Мийол-ученик (СИ) - Нейтак Анатолий Михайлович

Кстати, насчёт «имя не сохранилось». Существует куча претензий и утверждений вокруг этого имени; одно время между божественными и частью мифических кланов чуть ли не войны шли за право назвать того мага своим предком — или хотя бы принятым в клан через брак. Во множестве хроник можно встретить вариации фразы «на самом деле Кракендаз был рождён как /имя/ в клане /фамилия/» — просто /имя/ и /фамилия/ от хроники к хронике меняются, оставляя неизменным лишь славное прозвище Кракендаз (о буквальном значении которого догадаться нетрудно). Существуют даже версии, что герой древности и вовсе не по Пути мага шёл, но обрёл силу как Воин — не особо популярные по очевидным причинам, и всё же.

В раннеимперские времена бардак с противоречиями в хрониках всех так достал, что особая государственная комиссия, изучив все доступные источники, постановила считать смерть Древнейшего Кракена коллективным подвигом, в коем принимали участие многие достойные люди. (Решение комиссии мало на что повлияло: споры как шли, так и продолжали идти, просто после начали спорить за право пропихнуть мага /имя + фамилия/ в список Кракендазов на роль поважнее прочих: желательно — общепризнанного лидера команды, но можно и «просто» того, кто нанёс добивающий удар; в итоге каноничный список вероятных героев так раздулся, что нынче и вовсе концов не сыскать).

Суть в том, что от самой первой и до нынешней Великой Морской Охоты включительно мероприятие это коллективное. Очередная масштабная зачистка Валисагго от всего живого и хоть немного ценного вовлекает даже не тысячи, а сотни тысяч авантюристов. Цепочка поселений морских Охотников — Петля Валисагго, она же Морское Ожерелье, она же Грань Глубин и прочие названия — испытывает плановый наплыв добровольцев, добирающихся до цели кто как. Добрая четверть всех кланов-латифундистов присылает своих представителей разной официальности, для живущих у Междуземного моря это вообще считается хорошим тоном. В портах начинается суета и теснота из-за приёма дополнительного числа морских и воздушных судов. Оживляется торговля — как честная, так и не очень, вплоть до откровенного надувательства…

«Слишком много возни вокруг почётного права найти, приманить и убить — говоря прямо, без экивоков — младшего зверодемона.

Всего-то навсего».

Мысленное ворчание в стиле старого циника не мешало Мийолу наслаждаться доступным окружением. Слабый плеск волн о зелёный от водорослей каменный причал всего-то в двух шагах впереди и чуть ниже навевал умиротворение, словно задавая пульсу в груди размеренный и спокойный ритм. В воздух навеки вплавился — не разделить — ставший привычным уже аромат солёной влаги… с ноткой гнильцы, конечно; но тут уж ничего не поделаешь: где жизнь, там и смерть, где смерть, там будет пованивать разложением.

В отличие от мерзкой характером, нестабильной и хаотичной трисекции Баалирских рифов, тетрасекция Валисагго имела более спокойный нрав; здесь, около периферии аномалии, мощно-медлительные волны, исторгаемые её сердцем, попеременно то замедляли течение Природной Силы до насыщенной зелени, то ускоряли до бледно-оранжевого — в довольно гармоничном, размеренном цикле, длящемся чуть меньше минуты. Что воздействовало на многих магов едва ли не гипнотически, особенно если в медитации подстроить дыхание под этот мощный ритм.

Да и Воинов всё это не оставляло равнодушными, особенно тех из них, кто натренировал сенсорику выше среднего.

Вздохнув особенно глубоко, Мийол сомкнул веки.

…Эшки в вышине над его головой описывала круг за кругом, совмещая тем самым тренировку и подвижную медитацию — в той мере, в какой она доступна магическим зверям. В моменты ослабления «дыхания» тетрасекции Серокрылый Филин работала крыльями, набирая высоту — а потом планировала, активно вбирая Природную Силу во время пиков, преобразуя её и запасая, чтобы по отступлении волны снова упрямо карабкаться к облакам.

Раз за разом, раз за разом, стараясь уплотнить прану за доступным пределом, упорством и волей одолевая усталость мышц.

И нет, партнёр вовсе не заставлял её это делать. Даже не просил.

