Форсайт (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич

— Были страшные сны, как я здесь живу. Я прыгнула с крыши, чтобы сны кончились. И стали другие страшные сны, как я лежу мёртвая. Так не надо было делать!

— Не надо было, — согласился я.

— Я ошибка, — сказала Нюра задумчиво. — Сбой. Вы тоже ошибки, но живые. А я мёртвая. Я злилась. А вы меня спасли. Я поняла, главное, что мы ошибки. Нам не надо злиться.

— Не надо, — снова согласился я.

— Ты знаешь, кто такие стражи? — спросила Лена.

Нюра молчала.

— Нюра, те, которые сверху, кто напал на тебя, кто они? — спросил я.

— Изоляты.

Мы с Леной переглянулись.

— А кто это, «изоляты»? — осторожно поинтересовался я.

— Они изолируют конфликтную зону. — Нюра облизала пальцы. Протянула руку. Я торопливо достал ещё один батончик, отдал ей, даже забыв открыть. Но теперь она сама сорвала обёртку.

— Мы в конфликтной зоне? — спросила Лена.

Нюра покосилась на неё и неохотно ответила:

— Наоборот.

— Откуда ты всё это знаешь? — не выдержал я.

— Я ошибка.

Из магазина вышла Саша, увидела нас, выругалась. Крикнула:

— Эй, у вас всё в порядке?

Нюра тут же отступила дальше от нас.

— Расскажи нам, что ты знаешь, — попросил я. — Про изолятов, про конфликтные зоны. Всё, что знаешь про Событие!

Но Нюра молчала, будто появление Сашки что-то в ней переключило.

— Пойдёмте, мы кашу сварили, — позвала Сашка. — Даже на убогую хватит.

Кашу Нюра действительно съела, когда я показал ей, как это делается. По-моему, просто для того, чтобы сделать мне приятно. Но ничего больше не объясняла.

И надеть ботинки, которые нашёл для неё Миша, она тоже отказалась. Сказала, что они «не белые», и осталась босиком.

Григорян пришёл к нам только через три часа, когда облака над Москвой начали темнеть.

Вот кто изменился за четыре года в Мире После — так это Григорян.

У нас он был худощавым, бородатым, не слишком старым брюнетом. Если побрить, то, пожалуй, мог бы и на тридцать с небольшим выглядеть.

Здесь он располнел — и не так, как Миша, переработавший весь свой жир в мышцы, а именно располнел, появилось нависающее над поясом брюшко. Как-то резко постарел — я бы сказал, что ему сильно за пятьдесят. Волосы не то, чтобы поседели, а как-то посерели и стали реже. А борода и усы пропали. Григорян был выбрит до блеска, как вылизанный ниблами асфальт. Только одежде он не изменил: на нём были не джинсы, не военная или полувоенная форма, а какие-то мягкие стариковские штаны, вытертая серая аляска и угги.

Вместо удобного рюкзака Артур Давидович почему-то шёл с маленьким чемоданчиком на колёсиках, грохот возвестил о его прибытии куда раньше, чем мы его увидели.

— Дядюшка, ну ты и даёшь, — сказала Лена. Мы стояли перед входом в магазин и смотрели на своего начальника.

— Изменился? — утирая пот, спросил Григорян. — Извините, задержался. Были проблемы в пути.

— Но вы их решили, — пробормотала Сашка.

— Я их решил, — признал Григорян.

— А у вас не атомная бомба в чемоданчике? — подозрительно спросил Миша. Он, как и Сашка, к Артуру Давидовичу обращался только на «вы».

Григорян тихо засмеялся.

— Миша, дорогой, если бы все проблемы можно было решить бомбой...

Он оставил свой чемоданчик, подошёл к Лене. Некоторое время они смотрели друг на друга, потом Григорян вздохнул, наклонился, обнял её. Сказал:

— Прости, племяшка.

— Да ладно, не ты же виноват, — смущённо ответила Лена.

Мы с Григоряном обменялись рукопожатиями. Я всё не мог отвести от него взгляд. Нехорошо он выглядел, очень старо. Даже не на пятьдесят с гаком, скорее, на шестьдесят.

— Так, понял, — пробормотал Григорян, ловя мой взгляд. — Давайте объясню сразу. Моя способность — отматывать время назад. Лишь до момента События, к сожалению. Если мы правильно выберем место, где я это сделаю, у вас будет шанс разобраться в случившемся. Предупреждаю сразу, нам постараются помешать.

