***

– Что они творят? – крикнул от своего пульта дежурный и выругался. – Капитан, они убили парламентера!

– А чего ты ожидал от десанта? – мрачно ответил Басов. За последние двадцать минут он узнал столько, что не поместилось бы даже в молодую голову. Бой над Ратапаном, оказывается, закончился еще двадцать лет назад, и его «Селенга» со всем экипажем просто выпала из реальности, как и десятки других кораблей по обе стороны фронта. Да и фронта теперь нет, стороны примирились и теперь действуют на общее благо… На этом моменте Басов окончательно перестал что-либо понимать. Война была всегда, аретеи – высокомерные, слишком многое на себя берущие – нападали на земные колонии, люди отбивались и атаковали сами. Не было времени без войны!

Но вот – корабли старых врагов расположились в пространстве бок о бок и каждый сигналит своим: все закончилось, опустите оружие. Басов сам не верил в происходящее, как и никто из присутствующих сейчас на мостике и еще миг назад находившихся в разгаре боя, готовясь убивать и погибнуть. Но получив приказ, подкрепленный кодом, который подтверждал его высочайший приоритет, он не мог не подчиниться.

Запросив информацию по состоянию корабля и его последних минутах, в штабе связались со стороной бывшего противника и получили код отмены операции для единственной десантной команды, попавшей на линкор. Требовалось перехватить их, убедить сдаться и отправить их на десантный корабль, к которому они были приписаны.

Но десантники не торопились сдаваться. К обеим группам, двигающимся сейчас коридорами линкора, из которых спешно эвакуировали весь персонал, отправились переговорщики. Но первая группа взяла своего в плен и теперь перемещалась, прикрываясь им от возможной атаки, а отправленного ко второй просто убили. Басов дрожащими пальцами массировал колено, хоть в действительности сейчас у него болело сердце: вражеская сволочь убивала его людей на его корабле, а он не мог ничего с этим поделать!

– Гасанова мне! – рявкнул он, и тяжелый кулак с треском опустился на пульт. – Ты тут, Ибрагим?

– Да, слушаю вас, товарищ капитан!

– Ибрагим, к черту все, выводи своих, приказываю ликвидировать группы противника.

– Полностью? – старший группы дернул щекой то ли в сомнении, то ли от радости. Басов решил, что второе.

– Если будут сопротивляться – всех, – ответил он и снова поморщился. – Если у кого ума хватит – того тащи в тюремный блок. Но только самых умных.

– Принято, капитан! – Гасанов кивнул резко, глаза его недобро сверкнули, когда он отвернулся от камеры и начал доводить приказ до своих людей. Связь оборвалась.

***

Их встретили в большом зале, скорее всего, салоне для офицерского состава. Видеоэкраны, на которые обычно транслировали виды планет Федерации, сейчас показывали странную картину: флоты, обозначенные цветами Арете и Земли, бок о бок. И все они в построении вокруг