Новый мир. Книга 5. Возмездие (СИ) - Забудский Владимир

Я бросил нервный взгляд на клочок неба над головой, где как-раз просвистела, оставляя дымный след, ракета. В ярости топнул на месте. Повернулся к Донни:

— У тебя «сыворотка»?! Давай сюда! — рявкнул я.

— А у нас есть время, пока она подействует? — прошептал он обеспокоенно, стянув рюкзак со спины.

Ответ был очевиден. Времени не было. Но я не желал этого признавать. Не желал вновь уходить, так и не услышав имени Чхона. Я в ярости схватил Окифору, и заломил ему еще один палец.

— Скажи мне, где Чхон, — прошептал я ему в мясистое ухо, поломанное, как у старого борца. — Скажи, кем он был, и где он сейчас.

— Пошел в задницу, евразийская подстилка!

Я сломал ему еще один палец. Раздался глухой рев.

— Генерал-полковник Самюэль Окифора, Силы Специальных, Операций Объединенных Миротворческих Сил Содружества наций, личный номер —… — исступленно забормотал себе под нос Окифора.

Его было так просто не сломать.

— Димитрис, держи, — Донни протянул мне шприц с ампулой.

— Грек, долго вы там еще?! Ответь! Прием! — вновь вызвала меня Лейла.

— Удерживайте позиции! — рявкнул я, хватая шприц.

— Здесь что-то неладное происходит! Похоже…

Договорить она не успела.

Лишь значительно позже я понял все детали того, что случилось секунду спустя. В тот момент все происходило слишком быстро.

Стену особняка, которая прикрывала нас с восточной стороны, пробил целый рой быстро летящих маленьких предметов. Могло показаться, что это мелкокалиберные артиллерийские снаряды. Однако снаряды не умеют сами наводиться на цели с точностью в дюймы. А микродроны-убийцы, каждый размером с мелкую монетку, которые на момент окончания Четвертой мировой войны еще находились на стадии экспериментальных разработок — как раз умеют.

Прямо на моих глазах один из них попал в ушную раковину Самюэлю Окифоре — и его голова буквально треснула, как сжатый в кулаке орех. Все секреты, которые хранились в голове у командующего Силами специальных операций, которые еще можно было оттуда выудить, исчезли в беспорядочном месиве из деталей его мозга.

Второй смертоносный посланец взорвался в долях дюйма от растерянного лица Донни, в районе его ноздрей. Ничто не могло ему воспрепятствовать — ведь магнитный щит парня был неактивен, а запасной заряд он целиком истратил, чтобы защитить своего командира. Я успел увидеть выражение глаз Донни за миг до того, как лицо бедняги, и значительная часть головы, просто перестали существовать. В тот краткий миг его глаза были ясными. Слегка встревоженными. Он не успел понять, что произошло. Скорее всего, не успел почувствовать боли. Для него все просто исчезло — быстро и навсегда.

Третий микро-дрон вышел из строя и взорвался примерно в паре футов от меня, врезавшись в невидимую преграду в виде магнитного щита, воссозданного стараниями Донни. Заряд взрывчатки был слишком крохотным, чтобы нанести с такого расстояния летальные повреждения — так что я лишь поморщился от микроскопических осколков, похожих на частицы стекла, которые осыпали повернутую к взрыву половину лица, как шрапнель. От шока я оступился и рухнул на спину.

Я больше не слышал у себя в ухе криков Лейлы Аль Кадри, предупреждающей о том, что все пошло к чертям — микро-наушник в ухе из-за взрыва перестал функционировать, а шлем с дублирующей системой связи валялся где-то невдалеке. Потрясенный, лежа на спине, словно перевернутая волной черепаха, и чувствуя обильно растекающуюся по лицу из десятков или даже сотен мелких ранок кровь, я тупо пялился вперед.

Сквозь выбитый одним из взрывов участок стены я мог видеть, как из колокольни католической часовенки, которую мы перед операцией забраковали как плохое место для снайперской позиции, устремляется слепящий луч лазера, направленный в сторону чердака соседнего особняка, на котором засела Тень. Я встречался с такими лазерами на войне. Если Тень в этот момент смотрела в оптический прицел (а именно этого и стоило ждать от нее как от снайпера) — ее сетчатка глаза была просто-напросто сожжена.

