Inferente. История одного письма (СИ) - Фадеева Варвара

Забрав наши чашки, он взялся их мыть, а на мои возражения только улыбнулся:

— Я не для того повязку делал, чтобы ты её тут же намочила.

Признав его правоту, я решила сменить тему:

— Как твоя нога?

— Пришлось заменить на металлической протез, но работает на удивление хорошо.

Я округлила глаза от удивления.

— Серьёзно?! Не может быть, там не настолько глубокая рана была! Или всё же пошло заражение?..

— Да шучу я. Всё отлично. Даже на погоду не болит, не поверишь!

Я выдохнула от облегчения, но тут же недовольно буркнула:

— Дурак ты, Дрейк! От Дигори, что ли, заразился? — и уже чуть тише добавила — Я же волнуюсь.

Дрейк ничего не сказал — только как–то странно посмотрел на меня.

Не зная, что на это ответить, я уточнила:

— Ты ведь знаешь про Луну?

Парень кивнул.

— Корсак вчера рассказал. Жаль, что так сложилось. Она была славной.

— Ага… Даже несмотря на то, что прокусила тебе ногу.

Дрейк усмехнулся:

— У всех бывают плохие дни. Зато потом она спасла нас.

— Да, — грустно улыбнулась я, и вздохнула. — Ладно, я пойду. Спасибо за повязку, и за кофе. Он был очень вкусным.

— Всегда рад, — отсалютовал парень прежде, чем я скрылась в дверном проёме.

Быстро найдя Лиума и Флейм, я пошла к шлюпке. Благодаря повязке, ожог ничуть не мешал управлять компактным аэростатом.

Зайдя в свою старую каюту, я окинула её деловитым взглядом и стала собирать вещи. Пришлось достать не только рюкзак, но и старую дорожную сумку, потому что я хотела захватить с собой большую часть старой одежды и хоть немного книг.

Когда сумки стали неподъёмными, я присела на постель и провела рукой по покрывалу. Как сладко мне здесь спалось… Как много я пережила, находясь в этой каюте… Печали и радости, трудности и веселье.

Как же я скучала по этим светлым стенам и книжным полкам, пока училась… Как мечтала сюда вернуться! И что самое глупое — мне казалось, что стоит мне попасть сюда, и всё резко станет хорошо. Стоит мне снова стать здесь квартирмейстером — и больше не будет никаких проблем. Ведь здесь жило моё счастье, заключённое в воспоминаниях. Будучи здесь, я почти постоянно общалась с Дигори и Дрейком, разговаривала с командой и читала книги. Но уходя, я забыла, что кроме счастья здесь всегда таились трудности, граничившие с отчаянием, пережитые и ловко оставленные в прошлом. «Запоминай лучшее» — говорила я себе всегда. И это сыграло со мной на удивление злую шутку.

Когда я в спешке покидала свою должность четыре года назад, у меня не было шанса попрощаться. И прошлое преследовало меня — в худших кошмарах и лучших мечтах, приступах ностальгии и непреодолимой тоске.

Но сейчас я поняла кое–что.

Моё счастье никогда не оставалось тут. И не могло.

Счастье было в удивительном стечении самых разных обстоятельств и людей. А это всё никак не зависит от места. Счастье — оно внутри. Как и горе. А что будет преобладать… Что ж, это уже нам решать.

И теперь… Я больше не привязана к этому месту. Я ухожу, потому что меня впереди ждёт ещё столько всего!

Что бы я ни выбрала. Где ни оказалась. Пора оставить прошлое позади.

Прощай, моя каюта. Прощай, «Рассветный Путник». Я обещаю вспоминать вас, но никогда не жалеть о былом. Я была рада снова быть здесь. И получить возможность попрощаться.

А теперь — пора.

Вытащив сумки, я в последний раз окинула взглядом каюту с чувством светлой печали и аккуратно прикрыла дверь.

— Надеюсь, для нас ты выбрал самые паршивые каюты, — любезно улыбнулась я Дигори, идя за ним по «Рассекателю Туманов». По старой дружбе капитан решил сам сопроводить нас, и даже любезно потащил сумку. Рюкзак я несла сама, едва ли не сгибаясь под его весом. Дрейка капитан припахал на какую–то другую работу, а сам мило улыбнулся мне в ответ:

— Каморка для мётел уже ждёт.

— Всегда мечтала! Буду летать только вашими авиалиниями!