— Стражи? — спросил я.

— В основном волчары позорные, — усмехнулся Григорян. — Вы моя охрана. Но постарайтесь не погибнуть, ладно? Я, вполне возможно, умру в процессе, а кто-то должен посмотреть, что там произошло.

— Почему умрёте? — вскинулся Миша.

— Потому что, отматывая время, я усиленно старею. — Григорян развёл руками. — У нас единственная попытка.

— Мы всё сделаем, Артур Давидович, — сказала Саша очень спокойно. — Вы, главное, не волнуйтесь.

— Есть, — улыбнулся Григорян. — Не могу не отметить, что ты выросла красавицей и с железным характером... К тебе тоже относится, Миша. Богатырь, красавец, мужчина!

Миша смущённо заулыбался.

— А я, дядюшка? — капризно спросила Лена.

Григорян причмокнул и развёл руками.

— Слов нет... Мы всё исправим, и ты будешь такая же, только с ногами... Так, а это и есть наша Анна?

Он посмотрел на девочку.

— Она на Нюру откликается, — подсказал Миша.

Григорян подошёл к девочке, она, к моему удивлению, не сдвинулась с места. С любопытством осмотрел. Спросил:

— Сможешь нас тут подождать, Нюра? В домике у Миши. Мы вернёмся, и я бы с тобой поболтал.

— Вы не вернётесь, — тихо сказала Нюра.

— Как знать, — Григорян покачал головой.

— Я пойду с вами, — сказала Нюра.

— Но...

— Я вам нужна. — Нюра поёжилась. Видимо, холод всё-таки её пробирал. — Вы должны меня взять.

— Ого. — Григорян посмотрел на меня. — Есть что-то, чего я не знаю?

— Она назвала стражей «изолятами», сказала, что те «изолируют конфликтные зоны», — пояснил я. — А ещё она помнит себя до События. Говорит, что спрыгнула с крыши из-за страшных снов.

— Поедешь с нами, Нюра, — мгновенно согласился Григорян. — Шестеро... мы влезем в твою колымагу?

Я с сомнением посмотрел на маленький кроссовер, стоящий в стороне. Хорошо, что Михаил не догадался его спрятать. Хотя, наверное, он планировал на нём уехать подальше?

— Если вы возьмёте Нюру на колени, — сказал я неуверенно.

И представил себе, как где-то на полпути темнеет, наступает вечер, и Нюра начинает биться, превращаясь в девочку-змею.

— Я могу в багажнике, — пробормотала Нюра.

— Она раньше такой умной не была... — прошептал мне Миша на ухо. — Она почти как нормальная стала!

Григорян несколько секунд размышлял. Потом сказал:

— Давайте обойдёмся без багажника. Никита за рулём, Миша рядом. А мы уж как-нибудь втиснемся позади.

— Нам ведь недалеко, — предположил я.

Григорян улыбнулся.

— Да-да. Как-нибудь доедем.

Глава четырнадцатая

Мы ехали совсем в другой дата-центр. Я это понял уже через минуту, повернув по команде Григоряна на запад.

— Давайте перестрахуемся, — пояснил наш начальник. — Нам нужно любое место с большим количеством компьютеров и широким каналом доступа в сеть.

Я не спорил. Северо-восточная хорда была почти пуста, брошенные автомобили попадались лишь на правой полосе, мятые и перевёрнутые, словно по трассе прошла тяжелая техника, сметая их с пути. Ветер бил в лицо — хорошо, что очки остались, и мы с Мишей их надели.

— Артур Давидович, — сказал я. — Я не то, чтобы вам не верю, но...

— Облака, — прервал он меня. — Никита!

Облака действительно начали опускаться. Набухали гигантским пузырём, стремясь к земле где-то в районе Лосиноостровской.

В этот раз облака не гасли, а наоборот, разгорались всё ярче и ярче, выпирая вниз. Будто с неба падала на мёртвый город гигантская кровавая капля. Внутри неё мельтешило чёрное.

— Успеем проскочить? — спросил Григорян.

Я прибавил скорость, но машина явно достигла своего предела.

— Нет, — сказал я. — Въедем в облако.

— Никита...

Я понял. Сбросил газ, остановил машину посреди дороги, машинально включил аварийку.

— Выйдешь? — спросил Григорян. — Тут километра три. Не далеко?

Я вышел, через минуту ко мне присоединились Артур Давидович и Миша. Девчонки остались в машине.