«Засранец сидел там все это время. Наблюдал», — мгновенно пронеслось у меня голове, когда я подумал о снайпере, засевшем на колокольне.

Коктейль Аткинса в моей крови все еще действовал, и помогал мне двигаться, не обращая внимание на раны. У меня ушло лишь несколько секунд, чтобы доползти до своей винтовки, заботливо перезаряженной Донни, двумя короткими перекатами приблизиться к окну — и обрушить огонь в сторону колокольни. Не сговариваясь со мной, туда дал длинную пулеметную очередь и Медведь. Однако, вопреки моим ожиданиям, оттуда нам не ответили.

Сделав свое дело, снайпер уже исчез. И уступил место команде зачистки.

Большой участок забора рядом с полем для гольфа, недалеко от места, где, по моим расчётам, сейчас засела команда Лейлы, взорвался. Раньше, чем пыль осела, там показался исполинский силуэт шагающего танка «Голиаф» — массивной металлической громадины весом в десять тонн и высотой в четырнадцать футов, в колоссальной огневой мощи и невероятной живучести которой я не раз мог убедиться за время войны.

— Черт возьми, — прошептал я пораженно.

«Голиаф», явившийся словно яростный демон из Преисподней, обрушил шквальный огонь двух шестиствольных пулеметов на позиции группы Лейлы. В пыли за его спиной можно было мельком увидеть силуэты группы захвата, но не ясно, в какой униформе, ведь бойцы забегали на территорию особняка под прикрытием махины.

Медведь среагировал очень быстро — переключился с пулемёта, не способного пробить тяжеленную броню танка, на гранатомет. Он успел сделать выстрел. Однако ракета не сумела пробить мощный магнитный щит и обойти защитные противоракетные помехи, испускаемые шагающим танком — она без толку взорвалась футах в тридцати от «Голиаф». Этого сукина сына было невероятно сложно подбить. За это его в свое время китайцы и прозвали «бессмертным».

Оператор «Голиафа» не дал второго шанса уничтожить машину — он тут же сделал залп из своей бортовой ракетной установки, заряженной дюжиной управляемых ракет с зажигательными боеголовками, в сторону, где засел Медведь.

Перед моим изумленным взором миленькие кустики, шедевры садового искусства, высаженные вокруг теннисного корта, и аккуратный коврик газона, исчезли в сплошном облаке всепожирающего пламени и едкого черного дыма.

Несколько ракет из дюжины устремились в сторону соседней виллы, на плоской крыше которой засела ослепленная лазером Тень — и мигом превратили роскошный дом в пылающий факел, готовый вот-вот рассыпаться.

А еще одна ракета, сделав в небе крутой вираж…

— Сука! — взревел я в ужасе.

Мне едва-едва хватило времени, чтобы активировать реактивный ранец и совершить с его помощью головокружительный прыжок в сторону лестницы, ведущей вниз, на первый этаж — а дальше мне придала дополнительного ускорения взрывная волна, сносящая на своем пути мебель, стены и перегородки.

На миг мне показалось, что все кончено. Спину и затылок обдало адским жаром. Волосы буквально задымились. Мое тело безвольно полетело вниз по лестнице, в облаке дыма и пыли, вперемешку с обломками мебели и стен — кости не ломались лишь из-за одетого на мне бронекостюма.

Понадобилось около секунды, чтобы убедиться — я пока еще жив.

— Джером! — вскричал я что есть силы, с огромным трудом поднимаясь на ноги и ковыляя по заполненной дымом прихожей, ориентируясь на кашель.

Мы с ним столкнулись практически случайно — чудом набрели друг на друга в дыму. Схватились друг за друга отчаянно, как утопающий хватается за соломинку.

— Убираемся отсюда, твою мать! — прошептал Джером, исходя тяжелым кашлем — и это было вернее, чем десять тысяч любых других слов.

Держа под руку хромающего друга, я вывалился из объятого пламенем и дымом особняка в сторону бассейна. Перед глазами пронесся силуэт полуголой девушки, которую я давеча лишь чудом освободил из лап Окифоры. Надеявшаяся переждать перестрелку, засев где-то в укромном уголке особняка, теперь она выпорхнула оттуда, объятая ужасом из-за охватившего дом огненного Апокалипсиса.