Дороги (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич

— А почему об этом не стоит говорить? — Петру показалось, что секретность любого действия в этом месте возведена в абсолют.

— Смотри. — Алексей запустил анимацию.

На экране появился земной шар, снятый с орбиты. Вначале все было обычно, облака, вихри, континенты, океаны. Но потом в океанах вспухли белые шары. Они достигли высот стратосферы, посветлели и начали расходиться в стороны, подобно ударной волне от мощного взрыва, но с более низкой скоростью. Эпицентр светился температурой в четыреста девяносто градусов. Расходящаяся волна пожирала облачность, а за ней в совершенно прозрачном воздухе на территории континентов начинались пожары. Водяной пар, раскалившись под высоким давлением до невероятных температур, разогревал воздух и стремительно продвигался, полностью игнорируя привычные воздушные потоки. Всего таких источников пекла было больше десяти. Большая часть в Тихом океане, три в Атлантике и два в Индийском.

Западную Европу, за исключением Скандинавии, выжгло температурой в триста и более градусов. По мере продвижения горячего фронта вглубь континента, она падала. Распространение на север было сопряжено с активным сопротивлением арктических воздушных масс. Ближе к Полярному кругу температура понизилась до ста градусов, а далее так вообще опустилась до вполне обычных значений, как для какой-нибудь Африки или Саудовской Аравии в наиболее горячий сезон. Примечательно, что пекло в водах Северного Ледовитого океана вызвало мощные испарения, закрывшие полюса туманными шапками.

Дальний Восток, восточная Сибирь, юго-восточная Азия попали под раскаленные волны, идущие из Тихого океана. Но в центре континента, преимущественно в западной и северной части Сибири максимальные значения пекла не превысили ста двадцати градусов и продержались они там менее суток. Это, конечно, привело к многочисленным пожарам лесов и высыханию растительности, но не так глобально как в западной части России. В Северной Америке относительно целой осталась только Аляска и северные территории Канады. В Южной только самые высокогорные районы Анд. Антарктиде не повезло, так же как Арктике. Пекло добралось и туда, начав эпохальную битву с толстым ледяным покровом континента.

Алексей выключил анимацию.

— Понимаешь, что это значит? — Спросил он.

— Понимаю, что было бы лучше жить на берегу Белого моря, на Таймыре или в западной Сибири.

— Да, это точно. А я ведь хотел с семьей отправиться на плато Путорана летом. — Алексей задумался. — Так вот, в свете фактов, с которыми ты ознакомился, у вполне понятных людей появилась мысль не прожить остаток жизни как кроты под землей, а переехать в более сохранившиеся места, чтобы начать возрождение страны.

— Этим вполне понятным людям нужно просто снять пиджаки закатать рукава и работать вместе со всеми, а не тешить себя мыслями о возрождении. Катастрофу надо воспринимать, как намек природы на то, что мы действовали неправильно. А со старыми руководящими кадрами все снова пойдет по тому же пути. — Петра возмутила идея элитного сословия построить под себя новую страну, как будто они были рождены только руководить. — Их время ушло. Надо думать, как создать что-то новое, а не латать старые стены.

— Блин, зря я тебе рассказал об этом. — Алексей расстроился. — Не думал, что ты такой идейный революционер.

— Да не переживай, я никому не расскажу. Мне это место дорого. Обидно, что они спасли свои задницы, чего не могли позволить себе остальные, а теперь у них идеи, понимаешь, как можно присесть на горб рабочему человеку, чтобы он снова создал им замечательную жизнь, к которой они привыкли. Научились раздавать команды, вообще не думая, чего это стоит людям. Помнишь, ты сказал, что в руководители должны выбиться люди, которые реально доказали своим умением это право?

— Ну, я говорил не о руководителях страны, а этого убежища. — Пояснил Алексей.

— Да какой страны? Они же будут возрождать то, что погибло, а надо рожать новое, сильное, без этих токсичных ошибок, которые накопились.

— А ты бы взялся строить новую страну? — Прямо поинтересовался Алексей.

