Плетеный человек (СИ) - "Cyberdawn"

Но, при всех прочих вариантах — злобной и злодейской нежити, в моей роже, это идеальный вход. Так что превозмогу. А потом, ради душевного равновесия и вообще — жутких злодейств сотворю кучу. И ещё горку.

Байк… ну по дну до берега доедет, никуда не денется. Кожанка… тоже в байк. Вот серьёзно: надо мне семейники какие или боксёры из остатков ангелячьей шкуры сотворить. Или дракону какую, позлостнее, на тот же предмет гардероба пустить. А то что-то который раз голым на дело иду. Так-то пофиг, но несолидно, блин!

В общем, отъехало моё кащейство к краю города. Байк надо будет за городской чертой схоронить. Огляделся, разделся, сныкал кафтан в бензобаке. Ну и с ехидным “прощай жестокий Мир!” сиганула моя кащеистость топиться. С байком притом.

С берега, точнее пристани, воплей “всем спасать Бессмертного, а то потонет!” не раздавалось. Ну и в целом, моё утопление прошло удачно. Подтянулся я к байку на дне (благо метра три до дна было) и, пурумкая себе под нос песню бурлаков, попёр байк к берегу. И в кустиках сныкал, неподалёку от Егорьевска.

А сам подумал, да и пошёл по дну, как приличная нежить. И тросы распустил, для ускорения. В некрозвиздецоме под городком меня всё равно хрен кто обнаружит — тут незаметно можно погосты поднимать и вообще беспрепятственно гадствовать.

Последняя мысль хоть и была полушуточной, но вынудила меня по свае городской подняться и оглядеться. А то мало ли — и вправду какой некрохрыч злостный под шумок злодейство творит. Неправильное, потому что правильное злодейство творю исключительно я!

Но никаких некрохрычей не обнаружилось. Разило, правда, тухлятиной — под городком мёрло всё: водоросли, редкая рыба, лягухи… В общем, всё. И в большей части смывалось, но меньшей хватало.

— Держим себя в руках и не психуем, Бессмертный, — ободрил сам себя я. — И геноцидить городишко не будем. Так, наполшишечки разве что, — хмыкнул я.

И, перехватываясь тросами по сваям, добрался до подножья местного дерева.

Мертвечиной… да не просто разило. Мёртвый город нервно курил в сторонке, с добрыми душами-навьями и забавной девочкой-припевочкой из бассейна.

Правда, местное навство было именно состоянием, а не “волевым посылом”. Тем не менее, заменившие плоть тросы сделали это практически самостоятельно, а я не препятствовал. То, что моё тело, тут вполне могло загнуться нахрен. А тросам похрен, значит, ими и будем.

Правда жерло, из которого шарашило лютой мертвечиной, стекавшей прозрачными каплями в воду, не имело видимых ходов. Что и неудивительно. Самим источником, похоже, были корни дерева. Кибернетизированные корни, мёртво-живые… В общем, такая извращённая запредельщина, что Кащей голову сломит, если начнёт разбираться в понакрученном.

Но в целом — понятно. Как и предполагалось, тут происходит “производство” жизни. А этакая антижизнь, некрос, сливается в реку. Живое из округи губится то ли как “катализатор” процесса, то ли банально от жадности — чёрт знает, да и не очень интересно.

Но пусть у любого наблюдателя тут бы наблюдало отмёрло, никаких ходов и комфортабельных “вентиляционных ходов” не наблюдалось.

С другой стороны — тут не думать, а лезть надо. Посмотрим, если будет возможность в дерево забраться — то попробую узнать, что тут творится. Интересно, да и небесполезно может быть.

А не будет — спилю нахрен деревяшку. В щепки её, буратину кибернетизированную! И с довольным гоготом правильного злодея уйду на дно.

Хотя, конечно, разобраться было бы правильнее.

С этими мыслями я стал взбираться по свае. И меня даже на миг посетила мысль (глупая!), что лучше бы грязюка. Потому что столь мёртвого быть просто не могло, а было.

Но это была чисто эмоциональная оценка. Ничего не пачкало и не вредило, хоть и напрягало, конечно.

А по делу никаких ходов я, перебирающий тросами по “кибероплётке”, не находил. Но искать не бросил, что вознаградилось щелью между двумя корнями. Не слишком толстой и большой — конус метровый, десятка сантиметров в самом широком месте.

