Новый мир. Книга 4: Правда (СИ) - Забудский Владимир

— Сегодня у нас с вами особенный выпуск. Выпуск-сюрприз! Все вы помните, как в прошлую пятницу я анонсировал, что гостями нашей студии будет невероятная, экстравагантная, эпатажная Рита Маргарита, решившаяся явить миру свое скандальное, противоречивое прошлое, и ее жених Джон Кэлсворд, не убоявшийся взглянуть на сокровенные тайны прошлого своей возлюбленной. Увы, многие о вас знают и постигшем затем Риту несчастье. Но не спешите расстраиваться. Ведь мы, как всегда, приготовили для вас нечто особенное!

Хитро усмехнувшись, Барри продолжил:

— Кто из вас не знает обворожительную Жозефину Фламини, лучший голос современности — роскошную женщину, полную обаяния, женственности и тайн? Кто из вас не знает ее бывшего супруга, «хитрого лиса» столичной политики, Робера Фламини? И, конечно же, большинству из вас доводилось слышать об их дочери Лауре: обворожительной, своенравной, такой похожей и в то же время не похожей на своих знаменитых родителей. Ей была уготована судьба в шоу-бизнесе. Но она избрала свой путь, став скандальным адвокатом-правозащитником. Она избегает публики, не показывается лишний раз перед камерами. И лишь из комментариев очевидцев мы узнаем о пикантных перипетиях ее весьма интересной жизни. Но сегодня, и только сегодня, загадочная мисс Лаура изменит своей обычной скрытности. Она явится к нам в студию, чтобы открыть миру самое сокровенное — своего возлюбленного, не менее интересную личность, чем она сама. Так давайте же пригласим и поприветствуем её!

Сквозь слипающиеся веки я видел, как под аплодисменты публики на сцене появляется Лаура. Может быть, дело было в особом телевизионном освещении. Но мне показалось, что этим вечером она выглядела даже более нарядно, чем на приеме в «Кот-де-Азуре». Синее платье до колен идеально облегало ее фигуру. Волосы были идеально уложены и причесаны. Лицо, в особенности глаза, были такими выразительными, что от них захватывало дух. Не представляю себе, что творилось сейчас в её душе. Но выглядела она спокойной и сосредоточенной. Ни один мускул не дрогнул у нее на лице из-за ярких ламп и прицелов сотен, а если брать во внимание телезрителей — миллионов взглядов.

— О, Лаура! Выглядишь просто роскошно! — тепло приветствовал ее ведущий, разведя руки, словно для объятий.

— Спасибо, Барри. Ты, как всегда, тоже на высоте, — не растерявшись, четко ответила она.

Они расцеловались в щёки, словно старые друзья, и Барри любезно пригласил её занять место на диванчике рядом с собой. Подмигнув в камеру, он развел руками и обратился к зрителям:

— И такая красота так тщательно прячется от мира, вы можете себе представить?! Чудовищная несправедливость! И я рад, что я стал тем, кто наконец-то ее исправил!

Повернувшись к Лауре (в студии, словно по волшебству, установилась тишина, как всегда при начале диалога), Гоффман хитро улыбнулся и перешел в атаку:

— А теперь признавайся, Лаура. Что подвигло тебя показать себя миру? Только не говори, что мама заставила (хотя, между нами говоря, зная Жозефину, мне будет несложно в это поверить).

Последние слова Барри нарочито произнёс шёпотом, с хитрой усмешкой, и в зале раздались несколько смешков. Лаура тоже сдержанно улыбнулась, и, посмотрев в камеру, коротко произнесла:

— Наверное, у каждого в жизни наступает час, когда нужно выйти из тени.

— О, ты, как всегда, остаёшься загадочна! — засмеялся Барри. — Что ж, ты все еще можете себе это позволить! Ведь не тебе предстоит открыть сегодня миру свою душу, не так ли?

Лаура ответила сдержанной улыбкой, не теряя концентрации.

— Скажи, как твой спутник решился на такой шаг? Он сделал это, чтобы доказать свои чувства?

— Пусть мой спутник сам об этом расскажет.

— Ты все еще избегаешь называть его по имени. Но ведь все и так понимают, о ком ты говоришь, не так ли? Наш мир полон любопытных людей, и ваши отношения — не такая уж тайна.

— О, вы так думаете? — загадочно улыбнулась девушка.

