Куда идем мы… (СИ) - Нестеров Вадим

Псих в третий раз пожал плечами.

— Все так делают.

— Все делают, а я не хочу. — заявил свин. — Я всю жизнь из грязи вылезал, а ты предлагаешь мне самому обратно в лужу залезть и хрюкать.

Свин дважды затянулся, выпустил мощную струю дыма и немного смущенно признался.

— Да и вообще — я, если честно, деревню люблю. Я ведь примерно из этих краев родом. Ты свинарник у тестя видел?

— Да я как-то…

— Я точно в таком же родился. Детство золотое, мама, братья-сестры. Ностальгия, короче, все дела.

— Так ты что — из домашних, что ли? — удивленно спросил Псих.

— А то! — самодовольно сказал Боря. — За неделю до того, как меня на холодец должны были отправить, в побег в тайгу ушел. И даже не спрашивай меня, мартышка, как я там выжил. Тяжко было. Капец как тяжко. Но ничего, прокачался потихоньку. Потом Учителя нашел, он из меня человека сделал…

Свин докурил и выбил трубку об камень:

— Ладно, это все лирика…

Демон встал и крутанул граблями «мельницу».

— Ну что, конюх, давай зажжем напоследок. Спасибо за перекур, но сразу предупреждаю — тебе придется очень сильно напрячься.

— Как ты меня назвал? — этим голосом можно было испугать кого угодно. Псих, казалось, окаменел.

— Ты что? — удивился свин. — Ты что, до сих пор обижаешься что ли? Да перестань, это было триста лет тому назад.

Тут он не удержался и хрюкнул:

— Хотя, конечно, тогда об этом все Верхние Планы гудели…

— Погоди, погоди… — Псих, наконец, повернулся. Его лицо на удивление было не злым, а, скорее, озадаченным. — Так ты что, из падших, что ли?

— Добрый день, окорок, Рождество! — съязвил свиноид. — Нет, я, блин, вундеркинд, который на Земле до всего додумался и докачался. Конечно, я с Планов. Меня Учитель довольно быстро основным принципам прокачки обучил, ну и в целом после выживания в тайге меня уже мало что пугало. В общем, я довольно быстро для демона в Верхние Планы ушел, лет через семьдесят-восемьдесят после тебя. Про тебя-то тогда только глухой не слышал. Ты у нас был этот…

Свин похрюкал.

— Типа Мартин Лютер Кинг для негров. Это… культурный герой, во!

— Ну а дальше что? — заинтересованно спросил Псих.

— А что дальше? — удивился свин. — Дальше все как обычно. Нас тогда сапиенсы в кланы не особо брали, они же тогда масть держали, это сейчас все смешалось. Ну я посмотрел на это дело, прикинул рубец к пятаку и, короче, в армию верхнеплановых на контракт завербовался. Потом училище, потом служба.

Псих хмыкнул.

— Что ржешь?! — обиделся свин. — Перед тобой, между прочим, целый майор стоит. Командир роты подводного спецназа.

— А почему только майор? — не удержался от подначки Псих. — За триста лет только до майора дослужился?

Свин сразу погрустнел.

— Да это все родимые пятна! — махнул он рукой. — Наследственность, черт бы ее побрал. Из-за нее я генералом и не стал. Свинство — оно ведь в крови! Его же из себя не выдавишь, как Чехов раба. Сколько не старайся, а порода все равно даст себя знать. То лень нападет. То забухаю. То по бабам меня понесет накануне инспекторской проверки. Вот и довели меня кабаки и бабы до цугундера. Меня то ведь из-за чего сюда списали?

Тут он осекся и спросил у Психа.

— Я тебя вообще не задерживаю?

— Да не, нормально, мне даже интересно.

— А, ну хорошо. — успокоился свин. — Хоть поболтать напоследок, а то в этом колхозе и поговорить не с кем было.

— Ты же любишь деревню? — притворно удивился Псих.