— Что это у нас там интересного, — пробормотал я под нос, покачиваясь на тросах рядом со щелью.

Подумал и совать нос с радостным гоготом не стал. А стал, со злодейским хихиканьем, совать наблюдательный трос.

И какая-то подвалина или что-то типа того. Зачем, правда — непонятно. Но вроде гадкого ничего нет, так что просочусь-ка я внутрь.

Решил я это, да и просочился, в виде сплетения тросов. Башку собрал внутри и огляделся — она, как бы, для наблюдения лучше подходила.

— Ничего не понимаю, — подытожил я итог осмотра. — И как вы работаете тут? И нахрена?

Последнее я произнёс в адрес ельфского мата, светящимися каракулями покрывающими “потолок” подвала. Или пол с внутренней стороны — вопрос высоты точки зрения.

Так, а если головой и чувствами? Хм, занятно выходит. Это у нас “дополнительное экранирование” от некроса, похоже. И, видимо, сигнальных функций не несёт. Но не точно — я в ельфском мате не разбираюсь. Да и никто, кроме них, вроде как.

Так что какой-нибудь остроухий засранец вполне мог накарябать в уголке посыл нахер, который поднимет алярм.

Так что полазаю-ка я пока по подвалу, матершину эльфячью не задевая. А дальше посмотрим.

И начал я в виде канатного, головастого, но симпатичного Кащея лазать по подвалу. Последний был безобразно здоров, очевидно, простираясь под всем “внешним” периметром дерева. Но снижение частоты матершины по мере удаления от корневищ — обнадёживало.

И не зря. Светящаяся матерщина на потолке рассыпалась на отдельные (несомненно, неприличные) цепочки, а потом вообще какие-то локализованные ругательства. И даже люк нашёлся — видно, для проверки и обновления матерщины.

Запертый на какую-то… задвижку. Хех, похихикал я над лопухами, подпустив наблюдательную проволочку в щель и ей же задвижечку отодвигая.

Кладовка какая-то, пустая условно. С вёдрами какими-то и прочим инвентарём, на который мне пофиг.

Так, вот я и внутри. И дальше надо бы мне не спалиться и понять, что тут творится. В челопука играть, в виде тросов. Точнее — в Кащея-паука, решил я, поднимаясь на потолок и распластываясь по нему.

Стоп. Если я могу тросом ВИДЕТЬ, то…

— Бугагашеньки! — поликовал мимикрировавший я из тросов. — Хотя, если на чистоту — балбес, довольно очевидно же, — сам себе признался я. — Но… учимся, потихоньку, — не стал мудрый я ставить на себе крест.

И, потихоньку-полегоньку пополз по потолку и стенам, разглядывая особо интересные моменты.

Выходила такая петрушка: производство этих дубоголовых, на егорушкином наследстве основанное, похоже, сконцентрировано в дереве. Биомеханические манипуляторы, ритуальные круги и прочее подобное, где копошилось ельфьё и гномьё.

И, кстати, были ёбские комнаты. Натурально, занавешенные каморки, где, похоже, посменно трахались сексом. В общем-то, даже не распущенность или что-то такое, отметил тросовый и избавленный от этого воздействия я. Иначе присутствующие, в столь концентрированных потоках жизни просто скончались бы нахрен. Им НЕОБХОДИМО сбрасывать эту бешеную витальность, иначе тут просто не пробудешь и четверти часа.

Так, это, в общем-то, их дело, хоть и забавно, вот только концентрация витала выше… хм.

Выходило так: этажей здоровенное дерево имело всего два. Первый, многоярусный и производственный. А второй — фактически на потолке. И виталило оттуда, судя по ощущениям. А сердцевина дерева, выглядящая как ещё одно дерево, утыкалась в этот “потолок” и за ним скрывалось. И “корни” шли не от всего дерева, а явно от сердцевины этой.

Значит, вверх, решил я, неспешно ползя к центральному столбу. Тоже здоровому, но без коры. И по сероватой древесине, как татуировки, проносились закорючки. И не только ельфийский мат, пригляделся я. И руны, явно скандинавские. И ещё какая-то фигня. Ну да ладно. Не светятся, значит, алярма не будет.

А я — полез, заключил я и полез. И песенку запел про альпинистов, про себя. А то, блин, высоко. Охренеть как, а я ползу неспешно, скучно.