Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир

— А ты что же, боишься смерти? — усмехнулся сержант. — Расхотелось умирать во славу Легиона, а?

— Я ничего не боюсь, — угрюмо ответил я. — И я готов умереть.

— Ну да, конечно, — презрительно фыркнул Эллой.

— Но я опасаюсь, что наше излишнее рвение помешает достижению наших целей. Если евразийцы схватят кого-то из нас живым, если они раскроют здешним людям глаза на правду — весь достигнутый эффект пойдет прахом!

— Никто не поверит китаезам, даже если они заставят тебя выступить по телику с речью. Ты — призрак. Никто, появившийся из ниоткуда. Нет никаких доказательств, на кого мы работаем.

— Ну да, конечно! Им достаточно будет провести анализ ДНК, чтобы определить наши настоящие личности. И, что касается, например, моей — связать ее с Содружеством будет плевым делом! Да меня с Олимпиады в лицо многие знают, черт возьми!

— Это все неважно. Что бы они ни сказали, наши скажут, что они врут. И люди им поверят. Это вопрос убедительности. Вопрос веры. Так ведется эта война.

— И все же нам лучше…

— Знаешь, что, Сандерс? — Локи хлопнул меня по плечу. — Я дам тебе один совет. Впрысни себе боевую дозу перед сегодняшней операцией. Это выветрит из твоей головы все это дерьмо.

— Я не могу! Я придерживаюсь чертовой переходной программы, — упрямо сжал губы я.

— Я никому не скажу. А в твоем теле сейчас нет никаких систем слежения. Никто никогда не узнает.

— Я не сделаю этого, сержант. У меня есть на этот счет однозначный приказ.

— Ну как хочешь. Просто ты реально бесишь меня в период воздержания. Иногда хочется тебя пристрелить.

Эллой недовольно следил за нашей перепалкой и наконец предложил:

— Может, давайте перейдем к делу?

— Вот именно, — согласился Локи. — Прокрутим еще раз наш план, а потом объясните его наемникам. Данные о цели у нас свежие и надежные. Со стороны местных серьезного сопротивления не ожидается. Это маленький хутор. Человек пятьдесят, живут в подвалах, выращивают злаки и овощи в теплицах. Во времена Альянса они привыкли рассчитывать на защиту со стороны Олтеницы. С тех пор как Альянс захирел, тамошние воздушные патрули не пересекают Дунай. Судя по фотографиям со спутника, хуторяне обнесли хутор баррикадами. На башенке круглосуточно сидит часовой с биноклем. Вокруг теплиц ходит сторож, возможно, с собакой. Все остальные, скорее всего, работают в это время в теплицах или спят. Когда мы начнём, стоит ждать, что с десяток-полтора местных схватятся за оружие и попробуют дать нам отпор. Будем действовать быстро и чётко. Разделимся на две группы. Мы с Эллоем и двойкой наемников зайдём отсюда, с запада. Ты, Сандерс, возьми командира наёмников и ещё двух, перейди большим крюком на восточную сторону и ударь оттуда одновременно с нами. Для начала дождёмся, пока сторож с собакой выйдет на нашу сторону. Ветер дует на север, к реке, так что псина не должна нас почуять. Эллой прикончит сторожа, а я пса. Будем стрелять синхронно, ничего сложного. Потом Эллой положит часового на башне. Долбанем из подствольников, проделаем дырки в баррикадах, здесь и здесь. И заходим. У нас есть приборы ночного видения, они дадут нам большое преимущество. Кладём всех, кто сопротивляется. Остальных сгоняем их вниз, к реке. Зачищаем и поджигаем здания. В подвалы не лезем, если кто там спрятался — задохнется от дыма. Когда соберем весь народ, устроим им наше небольшое представление. И сматываем удочки. Что скажете?

Ни мне, ни Эллою не оставалось ничего добавить. План Локи мало отличался от планов предыдущих рейдов. На нашей стороне — преимущество, но люди, защищающие свои семьи и свою землю, не сдадутся без боя. Кто-то из них может оказаться меток. Кое-кто из наёмников может погибнуть. Так было в прошлые разы. Но, в конечном итоге, жизни наемников не слишком дорого стоят. Может погибнуть и кто-то из нас. Но мы все еще хорошо помним, кем являемся и каково наше предназначение. Наша смерть тоже не должна быть особой проблемой. «Может быть, так было бы даже лучше. По крайней мере, справедливее», — вдруг подумал я. Я делал то, что должен был, но глубоко в душе, постепенно пробуждающейся от сладкого сна в объятиях «Валькирии», я просил прощения и отчаянно желал удачи незнакомым мне фермерам, которым предстояло стать случайными жертвами большой и грязной политической игры.

