Александр Шлёнский - Рыбалка в Пронькино (СИ)

Прочитав эту историю, Дуйэн окончательно утвердился во мнении что делать добрые дела можно только людям неблагодарным и неумным, не умеющим в должной мере оценить чужую помощь, и поэтому не живущим в состоянии перманентного стыда от сознания того что к процветанию их привели не их собственные заслуги. А это значит, что у них никогда не появится желание отомстить за это невольное унижение своим благодетелям.

12

Дуэйн безотчётно разглядывал с высоты мост Дамбартон, по которому неторопливо ехал адмиральский Хамви, и внезапно осознал что из трёх автомобильных полос в каждую сторону на мосту осталось только две. Третья полоса была разделена барьерами надвое и переоборудована в велосипедные дорожки. У населения всё большей популярностью пользовались велосипеды с электродвигателями, которые могли преодолевать значительное расстояние. Цены на них постоянно снижались, и городские власти заранее подготовили для них дорожную инфраструктуру.

Неподалёку от автомобильного моста протянулся через залив старинный заброшенный железнодорожный мост. Его потемневшие от времени балки и фермы угрюмо сплетались в мрачные пролёты, тяжёло нависающие над водой, опираясь на громадные бетонные быки. Центральный пролёт моста когда-то был снабжён поворотным механизмом, который разворачивал его вдоль залива, освобождая фарватер для прохода судов.

Когда по мосту прошёл последний в его жизни состав, этот пролёт развернули вдоль фарватера, да так и оставили навсегда. Мост умер, но его колоссальных размеров труп из железа и бетона, почти неподвластный разложению, остался висеть над заливом. С полукилометровой высоты, на которой парила душа Дуэйна, застывший поперёк моста неживой пролёт напоминал ржавый поворотный рычаг гигантского вентиля, навсегда перекрывшего на этом мосту движение и жизнь.

Под полотном мёртвого моста Дуэйн едва различал какие-то неясные шевелящиеся тени. Сперва он подумал, что это бликует вода под мостом, отбрасывая световые пятна. Но ритм мелькания этих пятен нисколько не совпадал с ритмом колебания волн в заливе, и Дуэйн переместился чтобы рассмотреть эти тени поближе — не плавно а одним моментальным броском со скоростью света, как это умеют астральные тела, имеющие нулевую массу покоя. Исчез в одном месте и тут же очутился в другом. Этим лихим прыжкам с места на место научил Дуэйнову душу, как и многому другому, не кто иной как Женька Мякишев.

Оказавшись рядом с мостом почти у самой воды, Дуэйн обнаружил что под полотном моста сновали туда и сюда непонятные существа бурого цвета, с громадными бурдюками-туловищами, сплошь покрытыми безобразными наростами, напоминающими различные части человеческого тела. Существа ловко цеплялись длинными гибкими щупальцами снизу за бетонные брусья настила и быстро скользили в разные стороны, соприкасаясь на ходу щупальцами как соприкасаются муравьи в муравейнике своими усиками.

Дуэйн, никогда раньше не видевший химер, не мог поэтому заметить, что обнаруженные им существа резко отличались по строению тела и по поведению от обычных пожирательниц падали, ковылявших на разномастных конечностях по заброшенным свалкам и помойкам, пожирая отбросы. Эти химеры двигались плавно, хищно и стремительно при помощи мощных эластичных щупалец и постоянно переговаривались одна с другой с помощью прикосновений и частых щелчков которые они издавали многочисленными клювами.

Дуэйн решил рассмотреть непонятных тварей получше и осторожно приблизился к одной из них. Химера неожиданно замерла, словно к чему-то прислушиваясь, а затем резко выбросила в сторону Дуэйна пучок длинных щупалец, усеянных острыми крючьями, раздула кожаные мешки на безобразном бугристом теле, зашипела и защёлкала. Ни одно живое существо не в состоянии заметить покинувшую своё тело душу, находящуюся в свободном странствии, включая и химер. Но эта химера — заметила. И не только заметила, но и тут же дала знать всем остальным. Дуэйн, находящийся в состоянии медитативной отрешённости, загляделся на извивающиеся щупальца химеры и пропустил момент когда стая отозвалась на призыв и двинулась по направлению к нему сперва медленно, а затем всё быстрее. По счастью, он решил поделиться своим неожиданным открытием в области криптозоологии с Женькой Мякишевым.

— Эй, начхим, what the fuck is that? — мысленно обратился Дуэйн к озерному жителю.

— How the fuck do I know? — немедленно откликнулся Женька. — Share your visuals with me and I'll tell you what it is!

— Don't you see everything already, like our Lord from the skies! — удивился Дуэйн. — Ok, how do I share my visuals?

