Ллойс (СИ) - Панасенко Дмитрий Сергеевич

– Да не ссыте… не душегубы мы – видишь медшот? – Покрутила Ллойс пред носом у позеленевшего от страха раба шприц-тюбиком. – Вколем по дозе, вмиг оклемаетесь.

– Нам бы еще пожрать чего.. –оживился моментально приободрившийся Сос. –И попить, добавил второй близнец, откликающийся на имя Сол. – И серебра немного. Пока мы с вами тут валандаемся, народ, небось уже весь хабар расхватал.

– А в ушко тебя не чмокнуть, сладенький? Хотя… вот, свинцом угостить могу. –Многозначительно похлопала ладонью по кобуре Элеум. – Я девушка добрая и нежная, но когда меня бесят, мне как-то без разницы становится с живых кровь цедить или с трупов.

– Все равно ничего не получится, – цыкнул зубом снайпер, подошедший к скриптору и с интересом разглядывающий импровизированный аппарат для переливания крови, собранный наемницей и Райком из нескольких трубок от капельниц и резиновой груши, вытащенных из автомобильной аптечки. – Только зря мужика мучаете. Пулю в голову – и все.

– Если тебя ранят, я обязательно воспользуюсь твоим советом, сладенький. – Ощерилась Ллойс и, сев на корточки, вытащила из-под вороха одеял толстую, бледную, рыхлую, словно квашня, ручищу торговца. – Черт, Ыть, ну разве можно столько жрать, у тебя тут сала, как у хряка на заднице, я вен не вижу.

– Если выживу, обязательно сяду на диету, – с трудом приподнял уголки губ толстяк.

– Не думаю, что она тебе понравится, – буркнула Элеум, неуверенно кольнув торговца кончиком ножа.

– Ох, ыть… – Прохрипел толстяк.

– Да куда ты, лезешь, твоим свинорезом только жилы рвать, – покачал головой снайпер, и отпихнув наемницу в сторону, склонился над запястьем Ытя. – Не умеешь – не берись.

В руке стрелка неожиданно появился длинный, тонкий, словно игла, клинок. Ловко проколов кожу, Пью провел лезвием вдоль запястья, и в ржавое дно ведерка ударили первые капли жирной, темной, венозной крови. – Вот так. – Самодовольно кивнул охотник за головами. – Всему вас, молодежь, учить надо. Если начнет останавливаться, начинай массировать.

– Это как? – Нахмурилась Элеум.

– Ты, что, корову никогда не доила? – Приподнял брови стрелок.

– Да откуда, мать ее? Я их только издали-то и видела. – Покачала головой девушка.

– Ну, тогда представь, что кое-что другое наяриваешь… – Усмехнулся Пью.

– Тьфу, пакость. – Сморщилась девушка и сплюнула под ноги. – И умеешь же ты, Пью, весь настрой сбить. У тебя что, все мысли вокруг члена крутятся? Райк, займись рукой, я за помпу.

– Я не смогу, – слабо проблеял усердно старающийся не смотреть в сторону медленно наполняющегося ведра подросток. – Извини. Просто не смогу. Я, ведь, тебе говорил, за что меня из медблока выгнали.

– Все с тобой понятно, – прошипела Элеум, и скривившись, принялась растирать бессильно обвисшее запястье торговца. В ведро брызнула широкая карминовая струя. И еще одна, и еще. По звуку было действительно похоже, будто кто-то доит корову.

– А у тебя что, нет? – Усмехнулся, кивнув в сторону скриптора стрелок. – Ты же, когда на него смотришь, у тебя глаза прямо-таки маслом наливаются. Небось, только и думаешь, как в койку побыстрей пацана затащить… А вообще… Был, болтают, до войны один ученый-лекарь. Любил в мозгах копаться. Не скальпелем, а так, потрындеть, в душу человеку влезть да наизнанку вывернуть. Психоанализ называется. Слава о нем по всему миру шла. Поговоришь, мол с ним, и о проблемах своих забудешь..

– Чушь какая-то, – проворчала продолжающая массировать лапищу толстяка Элеум. – Это что же за проблемы, которые можно одними разговорами решить?

– Так вот, – продолжил, не обратив никакого внимания на замечание девушки, Пью, – была у того мужика теория, что вся мысли у человека, будь это баба или мужик, старик или младенец, только вокруг члена и крутятся. Ты обезьян видела?

– Ну, видала, – пожала плечами девушка. – Меня даже пару раз на арене против них с голыми руками выпускали… Мерзкие твари… А при чем здесь гориллы?

