Реквием. Книга первая Инициация (СИ) - Рави Ивар

Смену я передал Денису, предупредив его о попытке верзилы развязаться и напасть на меня.

— Пусть попробует, я его на британский флаг порежу. — пообещал друг, вытаскивая из ножен охотничий нож.

До утра ЧП не произошло. Наскоро перекусив и дав пленным попить воды, двинулись в путь. С нами дальше пошел только бородатый Михаил, двое егерей остались, им еще предстояло похоронить Алика. Могилу ему решили рыть рядом с избушкой, где он и проводил большую часть времени.

— Тезка, мы ваши должники, — егерь протянул руку, — свистни, как понадобится помощь.

— И на нас можешь рассчитывать. — пообещал я Олегу, отвечая на рукопожатие.

Доехав до Брыкина Бора, Михаил покинул нас, ему предстоял обход в сторону Лубяник. Да и жителей надо было предупредить, что незаконная охота будет наказываться. Раненого посадили к деду в Ниву, он стонал и порой даже терял сознание.

— Совсем плох. Что мне этот полутруп везти в Спасск? Может, выкинем его в болото? — ворчал дед, застегивая ремень.

До Спасска-Рязанского доехали без приключений, Сердюкова на месте не оказалось. Он поехал в сторону Рязани, где произошло какое-то ЧП. Но лейтенант меня узнал и радостно приветствовал. Когда открыл багажник и, показывая ему пленных, коротко рассказал о случившемся, вояка погрустнел:

— У нас тоже с десяток человек дезертировали, скоро совсем без людей останемся, а Шершнев только силу набирает. — констатировал лейтенант. Подозвав пару солдат, велел им отвести задержанных в тюрьму, пока не вернется полковник и не решит их судьбу.

Возвращаясь назад, мы молчали. Попрощались с дедом, обещав завтра вернуться для продолжения охоты на браконьеров. Это мы поймали группу дезертиров, а браконьеров с ближайших деревень еще предстояло отучить убивать животных весной, когда они заводят потомство.

Глава 17

Весенние работы

Охота на браконьеров продолжалась еще четыре дня — были пойманы неуловимые жители Лубяник, двое охотников с Амосово и еще троица с деревни Орехово. Впервые испробовал в деле охоты на людей свой мавик с тепловизором. Коптер показал себя достойно, очень быстро обнаружив браконьеров. Во всех случаях обошлось без перестрелки, только ореховским пришлось немного настучать по кумполу, слишком борзо себя вели и оскорбляли деда. В мирное время за браконьерство они получили бы солидные сроки, но сейчас этим заниматься было некому. Кончилось изъятием оружия, что, собственно, и задело ореховскую бригаду. После вправления мозгов посредством мордобития мужики присмирели, но злобно зыркали глазами.

— Нажил ты себе врагов, Сергеевич. — констатировал Михаил, смотря вслед незадачливым браконьерам. Последний день прошел впустую, в близлежащих деревнях прошел слух, что егеря лютуют и даже уничтожили отряд солдат-дезертиров численностью не меньше взвода.

Мы вернулись в Кудом, где нас ждала весенняя страда. Конец апреля выдался теплым, днем воздух прогревался до восемнадцати-двадцати по Цельсию. Одновременно с потеплением немного повысился радиационный фон, цифры на дозиметре менялись от 0.23 до 0.30 микрозиверт. Я связал повышение радиационного фона с солнечной активностью, небесное светило вносило свой вклад в устоявшиеся цифры.

Пока мы охотились на браконьеров, Ашот и Ваня закончили с погребом — на черновую крышу насыпали метровый слой земли.

— Зацени! — хвастался Ваня, откидывая крышку погреба. Вниз вела самодельная лестница с пятью перекладинами, на крюке, вбитом в стену, висел диодный светильник. Включив его, Ваня первым спустился вниз. Полки были кривые, но нам и это подходило. При желании здесь можно было хранить большое количество консервированных продуктов. Внизу было прохладно, даже холодно.

— Смотри сюда. — Иван подошел к дальнему углу и откинул кусок брезента. В углу была выкопана яма метр на метр, доверху набитая снегом и кусками льда.

— Ледник. Думаю, до середины лета снег продержится, можно мясо животных хранить.

— Каких животных? — не понял я его слов. Животных у нас не было, хотя эта тема поднималась практически каждый вечер.

— Диких, мы же посреди леса живем.