Но примерно сезон с небольшим тому назад во время очередного малого слияния у него с Эшки состоялся довольно странный разговор, которому Мийол сперва не придал большого значения. Фамильяр жаловалась на сидение в каменном мешке и на то, что даже если вылететь наружу, там будет не нормальный лес с нормальными, вкусными, приятно пищащими мышами — нет! Только совершенно омерзительная, неправильная вода с некоторым количеством голых скал.

«Сколько мне ещё сидеть тут, вместе с большим-тупым-крепким?»

«Пока я не стану подмастерьем, — не в первый раз, но всё так же терпеливо повторил её партнёр. — Раньше все мы в диколесье не вернёмся. Так что, боюсь, сидеть тебе здесь довольно долго… или наоборот — недолго… это как посмотреть».

«Долго и недолго? Сразу? Хух!»

«Для обычного зверя несколько месяцев — серьёзный срок. Для тех же мышей, например, которых ты сейчас вспоминала, год равнозначен целой жизни. Они успевают за это время родиться, повзрослеть, несколько раз оставить потомство, если повезёт… и стать чьим-то обедом. Но ведь ты — магический зверь. Уже четвёртого уровня, ещё и со свойством жизни».

«Глупая штука. Сколько ни пыталась, вливая в него силу — толку не получила. Так и не поняла, что оно даёт. Хо у-у! Эта самая жизнь даёт хоть что-то?»

«Время. И перемены».

«Всё равно не понимаю».

«Даже не обладающие магией филины могут прожить примерно столько же, сколько люди. Отец говорит, что в неволе ваш вид доживает до 70 и даже 80 лет. А магия заметно удлиняет этот срок; причём свойство жизнь, при некоторых условиях, — кратно. Благодаря ему ты, во-первых, даже без специальных усилий протянешь лет двести. А во-вторых, сможешь измениться».

«Зачем меняться?»

«Ты смеёшься? Меняется всё, что живо, потому что таков порядок вещей. Было яйцо — стал птенец. Был птенец — стал слёток. Был слёток — стал тот, кто ищет пару, вьёт гнёзда и откладывает яйца. Ну а потом, в свой черёд, взрослая птица состарится… и одряхлев — умрёт».

Незримая нить малого слияния странным образом дёрнулась и словно зазвенела.

«Ху-у-ух! Не хочу…»

«Тогда меняйся. Обычные живые существа меняются так, как шепчет наследие в крови. И сами не замечают перемен. Но разум, взяв под контроль магию, посредством этого инструмента, позволяет выбрать свой путь. Измениться так, как сам выберешь, а не так, как бессловесное и бессмысленное зверьё. Да и других менять можно, если умеючи: свойство жизни у тебя не само собой проклюнулось, а потому, что я и старик Хит решили тебя улучшить».

«Какое ж это улучшение? Меня просто раздуло! Я теперь даже летать нормально не могу!»

Вот тут Мийолу от смеха аж захорошело.

Ты можешь быть вовсе не человеком, а магической хищной птицей — но забота о своей фигуре всё равно настигнет тебя! То, что Эшки совершенно не это имела в виду, лишь добавляло ситуации пикантности.

«Зачем ухаешь, уже-не-птенец, но-всё-равно-глупый?»

«У тебя теперь есть жизнь, подружка. И если тебе не нравится, что из-за роста в размере и дополнительного веса тебе стало трудно летать…»

«Не нравится? Ух! Не нравится совсем! Совсем!»

«…то летай больше. Летай чаще. И понемногу жизнь сделает тебя крепче, сильнее, более выносливой. Да, тренировки не дадут всё и сразу, но потом… о, уже через месяц-другой ты вспомнишь былое — и удивишься. Когда я тренировался, гоняемый Сукой, мне это страшно не нравилось. Так что же? Нынче я стараюсь бегать не меньше часа каждый день, хотя бы на месте, или ещё как нагружать тело, хотя никто больше не догоняет меня, чтобы куснуть с кормы или хлестнуть наведённой паникой. Я тренируюсь потому, что хочу управлять тем, как меняюсь, хочу быть сегодня чуть сильнее, чем вчера… или хотя бы не ослабеть».

«Так вот зачем тебе нужны те прыжки с верёвкой и странные действия с камнями… но ведь у тебя нет свойства жизнь!»