То, как свободно она держится перед камерой, и ее дерзкий комментарий понравились публике — раздались аплодисменты. Барри поддержал их добродушным смехом, заговорщически подмигнув в камеру, мол, я-то знаю, о чем она, но вам не расскажу.

— Прежде чем мы начнем, я хотел бы все-таки потретировать немного и тебя, Лаура. Не думай, что можно выйти из моей студии, не выдав ни одного секрета — даже если ты сидишь на уютном красном диванчике, а не лежишь в белом ложе.

— Что я, тогда, полагаю, у меня нет выбора.

— Ходят слухи, что ты предпочитаешь женскую красоту. Но твой избранник — мужчина, не так ли?

— Да, мужчина, — кивнула она.

— И давно, извини за откровенность, ты перебежала из нашего лагеря в противоположный, а?

Такой комментарий со стороны Барри, открытого гомосексуалиста, вызвал взрыв смеха.

— Если уж на то пошло, Барри, то между этими лагерями я скорее занимала нейтралитет.

— Но ты наконец определилась со стороной окончательно?

— Да.

— И что тебя к этому толкнуло?

— Я встретила близкого человека. Близкого мне душой. Им оказался мужчина.

— О, как это трогательно! — умилившись, словно при виде котёнка, промурлыкал Барри. — Значит, это любовь, да?!

— Да, — кивнула она.

И студия взорвалась бурными аплодисментами.

— Что ж, это прекрасно! — повторил Барри, но тут умиление на его лице сменилось хитрецой, и, склонившись к Лауре, он вкрадчиво спросил: — Но позволь ещё один вопрос. Скажи — уверена ли ты полностью в своём спутнике? Ты совсем не боишься того, что будет, когда вы выйдете из этой студии два часа спустя?

— Это были два вопроса, Барри, — с адвокатской педантичностью поправила она ведущего. — И, раз уж мы условились насчет одного, то я отвечу на первый.

Переведя взгляд на камеру, она четко произнесла:

— Я абсолютно в нём уверена.

Студия разразилась новым всплеском оваций.

— О, мне нравится ваш настрой! — очарованно всплеснул в ладоши Гоффман, и, повернувшись к камере, поведал: — И не думайте, дамы и господа, что Лаура так спокойна из-за умело подобранных табу. Вы прекрасно знаете, что старина Барри ни за что не позволил бы показать вам лишь те фрагменты, которые кому-либо выгодны. А сегодня у нас вообще нечто особенное. Знаете, почему? Никто еще не догадался? Да-да! Всем, кто смотрит нас сегодня, крупно повезло! Ведь вы увидите всего лишь 5-ый из 543 наших выпусков, в котором никакие табу НЕ БУДУТ ИСПОЛЬЗОВАНЫ ВООБЩЕ!!!

Студия разразилась возгласом удивления и восторга.

— Да, вот именно! Нас ждет сегодня самая настоящая игра без правил! Так что я еще раз предупреждаю вас — лучше уберите от экранов детей и людей со слабым здоровьем или слабой психикой! Ведь уже через несколько минут вы увидите перед собой целую жизнь человека! Самую настоящую жизнь, такую, как она есть, без каких-либо прикрас, без какой-либо цензуры!

Снова аплодисменты.

— Как думаешь, Лаура — много ли ты увидишь того, о чем и сама не знаешь? — повернулся ведущий к гостье шоу. — Или ты полагаешь, что у вас со спутником совсем не осталось тайн?

— Думаю, мы с вами увидим многое того, что нас удивит, — ответила она, стараясь говорить спокойно, но в этот момент ее голос слегка дрогнул.

— Ты всё-таки волнуешься, не так ли? Ну же, милая, давай не будет делать вид, что это не так. Я даже не знаю, что чувствовал бы сам на твоем месте. Вовсе не уверен, что хотел бы знать абсолютно все о своем партнере. Быть может, некоторые вещи все-таки заслуживают того, чтобы навсегда остаться погребенными в глубинах сознания? Как ты считаешь?

— Тебе интересно мое мнение? Я считаю, что в наше время многие люди помешаны на том, чтобы создать привлекательный образ. Они отрезают и выбрасывают все, что им кажется лишним. И пришивают то, что, как им кажется, будет здорово смотреться по телеку и в соцсетях.

— О, поверь, эта «хирургия» мне хорошо известна, поверь мне! Но ведь такова наша жизнь.

— Так мне и говорили с самого детства. Но я никогда не могла принять сердцем этой истины. Порой я думаю, Барри, что мы живем в мире Дорианов Греев.