Андрей Буторин - Метро 2033. Полуостров Надежды (трилогия)

Ознакомительный фрагмент

Нанас бросил полотенце на пол и принялся вертеть это «что-то» в руках. В нем было три больших отверстия: два одинаковых по размеру, а третье – вдвое больше. И это третье еще и удивительным образом растягивалось. Куда – и главное зачем – нужно было приспособить эту штуковину, Нанас понятия не имел. Попробовал напялить на голову – ткань сползала на глаза. Надеть как торку было невозможно, не хватало еще одного отверстия – для головы. Да и коротковата бы получилась торка – разве что на младенца. Единственное, куда можно было натянуть это недоразумение, так это на ноги. Но тогда получилось бы, что «одетой» окажется только эм-м… задница, но не дошла ведь «духиня» до того, подумал Нанас, чтобы до такой степени над ним издеваться!.. И он, сгорая от стыда, все-таки буркнул:

– Куда это?..

– Дуркуешь? – вполоборота повернула голову Надя. – На задницу, куда же еще? Не на голову же!

– Я серьезно! – вспыхнул Нанас, досадуя на то, что сбылись его худшие ожидания. – Не надо так со мной. Пожалуйста!

– Ты что, в самом деле идиот? – наплевав на его наготу, обернулась девушка. – Или вы одичали до того, что даже забыли, что такое трусы? – Она вырвала из рук Нанаса эти самые «трусы» и гаркнула: – Подними ногу, придурок!

– Которую?.. – растерялся Нанас.

– Обе, тудыть твою растудыть! – Похоже, Надя рассердилась всерьез.

– А… на чем же я буду стоять?..

«Духиня» набрала в грудь воздуха, собираясь, похоже, высказать ему еще что-то очень обидное, но неожиданно прыснула, а потом захохотала так, что из глаз ее полились слезы. Девушка вытерла их тем, что держала в руке, то есть злополучными трусами, и, поняв это, залилась смехом еще пуще. Нанас, скрестив под животом ладони, сначала лишь обиженно хлопал глазами, но смех Нади был столь заразительным, что в конце концов засмеялся и он. И, удивительное дело, смеясь на пару с хозяйкой подводной лодки, он вдруг подумал, что так хорошо, как сейчас, ему не было уже очень-очень давно. Пожалуй, с тех самых пор, когда мама была живой и здоровой, и они вот так же смеялись с ней вместе над чем-то веселым.

Отсмеявшись и вытерев глаза уже не трусами, а рукавом своей полосатой торки, Надя сказала:

– Ты такой простой и наивный, что на тебя невозможно сердиться. – И повторила то, что уже говорила раньше: – И откуда ты свалился на мою голову? – Заметив, что Нанас собирается ответить, она поспешно выпалила: – Нет! Молчи! А то опять не сдержусь. Я помню – из сырта. Поднимай ногу, балбес! Правую.

– Не надо, я сам, – отобрал он у Нади трусы и надел их так быстро, будто делал это с рождения. – И я не из сырта, а из сыйта.

– Ну, хоть с тем, что ты балбес, согласен – и то ладно.

– Наверное, это что-то хорошее, – буркнул Нанас, хотя на самом деле почти был уверен в обратном.

– Очень хорошее, – кивнула девушка. – Для тебя в самый раз. И я готова поспорить, что вот это ты тоже не знаешь, куда надевать, – протянула она пару тонких рукавиц, почему-то совсем без пальцев.

– Знаю, – проворчал Нанас, забирая рукавицы. – Но не сейчас же!.. Завтра и надену, когда поедем. Только мои были лучше, у этих даже пальцев нет.

– Это носки… – печально и подозрительно прерывисто выдохнула Надя. – Если догадаешься, для какой они части тела, поделюсь шоколадкой. Последняя осталась, между прочим.

– Ну не на голову же!.. – передразнивая девушку, сказал Нанас.

Не так уж много оставалось частей тела, да еще парных, чтобы он не сумел догадаться. Не дурак ведь, в самом-то деле, и не этот… как его там?., не балбес. И он, усевшись прямо на пол, с такой гордостью, будто сам только что сшил эти «носки», натянул их поочередно на ноги.

– Пятку на правом переверни, – сказала Надя.

И в ее голосе он услышал такое удивление, что буквально расцвел. Но, поймав вдруг себя на том, что совсем позабыл, кто на самом-то деле стоит перед ним, быстро взял себя в руки, поднялся и принял серьезный вид.

– Дальше я знаю, – сказал он, разглядев, что еще принесла Надя. – Штаны, торка, пояс и каньги.

– Брюки, тельник, ремень и берцы, – ухмыльнувшись, выдала в ответ девушка. – Хотя брюки, пожалуй, можно назвать и штанами.

Нанас не стал возражать «духине» и надел все быстро и, как оказалось, почти правильно. Только Надя объяснила, что «пуговицы» на «ширинке» пришиты не для красоты и что разгуливать по боевому «кораблю» с открытой «мотней» она никому не позволит. Значение новых для него слов, кроме почему-то последнего, она тут же по просьбе Нанаса растолковала. Ну. и пришлось ей еще научить его завязывать «шнурки» на «берцах», то есть на «ботинках»… или все-таки на «башмаках»?.. или – ой! – даже на «гадах»[11]… И с «пуговицами» пособила.