— О чем задумался, дружище? — полюбопытствовал Славомир, хитро ухмыляясь. — Очко поигрывает, да? Ничего, так завсегда бывает. Как начнется дело — отпустит.

Я перевел на наемника мрачный взгляд, который должен был яснее ясного дать понять, что я не из тех людей, у которых «поигрывает очко». Кажется, он понял.

— Нам пора! — молвил я угрюмо, надевая на лицо черную полумаску.

§ 54

Все прошло примерно так же, как и в прошлые разы. Противостоящие нам люди не были профессиональными солдатами. Но они защищали свой дом, дрались за свои жизни. И их было больше, чем нас. Но наша атака была слишком неожиданной и молниеносной. И поэтому сопротивление было быстро сломлено.

С того момента, как мы ворвались в брешь, проделанную взрывом в самодельной баррикаде из покрышек и листов жести, перестрелка длилась минуты три. Стрелять в беспорядочно мечущихся в темноте людей, сбивающихся друг друга с толку мельтешащими огоньками фонариков, когда сам ты остаешься во мраке, с прибором ночного видения — не сложнее, чем палить по движущимся мишеням в тире.

Всё шло даже слишком просто, пока на крыше одного из зданий не включили мощный прожектор, вырвавший нас из-под покрова тьмы и давший возможность защитникам ненадолго сосредоточить на нас огонь. Один из наемников, зашедших со мной с востока, был тут же ранен зарядом охотничьей дроби в бедро и сейчас вопил, истекая кровью из пробитой артерии. Не похоже было, что у него есть шансы выжить. Славомир поймал винтовочную пулю в плечо и сидел сейчас бледный как полотно, прислонившись к стене, дрожащими руками пытаясь обработать кровоточащую рану. А я, хоть и слышал, как пули свистят совсем рядом с ушами, остался невредим. Прожектор быстро погасил выстрелом. После этого закончить бой было делом техники.

На пустыре меж хат, в подвалах которых жили здешние люди, лежали с дюжину тел, залитых кровью. Некоторые из них ворочались. Большая часть были мертвы. Мы с Локи встретились в центре селения, пока Эллой с теми оставшимися в строю наёмниками поджигал здания зажигательными гранатами и сгонял вопящих, переполошившихся местных, к реке. Вид у сержанта был спокоен и даже весел. Он громко отдавал бессмысленные, но угрожающие команды по-китайски, чтобы у людей, которым посчастливится пережить этот день, не осталось ни малейшего сомнения в том, кто именно на них напал.

— Неплохая работа, — шепнул он мне по-английски. — Не идеально, чертов прожектор все подпортил. Но в целом сойдет. С моей стороны потерь нет. Что у тебя?

— Двое ранено. Один выглядит как не жилец.

— Ага. Слышу, как воет. Прямо как пес, которого машина переехала. Сходить пристрелить его, что ли? А, ладно, пусть себе подыхает. Лучше помоги собрать в кучу этих селюков.

У реки собралось около тридцати человек — главным образом женщин, пожилых людей, детей и подростков, однако были здесь и мужчины, которые не пожелали оказывать сопротивление или сложили оружие. На лицах, освещенных заревом разгорающихся пожаров, был написан ужас. Люди жались друг к другу, среди них доносились отчаянные рыдания, вопли и причитания.

Пожилой мужчина с седой бородкой, кажется, здешний староста, несколько раз обращался к наёмникам с отчаянными призывами прекратить жечь дома, ведь они перестали сопротивляться — но те остались глухи к его призывам. Когда огонь охватил теплицы с урожаем и там начали трескаться стёкла, некоторые из хуторян попадали на колени и, плача, начали рвать на себе волосы. Вскоре уже в каждом строении, за исключением мелких сараев и выгребных ям, уже пылал огонь.

— Пожар в Пожарево, — скаламбурил Локи по-русски, удовлетворённо глядя на дело своих рук. — Что ж, нечего было называть так свою деревню.