Людоеды (СИ) - Mиxoнoв Cepгей

* * *

Прогнав дикарей-людоедов, незнакомка и дальше стояла неподвижно, как в тот первый раз, когда ещё в логове на выходе сложила руки на груди и запрокинула голову назад. Снова медитировала или что-то ещё делала такое, а недоступное уму ни дикарей, ни тем более чужаков.

— И что опять на неё нашло? — возник у Зуба очередной вопрос. И вновь его изумлённо-удивлённый взгляд остановился на напарнике.

Мих также терялся в догадках относительно незнакомки и её чар. Она словно околдовала их — точнее его, поскольку Зуба в меньшей степени — и друг был реалистом. Не стоит встречаться с той, кто способна на такое, чему у него не было объяснения. Что не оказалось таким уж вычурным напарнику. Напротив заводило его — и сила любопытства в не меньшей степени.

— Я думаю: нам пора отсюда валить…  — продолжил Зуб. — Пока не вернулись эти людоеды и…

— Нам некуда идти, — напомнил Мих.

Они заговорили о том месте, которое сейчас видела мысленно незнакомка, помогая представить очертания бараков обнесённых стеной двухметровой высоты и рвом с такой же точно глубиной и шириной. Туда сейчас и направлялись всей сотней людоеды — мстить им.

Незнакомка очнулась. Её взгляд напугал чужаков, и не их одних, она смотрела сквозь них на парочку дикарей-перебежчиков. Словно пыталась сказать спасителям: все их беды из-за них. Но даже мысленно не думала обвинять их в том, чём не были виноваты, принадлежа роду людоедов. Готовы были измениться и в лучшую сторону, а вот тот чужак, что командовал ими — не в лучшую.

Она сама заинтересовалась чужаками. Подошла к ним и протянула свои руки, предлагая им взяться за открытые ладони.

— Вот уж спасибо, — не собирался знакомиться Зуб с ней поближе. — Пожалуй, я — пас…

Он уступил пальму первенства в знакомстве другу. И уловил мысленный посыл от незнакомки:

«И ты называешь это дружбой?»

Зуб положил руку на костяной меч — ответил на её вопрос. Незнакомка чуть заметно улыбнулась — края губ поднялись немного вверх.

«Даже и не думай, а не вздумай!»

— Это мы ещё посмотрим — и кто кого!?

— Ты это что и кому, Зуб, а? Мне…

— Ей…  — отреагировал он на обращения напарника.

Мих позволил коснуться незнакомки своей руки, и…  его словно током ударило. Так показалось ему, а со стороны внешне и не выглядело вовсе. В голове тут же зародилась столько мыслей, и роились не как пчёлы, а скорее как атомы в хаотичном движении. Кто-то касался их чем-то невидимым и щекотал…  нервы. Но деваться некуда — отпускать не хотелось. Прикосновение стало куда приятнее, чем изначально. И он принял всё, как есть.

Со стороны контакт продлился миг, а там, куда незнакомка мысленно оправилась с практикантропом, затянулся и растянулся едва ли не до бесконечности. И называла это место образно астралом, а себя…

— Астра…  — произнесли имя незнакомки уста контактёра.

— Мих! Дружище! Что она с тобой сделала? — насторожился Зуб. — Только не говори: промыла мозги! Держись! Ща я с ней поквитаюсь за тебя…

Названная Астрой выставила ладонь в направлении иного практикантропа, и перед ним возникла невидимая преграда. Она парализовала действия Андртальца.

— Э, ты, блин…  — засуетился не по делу Зуб. — Как там тя-а-а…  Мих, помоги! Будь другом!

— Да ну вас! Разбирайтесь сами…  — было ему тяжело осознавать то, что он узнал, а такое, о чём лучше помалкивать до поры, до времени, хотя и после, случись нечто — лучше не вспоминать. Иначе…  — Сокурсники!

Зуб в мгновение ока вышел из ступора. До него дошло не без содействия со стороны Астры: кому именно грозит беда и от кого.

— Неужели Беккер — скотина, подался с этой кодлой людоедов в лагерь на раздачу к Варвару? Хм, тоже мне новость! Когда одно слово — хреново… сть!..

Тратить время на сборы не пришлось. Бронезавр под рукой, а после прикосновения — очередного Астрой к нему — стал совсем ручным, как та граната с чекой, но стоит выдернуть и…

А на это и рассчитывали чужаки. Дикари также не горели большим желанием оставаться в гиблом крае одни. А то неровен час сюда и впрямь заявятся иные ироды, считая это место своим — использовали в качестве логова лазутчики перед вторжением.