– Уф-ф!.. – отерла наконец «духиня» испарину со лба рукавом тельника. – Давно я так не уставала… – Затем, оглядев Нанаса со всех сторон, проворчала: – Ну вот, зато хоть на человека теперь стал похож. Еще бы ума добавить, но, увы, на складе такой номенклатуры не имеется. А теперь давай-ка потопаем на камбуз. Голодный, небось?.. Ой! Ты же пить хотел!

– Я уже напился, – похлопал по животу Нанас.

– Что?! Из-под душа?!.. Там же вода едва отфильтрована, толком не очищена… У нас с фильтрами совсем беда, хорошо чистим только для питья и готовки.

– Ничего, я привык, – успокоил девушку Нанас. – Мы ведь тоже воду не чистим. Да и зачем ее чистить? Она ведь и так не грязная, прозрачная вроде текла. Солоноватая, правда, но так даже вкусней.

Похоже, Надя собиралась что-то объяснить, но махнула рукой:

– Ладно, авось у тебя и правда организм закаленный. И знаешь что? Давай в честь такого события в кают-компании поужинаем! Сейчас я тебя туда отведу, а сама – на камбуз и быстренько чего- нибудь сооружу.

Глава 19

КРАСНЫЙ ПРЕДАТЕЛЬ

Надя схватила Нанаса за руку и потащила к металлическим перекладинам, ведущим к дыре в потолке, по которым они спустились сюда. Сама девушка взлетела вверх, будто и не касаясь ногами перекладин, Нанас карабкался дольше. Все-таки сказывалась усталость от событий последних дней, да и сегодняшняя беготня по «Нижнему миру» сил не добавила. Поесть сейчас как раз не мешало бы. Интересно, чем его накормит «духиня»? На кого в этих пещерах вообще можно охотиться? Тут он вспомнил сочащихся желто-зеленой слизью «гусениц», и его чуть не вывернуло. Хорошо, что девушка вовремя отвлекла его от неприятных мыслей, заведя в просторное помещение с множеством широких гладких столов и небольших квадратных досок со спинками, расставленных вокруг них.

– Садись, – махнула «духиня» рукой на одну из таких досок. – Подожди меня тут, я быстро. Я бы включила тебе дивидюк, но аккумуляторы скоро совсем сдохнут, а соляры для дизеля почти не осталось… Тьфу ты! – хлопнула вдруг она себя по лбу. – На кой мне эти аккумуляторы, если мы все равно уезжаем! Сейчас включу…

Надя подлетела к висящей на стене большой черной коробке, чем-то щелкнула, подошла к составленным друг на дружке блестящим непонятным предметам, достала откуда-то сверкающий круг чуть больше ладони величиной, куда-то его сунула, опять чем-то щелкнула, и… коробка на стене засветилась вдруг призрачными цветными огнями.

– Посмотри, как люди жили, – подмигнула Надя и порхнула к двери. – Я скоро, не скучай.

Уж о чем, о чем, а о скуке Нанас сразу забыл. И о том, где он находится, тоже. Да, пожалуй, и как его самого зовут, кто он такой и откуда, – вряд ли сейчас ответил бы сразу. Потому что в ящике… ходили люди! Настоящие, живые, хоть и совсем не похожие на тех, кого он видел раньше. И даже не потому, что эти были одеты совсем по-другому, говорили непонятные слова и вообще вели себя совсем-совсем иначе. Это тоже удивляло, но главным отличием этих людей от его соплеменников были все-таки лица, а точнее – глаза. И, опять же, не цвет этих глаз, не форма, ни еще что-то зримое – тут-то как раз большой разницы не было, – а их выражение, их… содержание, мысли и чувства, что отражались в этих глазах. У каждого человека было что-то свое: кто-то грустил, кто-то смеялся, кто-то злился или страдал, но все они словно видели что-то впереди, какой-то свет, который звал их к себе, нечто такое, ради чего все они жили… Это трудно было передать словами, но зато Нанас почувствовал со всей очевидностью: он завидует этим людям. Завидует так, что променял бы остаток своей жизни на один день рядом с ними. И еще он почему-то вдруг подумал, что Надя очень похожа на этих людей. Подумал – и сам испугался. Получается, это не люди, а духи? И в отчаянье сам же себе и ответил: «Ну конечно же духи, балбес! Подумай, в чем ты их смотришь, заметь, где они находятся, и приглядись, чем занимаются».

А занимались эти люди-духи самыми настоящими чудесами. В большинстве их действий Нанас вообще не видел смысла – попросту не мог осознать, что они делают. Но вот он увидел и нечто знакомое… Да-да, это были те самые коробки на круглых подставках, что встретились ему на дороге перед Колой. И эти коробки… ездили! Да еще как! Они в бесчисленном множестве носились между огромными каменными коробами, и в каждом из них сидели люди. И насчет кругляша внутри коробок он, оказывается, не ошибся: сидящий впереди человек всегда держался за него, а когда поворачивал его в какую-то сторону, туда же поворачивалась и коробка.