Форсайт (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич

— Круто, — согласился Миша. Плюхнулся на диван, но пулемёт по-прежнему держал в руках, опустив на колени. — Я-то думал бессмертие — круче всего.

— Бессмертие? — заинтересовался Владислав. — Вы о чём?

— Оживаю, — сказал Миша скромно. — Что со мной ни делай.

Владислав хмыкнул.

— Какая вы забавная команда. Убивающий словом и бессмертный!

— А ваша выгода? — спросил я.

— Разная. Иногда беру на время способность, иногда товары, услуги...

Он снял пиджак, набросил на спинку кресла, сел за свой стол с кружкой кофе. Под мышкой у него обнаружилась кобура, которую он и не пытался скрывать. Шумно отхлебнув, Владислав добавил:

— Я собрал команду, свёл на этом рынке, где полностью сохранились электричество и подача воды. В общем и в целом, у меня тут разгорелся очаг цивилизации среди ужаса и безумия! И вы знаете, это как-то работает! Люди постепенно оттаивают, начинают вести себя как обычно. Будто нормальная обстановка их лечит. Грандиозных планов не строю, но... — он улыбнулся, — посмотрим, что в итоге выйдет.

— У вас форсайты бывают? — спросил я.

— Редко, — Владислав вздохнул. — Но мы с моим прежним быстро нашли общий язык. Переписываемся, советы даём друг другу. Я занимался бизнесом в обычной жизни. Строительство, торговля, всего понемножку. Пригодилось.

— Вы молодец, — согласился я.

Владислав кивнул. Спросил:

— Может быть, всё-таки, кофе? Виски? Просто воды?

Я покачал головой.

— Спасибо. Может, нам что-то расскажете? О Мире После? Мы с Михаилом пытаемся разобраться, но местные...

— Не склонны к разговорам, — кивнул Владислав. — Не уверен, что открою что-то новое...

Он побарабанил пальцами по столу.

— Откровенность за откровенность? Вы же не сами по себе?

— Не сами, — признался я.

— Из какой-то военной структуры? Или научной?

— Разве сейчас есть разница? — вопросом ответил я.

Владислав рассмеялся.

— Да, верно... Институт форсайта, Лаборатория-четыре при Минобороны, группа «Ф» от ГРУ... Господи, у нас только в Москве их десятки! И что вас интересует? Флора, фауна... впрочем, флоры здесь нет. Я готов помочь. Чем?

— Природа События, — сказал я.

— Понимаю, вы с места да в карьер... — Владислав развёл руками. — Увы. Если бы я сам понимал!

Он мне не нравился. Нет, я не ждал какой-то откровенной пакости и даже верил, что он говорит правду.

Я попытался разобраться в своих чувствах.

И с удивлением понял, что меня раздражает его успешность! То, что он не превратился в затворника, выбирающегося на склады и магазины за едой, и не стал шастающим по пустым домам странником. А твёрдо сел на место хозяина рынка и стал его обустраивать!

Владислав тем временем рассказывал. Оживлённо, старательно, но увы — всё то, что мы и так знали. Про ниблов, про серпардов, про летающих стражей. Про аномалии в виде работающего водопровода или электричества в обесточенном доме...

Хороший ведь человек! Собрал народ в одном месте, установил порядок — наверняка жёсткий, но на тиранию никак не похоже. И люди тут явно исправляются, оживают, на лицах улыбки. Ещё и пристраивает людей друг к другу, и одиночки становятся семьями!

Мне вдруг безумно захотелось, чтобы он сделал какую-нибудь гадость. Напал на нас, попытался обмануть, стал чего-то требовать.

Но он доброжелательно рассказывал про Мир После и, казалось, готов был помочь во всём.

Неужели это какая-то общечеловеческая черта? Завидовать человеку, делающему окружающим хорошо — если он сам при этом не сидит в дерме и выглядит довольным жизнью?

— А много таких, как мы, к вам приходило? — спросил я.

— Из всяких разных секретных заведений? — уточнил Владислав. — Порядком. Так... восемь... девять групп. Вы десятые.

— Вы всем рассказываете то же, что и нам?

— Конечно. — Он сочувственно посмотрел на меня. — Что, кураторы не делятся информацией? Вы всё это сами узнавали, по́том и кровью? Ну так обычная практика, как я понимаю. Для проверки и перепроверки информации.