— Одно дело — любить деревню, а другое — любить деревенских. — сурово отчеканил свин. — И вообще, не сбивай. О чем это я? А! Так вот. Я последние двенадцать лет в училище служил, перевелся из войск туда инструктором по «физухе». А там у нас как-то один из светлейших князей учился. Ну как — учился… Как все мажоры учатся. Ну ему типа положено — его папенька был высочайший куратор нашей дивизии, ну и сынулю, значит, на смену готовили. Задолбал он всех хуже дятла, вроде и не появлялся, а проблем из-за него — полтора вагона. Ну, короче, когда он погоны получал, на выпускной бал, у меня такое впечатление, половина всей аристократии приперлась. Начальство от счастья такого аж кипятком через забор писало. Ну а у меня, по закону подлости, как раз моя свинская порода и проснулась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Невезучий демон грустно вздохнул.

— Короче, я в принципе на бал уже хорошо бухим пришел, а там еще с ребятами накатили на радостях, что геморрой нас покидает. Ну вот я, значится, накатил и докатился в итоге. Сам-то я это уже плохо помню, но ребята потом рассказали, что я какую-то графиню сисястую в углу зажал. Главное ведь — не сделал ей ничего, так, потискал немного. Она давай орать, мужик ее прибежал, давай мне в рожу совать. Ну тут я, конечно, обиделся, и устроил ему мастер-класс с больничной койкой в финале.

Свин опять погрустнел и махнул рукой.

— Ну, в общем, скрутили меня, конечно — свои же скрутили, училищные. Суд, лишение воинского звания и права ношения формы, лишение гражданства и вали-ка ты, товарищ бывший майор, на свою свинскую малую родину. И даже не пожалуешься никому — сам, все сам, своими собственными руками.

Он развел руки в стороны.

— Ну а дальше ты знаешь. Решил здесь новую жизнь начать, а теперь вот, похоже, буду ее заканчивать.

— Ты знаешь, — сказал Псих. — У меня другое предложение.

Он почесал в затылке, еще раз все взвесил, и продолжил:

— Гражданин алкоголик, хулиган и тунеядец, как бы ты посмотрел на предложение всерьез встать на путь исправления? И уйти, например, в монахи? Только по-настоящему, по-взрослому, со сменой класса. А после этого — прибиться к нашей компании и исправлять свой моральный облик по дороге в Москву. Гулять так гулять, чего уж там?

— Э-э-э… А кто в компании?

— Я и еще один задохлик. Четвертого уровня.

Свин хрюкнул.

— Не, ну у нас еще лось есть, он же бегемот, но он поражен в правах, так что нищитово. Такой же, как ты, осужденный, но только еще на «химии». Искупает честным трудом. А? Соглашайся, хорошая компания.

Свин замялся.

— А контракт твой, а тесть?

— Да пошел он со своими деньгами. Не люблю жлобов. Просто разорву контракт и разойдемся при своих. Отродясь богатым не был — нечего и начинать. По сути-то я, конечно, его проблему решу, а по факту он мне ничего не заплатит. Ты не знаешь случайно — почему такие говнюки всегда в плюсе остаются? Меня всегда этот вопрос занимал.

Тут обезьян осекся и на всякий случай добавил:

— Но это все, разумеется, в зависимости от твоего ответа.

Свин, казалось завис, и только двигающиеся глаза выдавали работу мысли. Через минуту он вдруг шваркнул погасшей трубкой об землю.

— Да гори оно все ацетиленом! Однова живем. По крайней мере, скучно не будет. И полоть не надо. По рукам.

— Отлично. — сухо кивнул Псих. — Я буду звать тебя Жир. Пошли оформляться. И хурджин теперь несешь ты.

Глава двадцать первая. Каменный карьер. Архара

(где подтверждается поговорка про семь нянек)

с. Каменный карьер,

Амурской локации

49°18′ с. ш. 130°10′ в. д.

— Идиотское занятие — быть монахом! — ворчал Псих, топая по дороге налегке. Следом за ним ехал Четвертый на Драке, замыкал шествие Жир с хурджином на плече. С Психом никто не спорил, но он упрямо продолжал бубнить:

— Сто раз говорил, и еще повторю — это класс для мазохистов, никто из нормальных людей в здравом уме его не возьмет. Разве что как мы с Жиром — под дулом пистолета. Ну или так, как ты, Босс — безвариантная прокачка от рождения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ну а на этот раз тебе чем твой класс не угодил? — устало спросил Четвертый. Иногда Псих бывал невероятно зануден.

— Ты еще спрашиваешь? — взвился обезьян. — Денег нет. Жрать нечего. Перспектив — никаких. А все почему?