— Так, до конца лета никакой охоты, только в самом крайнем случае. Мы ловим браконьеров, но сами не должны ими становиться. А в целом погреб получился отличный, теперь его надо заполнить к зиме. Что с участком под огород?

— Приступили, но корчевать пни трудно даже с трактором. — честно признался Ваня. Мы выбрались наверх, выключив, повесили фонарь на стену. Опустив крышку, Ваня накидал сверху веток.

— Для маскировки. — пояснил свои действия. Хотел его поддеть, но мама меня позвала. Получил я сполна, оказавшись виноватым чуть ли не во всех проблемах, начиная от ранения Виталия Семеновича и заканчивая неготовым огородом.

— Правильно, мама, вы его ругаете, он еще и бесчувственный! — подкинула дровишек в огонь Аннабель, не скрывая своей радости при виде меня.

— С утра примемся за работу, — притянув к себе мать, чмокнул ее в щеку, — сейчас работать смысла нет, через час стемнеет. А с тобой, ябеда, разберусь позже. — пригрозил Аннабель, упорхнувшей из кухни.

— Сынок, как у вас с ней? — мать потрепала меня по голове. — Любит она тебя. Неужели не видишь?

— Если любит, то ведет себя странно. Мам, мы голодные, есть что похавать? — Денис появился вовремя, освободив меня от дальнейших расспросов. Накрывая нам на стол, мама рассказала про прошедшую Пасху, как Аннабель напекла куличи и угостила всех пасхальными яйцами.

— Нам бы козочку или корову дойную, да парочку свиней, всегда молоко, сметана и мясо под рукой было бы… — пожаловалась мама. Она, подперев голову руками, наблюдала, как мы быстро уминаем ужин.

— С возвращением! — Виталий Семенович присел к столу. — Люда, я бы составил компанию боевым товарищам.

Наш с Денисом ужин плавно перетек в ужин всей семьей — пришли Альбина с Машей, а у улицы вернулись Ашот и Ваня.

— А где Наталья Ивановна? — только сейчас обратил внимание, что матери Маши нет за столом.

— Нездоровится ей. — нахмурился Семенов, подыскивая тару для водки. — Надо отметить ваше возвращение с фронта, меня-то вы комиссовали. — с обидой в голосе произнес подполковник, найдя стаканы.

Я совсем забыл про его ранение, и сделав сочувственный вид, вежливо поинтересовался, как заживает рука.

— Царапина, уже корочкой начала покрываться.

Семенов взял стакан в руки:

— Чтобы больше не пришлось стрелять друг в друга!

— Олег, расскажи, как все было, — попросила Маша, — от Дениса слова не дождешься, ему бы только с урками разбираться! — звонко рассмеялась девушка, поддержанная Альбиной и Аннабель. Рассказчик из меня был так себе — все время поправлял и дополнял Виталий Семенович. Сидели мы долго, наличие освещения позволяло коротать вечера куда интереснее. От игры в «Монополию» отказался, все тело ломило от усталости, а еще недо было искупаться. Купаться приходилось по старинке — в большой пластиковой ванне, горячей воды у нас не было. Ваня грозился придумать подачу, но котел в подвале был одноконтурный, надо было искать другие варианты.

Нагрев два ведра воды на печке, закрыл за собой дверь в подвал и сразу услышал стук. За дверью стояла Аннабель, протягивая полотенце и чистую футболку с трусами:

— Мама Люда попросила принести.

— Может, зайдешь, спину потрешь?

Аннабель вскинулась, но неожиданно мягко сказала:

— Олег, ты мне очень нравишься, но то, что ты хочешь, неприемлемо для меня. Я боюсь Бога и хочу быть чиста перед Ним, когда пойду под венец, если мне вообще суждено… — последние слова девушка произнесла с грустью.

Желание, возникшее при виде девушки, пропало после этих слов, мне стало не по себе.

— Ты это, не подумай ничего такого, я просто пошутил.

Аннабель молча ушла. Уже сидя ванной и поливая себя водой из кружки, почувствовал, как глубоко в душе шевельнулось теплое чувство, прямо в груди. А ведь она и впрямь необычная, да на ее месте любая уже давным-давно прыгнула бы в постель. И чего я так боюсь ее слов о свадьбе? Я не был бабником, но девушки у меня были. Чаще всего это были недолгие отношения — долговечность часто зависит от материального благополучия и желания мужчины идти навстречу избраннице. Поняв, что ты не лох, с тобой чаще всего расстаются, чтобы искать добычу поглупее и податливее.