— Сволочь всё-таки Григорян, — сказал Миша, заёрзав на диване.

— Так вы от Григоряна? — обрадовался Владислав. — Я его помню. Один из первых форсайтников, с кем общался. Хитрый дядька, да. Но вы не сердитесь, он никого не щадит, себя в том числе. Так и говорил: «Мы уже отработанный материал, нам бы разобраться с Событием».

— Почему «отработанный»? — спросил я резко.

— Ну так... — Владислав уставился на меня. Скривился, будто у него заболел зуб. — А...

— Владислав, объясните, — попросил я.

Владислав сидел и облизывал губы. Похоже было, что ему и хочется сказать что-то, и боязно.

— У нас два дня осталось до События, — сказал я. — Любая информация может помочь, а Григорян темнит, да!

— Всего два дня? — Владислав приподнял бровь. — Уже так чётко...

Он вздохнул. Спросил:

— Версии хоть есть какие-то?

— Штук сто на выбор, — ответил я. — Сейчас Григорян думает, что виноват искусственный интеллект. Что запустили какую-то нейронную суперсетку, и та...

— И что та? В небе облака повесила? — Владислав пожал плечами. — Ничего они не знают о природе События, и я не знаю. И никто не узнает. Два дня и всё... кому повезло, тот живой, а кому не повезло...

Взяв со стола листок бумаги, он начал что-то на нём писать. Писал довольно долго. Авторучка у него была какая-то очень крутая, толстая, из матового золотистого металла с чернёным узором. Потом Владислав достал из ящика стола конверт, сложил лист и запечатал. Сказал:

— Чем могу! Но при условии — прочитаете потом, когда уедете. Вы же на машине, так? Обещаете, что прочитаете позже?

— Обещаю, — мрачно ответил я. — А почему такие сложности?

— Там всё сказано, поймёте, — пообещал Владислав. — Чай, кофе? Столовая у нас хорошая, покормят за счёт рынка. Можете и женщин своих позвать, или им отнесут.

— Не надо, — я покачал головой. — Спасибо, у нас на обед куриная лапша, аппетит не хочу перебивать.

Миша глянул на меня укоризненно, но спорить не стал.

— Я так понял, мы с вами были знакомы? — поинтересовался я.

— Да, где-то через месяц после События встречались, — кивнул Владислав. — Мы немного... повздорили... Я там написал.

Он снова побарабанил пальцами по столу. Спросил:

— Никита, вы не обидитесь, если я попрошу вас сейчас уйти? Вы правильно поняли, мы когда-то расстались при не самых хороших обстоятельствах. Мне очень приятно с вами-прошлым поговорить и по мере сил помочь... но вот с вами-нынешним я бы поостерегся общаться. Вдруг форсайт закончится?

— Боитесь? — спросил я в лоб.

— У меня редкая способность, — сказал Владислав. — Но не позволяет ни убивать, ни оживать.

Он глянул на Мишу, улыбнулся. Потом перевёл взгляд на меня.

— К тому же прошедшие годы явно пошли вам на пользу. И всё-таки я не хотел бы рисковать.

Я встал, протянул руку — он вложил мне в ладонь конверт.

— Ничего личного, Никита. Вы хороший человек, это время... плохое. Впрочем, времени здесь, по сути, нет, вы же в курсе, что Мир После живёт тремя изолированными периодами?

— Знаю.

Владислав кивнул.

— Когда прочитаете, кое-что поймёте. Привет Григоряну.

И он едва заметно ухмыльнулся.

— Мне отдадут мою способность? — спросил я.

— Конечно, — ответил Владислав. — Гена может забрать способность лишь на время и на оговоренных условиях. Как вы договаривались?

Он взмахнул рукой — и посреди комнаты появились двое: я и охранник.

Это походило не то на мультфильм, не то на обработанное изображение. Фигуры казались материальными, не просвечивали, но парили в нескольких сантиметрах над полом сами по себе, безо всякого окружения. Черты лица были размыты, словно их сняли на старенькую видеокамеру.

И всё-таки, когда губы моего двойника шевельнулись, я вздрогнул.

«Я никого убивать не хочу. Если меня не трогают, я никого не убиваю. Меня не тронут?» — спросил «я».