– А при том, – наставительно поднял палец стрелок, – что они, если довоенным ученым верить, наши самые ближайшие родственнички. И мозгами отличаемся от них мы не так, чтоб уж сильно. И тоже думаем, по большому счету, только о трех вещах. Как бы пожрать, с кем бы потрахаться, да как над окружающими поглумиться.

– Это называется – потребность в доминантности, – простонал бледный, как полотно скриптор. – Скоро уже?

Словно в ответ на его вопрос тело толстяка забилось в судорогах.

– Давай, коли!! – Одновременно рявкнули на подростка наемница и снайпер.

Сглотнув слюну, Райк склонился над широким, покрытым кратерами ноздреватой кожи сгибе локтя толстяка, и принялся примериваться, куда бы воткнуть иголку.

– И что она в тебе, безруком, нашла? – Раздраженно выдернув капельницу из рук подростка, умело придавивший вяло трепыхающегося толстяка к скамейке коленом Пью, стравил из прозрачной пластиковой трубки остатки воздуха и повернулся к наемнице. – Хорош наяривать! Обожги лучше иглу!

Поспешно отпустив окровавленное запястье, Элеум вытащила из кармана зажигалку.

– Вот так. – Кивнул стрелок, и несколько раз хлопнув по коже, с громким хрустом загнал катетер в вену. – Перевязывай, – буркнул он Ллойс.

– Ага, – достав из уже вскрытого ИПП жгут, Элеум принялась затягивать его на запястье толстяка.

– А разве не выше раны нужно? – Простонал, с трудом сдерживающий позывы рвоты, ожесточенно терзающий резину груши-насоса Райк.

– Сладенький, если меня еще раз подстрелят, напомни мне сделать все, чтобы не ты мне первую помощь оказывал. То чуть до передоза наноботами из-за пустяшной раны не довел, а теперь вообще, такое ляпнул… Про доминантность знает, а как юшку остановить – нет. Жгут не выше раны ставят, а выше повреждения сосуда в зависимости от направления кровотока. Вот если бы я ему артерию вскрыла, тогда да, надо было бы локоть перетягивать, а по венам кровь к сердцу идет.

Бледное лицо скриптора налилось краской, губы сжались, он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но неожиданно вздохнув, опустился обратно на скамейку.

– А… да… точно, – вяло кивнул он и принялся мерно сдавливать слегка поскрипывающий при каждом нажатии кусок резины.

– Да что ты от него хочешь? Железячники только наноботами и лечатся… Ну, или робот-хирург их собирает, если совсем уж сильно порвет. Разве он поймет, что значит по колено в дерьме ржавой иглой собственную шкуру штопать? – Криво усмехнулся снайпер.

– Ы-ы-ы-ы. – Неожиданно заорал один из доноров и бросился к выходу из фургона, но был немедленно остановлен преградившим ему путь Умником.

– Если твоя кровь толстый человек не отдавать, я твой мозги кушать. – Пояснил, легонько ткнув пальцем в грудь беглеца Серокожий. – Череп хруп и кушать.

– Череп? Хорошо. Вжик-вжик! – неожиданно поддержала великана сидящая в дальнем конце салона и внимательно наблюдающая за медицинской процедурой Кукла.

– Ы-ы-ы… убийцы… суки… в голос заревел парень и с ужасом покосился на бледного, как полотно, медленно сползающего по стенке брата. Обессилевший от потери крови Сос уже не предпринимал никаких попыток пошевелиться, а только безучастно пялился на покидающую его через тонкую прозрачную трубку жизнь.

– Придержи его Умник, только не раздави. – Проворчала Элеум.

– Я не давить. – Многозначительно кивнул великан. – Я аккуратный.

– Сволочи, – потирая грудь, глухо простонал Сол и сел на скамью.

****

– Ну вот, а вы боялись, – хмыкнула Элеум, ошалело трясущими головами братьям. – Все, валите отсюда. И вот эту штуку с собой прихватите. А то воняет. – Кивнув в сторону наполовину заполненного густой маслянистой, уже схватывающейся коркой, жидкостью ведра девушка обернулась к склонившемуся над так и не пришедшим в сознание торговцем, снайперу. – Как он?

– Дышит ровно. – Пожал плечами Пью. – Зря вы это затеяли. Представляете, что будет, если он перекинется? Ты, хоть, знаешь, что такое «Логово зверя», а, Дохлая?

– Примерно, – неопределенно хмыкнула наемница.