Но не всё так просто было с ним, что и сообщила мысленно Астра одному из практикантропов, вступив в контакт. Поверить было сложно, но помня: где сами её нашли, а выдернули из истукана на манер матрёшки, становилось очевидно — их можно оживить, если набить телами тех, кто умрёт в жутких муках и…

Думать о том не хотелось, тем более что реальная угроза нынче исходила от людоедов с Беккером. Пора уже было вплотную заняться ими и навестить их в стойбище, но лучше поздно, чем никогда. Да сначала предатель…  и рода человеческого, а и иные бунтовщики-заговорщики.

Настал их черёд платить по счетам. Час расплаты пробил — и для всех разом.

— По коням! — крикнул Зуб.

Одно слово — заводила.

— Заводи свою зверюгу, Мих! Где там у неё руль, а пора бы уже разжиться сидением и путешествовать с комфортом по землям людоедов!

— Не барин — в ноги кланяться не скоро ещё станут, а что и кидать в спину — камни…

— Это в прошлом, теперь у них луки со стрелами и колья — вооружились благодаря тому, кто задолжал нам, а намного лет вперёд! Разберёмся с ним — и можно не страшиться людоедов!

— Думаешь, Зуб?

— Уверен, Мих, а и его даю на откуп!

— Ещё один? И не жалко?

— Оно у пчёлки, аки осы! И знаешь: они — это такой полосатый мух, а назойливо-привередливый, аки Беккер — насекомое! Давно пора его раздавить! И людоедов бронезавром — отчасти!

— Да уж, куда мне до твоего интеллекта «танкиста»!

— Так о чём речь, дружище: лежачих не бью — их давят! Пора поставить людоедов раз и навсегда на место! А указать им на их место — куда можно ходить, а где и гадить не с руки! Поотрываем попутно и ноги, а не только головы! И кое-что ещё, вставив в одно место затычками!

По-видимому, представив или прочитав мысли Зубченко, Астра смутилась. Ей стало стыдно, а точнее Михею за слова напарника.

— Такой уж он у меня друг, и другого не будет, а по жизни не дано! Привык! И ты, похоже, что начинай понемногу! Ведь куда тебе без нас, точнее я хотел сказать: нам без тебя…

— Да чё ты её уламываешь! Баба, как-никак! А какая…  да никакая! Та ещё краля! Эх, я бы с ней…  Ух…

Астра погрозила ему кулаком. Намёк очевиден и дополнительной трактовки не требовал.

— А жаль! У тя случаем, нет сестры — ну там близняшки или хотя бы двойняшки?

— Экстра…  Искра…  и…

— Так вы — тройняшки?!

— Зуб…

— Всё, Мих, молчу — нервно в тряпочку! А надеюсь: она меня познакомит с ними…

— Поехали уже, балагур…

— Давно пора, начальник! А как скажешь или прикажешь…

Бронезавр фыркнул, когда на него забрались людоеды — всё ещё никак не мог привыкнуть к ним в качестве захребетников — возможно, казалось: нападут и постараются забить камнями или дубинками. Да чем и были вооружены — луками со стрелами, кои им сунули практикантропы, попутно изучив. Оружие для стрельбы так себе, но если стрелять в сокурсников, не защищённых ничем, кроме привычной летней одежды, можно не только ранить, но и убить.

— Только бы успеть…  Не опоздать…  — зашептал про себя Мих.

Бронезавр ускорился, и побежал так, как до этого ни разу в жизни не бегал, а шёл на пролом, снося на раз с одного касания стволы любых деревьев — и не думал огибать их, проделывая прореху в непролазных местами дебрях.

* * *

Беккер торопился, понимая: полдня уже позади, и надо управиться с налётом на лагерь до наступления сумерек. Ночевать в лесу, как в прошлый раз с перебежчиком, ему не улыбалось, даже при наличии под рукой целой сотни людоедов. Кто знает, что может случиться, а нападёт тут ещё на них. Слишком много врагов объявилось в последнее время в здешних краях, и их список рос не по дням, а часам — ночным — ежеминутно, если не ежесекундно. И самое главное — всё заносил в блокнот, который таскал с ручкой на шее. Странная его черта, но отличительная. Своего рода характеризующая его как толмача. Да век не тот — не средневековье, и даже не железный или каменный, а какой-то не такой — костяной. Иного оружия за исключением дубин, дикари не понимали, а и ироды не признавали. Тяжко придётся, ну так изначально было ясно: никому здесь из попаданцев не будет легко. А об этом ранее только мог читать в текстах чокнутых фантазёров-извращенцев, печатающих свои бредовые произведения в Самиздате, когда самое место в Склифе.