— Simply imagine that I sense everything that you sense, that should be enough.

— Okay, done.

Во внутреннем взоре Женьки Мякишева замерцали яркие блики солнца, отраженного в заливе, пятнившие бесчисленными зайчиками тёмные фермы моста. Под мостом, цепляясь снизу за настил, плавно скользили и перетекали со всех сторон, быстро приближаясь, громадные химеры. Они теснились одна рядом с другой, тихо шипя, обмениваясь сериями щелчков и вытягивая перед собой, словно антенны, гроздья длинных колеблющихся щупалец. Щупальца извивались так близко, что были видны гофрированные складки грубой кожи, бурые волоски у основания роговых крючьев и мощный подвижный палец на конце щупальца… Уже совсем рядом… ещё один миг, и… — Run!!! — заорал Женька со всей мочи.

Дуэйн рванулся прочь от моста, но с ужасом обнаружил что остался висеть на прежнем месте. Волнообразно и синхронно извивающиеся щупальца химер неведомым образом впились в него на расстоянии и тянули его к себе со всё возрастающей силой. От щупалец исходил страшный отчуждающий холод вечного небытия.

— I can't move!!! — отчаянно завопил Дуэйн.

— Then jump, man! Jump back into the admiral's body! You can do it! Jump for your life!!!

Дуэйн, не раздумывая ни мгновения, метнулся в спасительный адмиральский орган с такой силой, что с упомянутой частью тела произошла неожиданная метаморфоза, которая случалась с ней весьма редко с тех пор как адмирал овдовел. Адмиральский член резко увеличился в размере и сделался твёрд как боевой дух и навыки кораблевождения его обладателя. По странному совпадению, адмирал Шерман как раз в этот момент думал о Рианне, о её нежных тёплых руках и ласковом участливом взгляде.

— Капрал Робинсон, ну ты, блять, и пингвин! — флегматично резюмировал Женька Мякишев едва ли не последнюю в жизни головокружительную Дуэйнову эскападу. — Есть бы у тебя сейчас было рыло, я бы тебе точно в него настучал, чтобы ты не совался куда не знаешь.

— А чо это такое было-то? — растерянно спросил Дуэйн. — What the fuck was that?

— Это химеры нового поколения. Прежние химеры были падальщицы, а эти — хищницы.

— Я слышал много раз как народ про них говорил, но сам этих тварей никогда не видел. А ты мне можешь объяснить, откуда они вообще взялись?

— Объяснить я конечно могу, но только матом. Привычка такая. Русский человек вообще ничего не понимает, пока ему матом не объяснишь. Может, и ты так лучше поймёшь?

— А то, бля! Я и сам по матушке как хочешь обложить могу. Я же в деревне не один живу. Односельчане мои, конечно, думают редко, но зато уж если думают, то непременно матом, потому что у них жизнь такая. А поскольку они по-другому думать уже не умеют, то и жизнь у них не меняется. Спасибо твоему озеру, я уже их мысли настолько выучил, что и сам теперь думаю как они, и уже хрен разберу, то ли я американский негр, то ли русский…

— Ты смотри как наш капрал Робинсон замастерился! А самого только что едва химеры не схарчили! Ну хорошо, объясни мне, шпион американский, что означает выражение «из пизды на лыжах»?

— Ну это типа, что ему вроде и взяться неоткуда, а оно вдруг — раз, и откуда-то взялось, да так что все вокруг ёбла порасстёгивали и не знают чё им делать. Вот как то так…

— Ну, молоток, капрал! Правильно, так оно и есть. Вот и химеры как раз оттуда и взялись! Типа, на лыжах… а по-другому я тебе пока объяснить не могу.

— Бляха муха… Вот ты мне матом объяснил, совсем как ребята в деревне — и вроде сразу всё понятно… Но как только попробуешь подумать об том же самом, но без мата, опять ни хуя не понятно!

— Так я поэтому тебе и объяснил матом, потому что матом вам всегда всё понятно, а без мата вам никогда ничего не понятно. Ты сейчас думай, как тебе легче, потому что как по другому объяснить, я пока не знаю.

— А я-то думал ты всё на свете знаешь!

— Знаю, конечно, но не по-вашему, а по-озёрному. Чтобы объяснить то что я знаю так как люди понимают, мне надо всё наше знание на части порезать и потом все части между собой сплошняком причинно-следственными связями провязать — вы же никак по-другому не понимаете. И при этом все части должны быть такие для которых у вас слова есть[9].

— А прямо по-вашему объяснить не получится?

— Капрал, ёпт, вам же Шалфеич только недавно про счёты с косточками вштыривал, что наши знания в ваши слова уложить никак нельзя.