— Я? — Петр задумался. — Руководить я не умею, людей жалею. Но если бы у меня были хорошие помощники, то отчего бы не попробовать.

— А с чего бы начал?

— С того, что вышел бы и сказал, что у нас есть такие-то задачи, что кабинетов у начальников не будет, работать придется всем без всяких скидок. Кто будет хитрожопить, тех на принудительные работы, на самые опасные участки. Конечно, могу навертеть всякого сгоряча, но это будут ошибки, которые подскажут выход из ситуаций.

— Хорошо, конечно, что в тебе еще осталась энергия, но у них есть все рычаги управления: опыт, техника, армия, оружие. Народ выберет стабильность, а не эксперименты. И привычность. — Рассудил Алексей.

— И обещания. — Добавил Петр ироничным тоном.

— Если ты помнишь, то в истории человечества все проекты всеобщего блага заканчивались большой кровью. Мне иногда кажется, что люди живут в одном временном отрезке с нами за какие-то грехи прошлых инкарнаций, типа на перевоспитании, и хорошей жизни не заслуживают в принципе. Прими реальность такой, какая есть и станет легче. Сам подумай, организуется за Уралом какая-нибудь община, лет за десять сколотит маленькое государство, через двадцать уже побольше, и мы в это время сколотим свое государство, а потом двинем на восток, а там уже занято и никто добровольно власть отдавать не захочет. Начнется война. Оно нам нужно? Нет. Поэтому лучше перевезти этих самых руководителей пораньше, пока их еще помнят и чтят как власть. И нам тут поспокойнее будет без них.

Петр долго думал об этом разговоре и в итоге вынужден был согласиться, что такой расклад устроит их лучше всего. Любые попытки завести разговор с простыми работягами о том, что было бы замечательно построить страну по новому принципу, встречали непонимание. Как класть кирпичи им было ясно, а вот как построить страну, они не понимали, да и неинтересно им было это. Петр и сам не знал, что именно надо менять, кроме желания уравнять всех по рабочей нагрузке, отменить льготы и прочие социальные неравенства.

Началась ранняя весна. От военных новой информации про тестя и Тимофея не поступало. Снаружи начиналась какая-то суета. Петр связал ее с началом строительства деревни. Вероятно, так оно и было, но вдруг резко все поменялось. Как-то в отдыхающую смену, когда он и еще несколько специалистов прогуливались по тропинке на свежем воздухе, где-то неподалеку раздался шум мощного двигателя, а потом очень знакомый звук набирающего обороты винта. В полукилометре от входа в убежище в воздух взмыл боевой вертолет Ми-28, за ним второй. Пара набрав небольшую высоту, ушла на север.

Спутники Петра удивленно переглянулись.

— Кто-нибудь знал, что у нас есть боевые вертолеты? — Спросила Лидия Михайловна, агроном из оранжереи. — Где они их прячут?

— Значит, тут действительно есть еще один вход. — Предположил инженер Тимур, подчиненный Петра.

— Зачем его от нас скрывали? Наверное, потому что он ведет в другое убежище, элитное. — Произнес Петр интригующим тоном.

— Все знают, что правительство находится где-то рядом, но говорить об этом запрещено. — Фыркнула Лидия. — Секрет, о котором все знают.

— А куда они полетели?

— Наверное, вспомнили, что забыли шампанское в кремлевских подвалах, а сегодня восьмое марта. — Альберт, инженер по гидротехническим сооружениям, громко рассмеялся.

— Сегодня шестое. — Заметил Петр.

— Да? Значит, готовятся к корпоративу. Нас, конечно же, не позовут.

— Конечно, не позовут, потому что их тут как бы нет. — Тимур посмотрел в небо. — Интересно увидеть с высоты птичьего полета, как сейчас выглядит Москва.

— Могу сразу сказать, дерьмово. — Петр сплюнул. — Сплошные развалины, промеж которых как крысы снуют осторожные и голодные люди. Очень голодные и очень злые. Несмотря ни на что, нам надо держаться этого места, чтобы не оказаться в Москве. Мы тут немного разомлели от удобств, поэтому не выживем там и дня.