— Для старых друзей ничего не жалко! — поклонился капитан. — Кстати, о старости! Может, приставить к вам кого–то, чтоб подметал осыпающийся песок?

— Лучше сразу урну — не ровен час, рассыплюсь. — Капитан с пониманием кивнул. — Удивляюсь, как это вы ещё кучи держитесь — или уже заново лепили себя из песка и глины?

— С годами вы становитесь только проницательнее!

— До вашей мудрости мне далеко! Говорят, вы ещё и в бункерах жили!

— О, это злые языки врут. На самом деле, я их строил.

— А по вам не скажешь! — я деланно изумилась, чудом вписываясь в узкий проход со своим рюкзаком. — Я бы дала минимум на сто лет больше!

Когда мы дошли до нужной двери, Дигори велел звонить в колокольчик, если стариковские кости станут ныть. Тут уже Флейм не выдержала:

— Это что, местный аналог моей ругани с Лиумом?

Я сделала вполне невинный вид:

— Не понимаю, о чём ты. У нас это происходило еще лет за пять до ГПУ, так что кто чей аналог — можно ещё поспорить. Правда, Диг? — Капитан важно кивнул. — Кстати! Это что ж выходит, ты нас поселил по соседству со своим квартирмейстером?

— О, не волнуйтесь, он чаще ночует в кабинете, — отмахнулся старший брат. — Но если вдруг будет шуметь, могу прописать ему тумаков по первой же жалобе.

— Спасибо, учтём, — любезно улыбнулась Флейм, и, выпроводив капитана, стала осматривать каюту.

Скромная, с двумя кроватями и закреплёнными у стен комодами. Потолок не давил на мозги, а дощатые стены были выкрашены в белый цвет. Над умывальником у входа даже висело зеркало, чтобы мы каждое утро могли пугаться от урагана на голове, а стену напротив украшало окно, чтобы нам хватало на это света.

Над кроватями даже уместилось несколько полок, очевидно сделанных из каких–то железных деталей, и их участь была решена у меня с помощью книг, а у Флейм — её механоидов. Приятно было видеть, что она снова относится к ним с теплом.

Немного преобразив каюту, мы вышли наружу, чтобы попрощаться с командой «Путника» и Корсаком. Впрочем, ненадолго — мы договорились встретиться в Тарлине, а уже оттуда двумя кораблями залететь к нашим родителям.

Мы с друзьями нанесли визит вежливости каждому из экипажа. Филс при прощании даже пожал мне руку и сказал, что был рад знакомству. Наглая ложь, конечно, но я всё же улыбнулась и ответила, что он вовсе не так плох, как я думала. С Алекса я взяла слово, что он обязательно вплетёт наше приключение с «Ковчегом» в какую–то байку, а с Доджа — что не будет испытывать терпение Анселя. Медик благодарно улыбнулся в ответ и попросил беречь мир от творений Флейм, на что я сказала, что попытаюсь, но гарантий не даю. Он остался доволен и этим. Прощание с Торном было довольно сдержанным, хотя мы и не могли ожидать иного.

— Вы это… спасибо, что за Ксантом приглядели. А то скучно мальчишке среди старших, — буркнул он, и вдруг протянул беспилотник, выглядящий довольно крепким. — Это вам, чтоб переписывались. И ты, Лиум, если помощь нужна будет — обращайся, — добавил мужчина, глядя в пол.

Мы переглянулись, растроганные таким поведением старого механика. Я с Флейм не удержалась, и мы обе крепко обняли мужчину, отчего он удивлённо охнул.

— И вам спасибо большое.

— Ну всё, всё, — сказал он, похлопав нас по спинам. — Не навсегда ж прощаемся.

Лиум ограничился рукопожатием.

— Я получил действительно бесценный опыт. Спасибо.

Торн кивнул, еле заметно улыбнувшись.

Что же касается прощания с Ксантом, то мы и не рассчитывали, что оно будет тихим.

— Уже жду нашей встречи в Тарлине! Вы же покажете мне почтовый университет, правда? И сам город! Там же много интересного, да?

— Конечно!

— Вот и славно! Хотя знаете, я буду скучать по вам. И по настольным играм, и по механическим зверушкам, и вообще…

Было видно, что мальцу не так–то просто даётся это прощание. И тут Флейм удивила нас всех, достав из сумки небольшого дракончика. Серебристый, с зелёными глазами, он с интересом посмотрел на юного механика.