Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир

Мог ли он затаить на меня зло, чтобы отомстить три года спустя? Нет, в это мне верится с трудом. Джерард и хладнокровие, Джерард и выжидание — эти слова не желали становиться в один ряд. Ублюдок, безусловно, испытал несколько очень неприятных минут, когда я брал его с поличным. А затем, не сомневаюсь, были еще менее приятные минуты, когда неудавшемуся мафиози передавали папину «благодарность» за то, что он очередной раз втянул своего могущественного родителя в грязный скандал.

Пижону, привыкшему иметь в жизни все, что он пожелает, по одному лишь щелчку пальцев, могло показаться мало, что он вышел сухим из воды. Он мог еще и возмутиться, что коп, дерзнувший скрутить его и уложить мордой в ковер, вместо заслуженной кары получил повышение по службе. Но ждать момента для мести три года?! Нет, для этого Мэтью бы просто не хватило бы терпения. Да и откуда у этого наркоши могли появиться связи в верхах? Такими возможностями обладал лишь его отец. Но Алан Хьюз-то как раз был хладнокровным и разумным человеком. Мстить полицейскому, который когда-то попытался вполне за дело арестовать его непутевого сына?! Нет, это так не похоже на одного из влиятельнейших бизнесменов мира…

— Тут что-то другое, — пробормотал я себе под нос. — Не Джерард. Но кто?!

Захери вполне мог и ошибаться насчет «неудобного человека». Меня могли выбрать на роль жертвенного барана вовсе не из-за личных счетов, а из соображений сугубо прагматичных. «Гибель полицейского» и «гибель полицейского, которого миллионы австралийцев все еще помнят как героя Олимпиады 82-го» — это явления разного порядка. Особенно если правильно преподнести их в СМИ.

Мне требовался совет. Совет человека, привыкшего играть в такие игры.

§ 26

Я так и не научился снова доверять Роберту Ленцу, даже после того, как мой бывший опекун помог мне выбраться из неприятностей Европе в 83-ем. Я был благодарен ему за очередное спасение. Но я просто не мог больше смотреть в его серые непроницаемые глаза.

Я был обязан этому человеку очень многим. Своей хитростью и влиянием он много раз спасал мою шкуру. Но он, вполне возможно, ответственен за гибель моего отца, более того — за начало Балканской войны, лишившей меня дома и семьи. И забыть об этом я не смогу никогда. Страшные подозрения, которые не смогли найти ни подтверждения, ни опровержения в паутине недосказанности и полуправды, которой профессиональный разведчик годами искусно себя опутывал, навсегда создали между нами пропасть.

Три года назад, довольно рано как для своих 56 лет, совсем еще не старый и очень бодрый Ленц, неожиданно для меня, уволился из Объединенных миротворческих сил Содружества. Отставка после тридцати лет службы состоялась без шумных проводов, и вообще, на удивление, прошла незамеченной. Ленц получил звание генерал-майора в качестве подарка к пенсии, однако он давно не носил униформы, на которой мог бы перешить себе погоны.

Покинул ли Роберт свою настоящую работу в СБС — оставалось загадкой. Говорят, что с такой работы вообще невозможно уйти. Так или иначе, но сразу же после официального выхода в отставку он со своей женой Руби покинули Сидней.

Я смог пообщаться с Роберт перед отъездом лишь раз. Беседа, помню, выдалась скомканной. Я спросил, почему он уезжает. Роберт объяснил, что они с женой устали от шума, пробок и старых знакомых. «Веришь или нет, но хочется просто поиграть в гольф, позагорать и насладиться спокойствием в каком-нибудь тихом теплом местечке, где нас никто не знает», — сказал генерал.

Он оставил мне свои координаты. Сказал, что они с женой присмотрели себе домик в поселении Марабу на южноафриканском побережье. Я ещё подивился тогда, какие у военных пенсии. Ленцы никогда на моей памяти не бедствовали. Но Марабу считалось одной из закрытых фешенебельных «зелёных зон», в которых жили только богачи. Даже самое скромное бунгало там стоило не меньше миллиона фунтов. Однако ответ Роберта, улыбнувшегося моему наивному предположению о высокой пенсии, развеял все сомнения.

«Генеральская пенсия не так плоха, и мы с Руби за жизнь кое-что скопили. Но, кроме того, мне предложили работу консультанта в частной фирме. В этом возрасте уже пора наконец подумать об устройстве своей старости». На вопрос, что это за фирма и чем же он будет заниматься, Роберт лишь загадочно улыбнулся. Кажется, ответ был вполне очевиден.

Свою квартиру он оставил единственному сыну. К тому времени 22-летний Дэвид по папиной протекции был устроен в оружейную корпорацию «Нью эйдж армз». Я слышал, что Ленц-младший с возрастом остался довольно-таки странным парнем, и нашел себе еще более экстравагантную девушку, с которой теперь проживал в родительской квартире, но мы с Робертом были уже не настолько близки, чтобы обсуждать такое.

Стоит ли мне связаться с ним?

Не уверен, что это хорошая идея. И дело даже не в том, что наши отношения с годами стали прохладнее. Роберт находится в тысячах километров от Сиднея. Для того чтобы выйти на него, не имея при себе даже личного коммуникатора, мне требовалось: во-первых, заплатить кому-нибудь за доступ к средству связи (тем самым «засветив» свой отпечаток пальца в системе финансовых операций); во-вторых, получить доступ к своему персональному аккаунту, который хранит закрытые для публики личные контакты Роберта. Если я поступлю так — придется отсчитывать минуты до своего обнаружения: повезет — так полицией, а нет — так людьми из «Эклипса». Можно, конечно, попытаться быстро скрыться с места выхода на связь. Но не усилят ли такие действия недоумение и не посеют ли подозрения насчет моей судьбы в головах у коллег?

Если я хоть что-то понимаю в логике заговора, жертвой которого я стал, то его участники едва ли пустились в бегство, опасаясь разоблачения, в чем я пытался убедить Лейлу Аль Кадри. Нет, эти ублюдки явно другой породы. Они предпочтут защите нападение. Будут вести себя нагло и самоуверенно. Есть лишь один способ нивелировать силу моих показаний, которые я против них дам, если им не удастся меня прикончить. Им останется убедить всех вокруг, что сержант Войцеховский — психопат, лгун, или даже больше — сам преступник и виновник всего произошедшего.

«Как же поступить?!» — продолжал лихорадочно думать я, хромой походкой пробираясь сквозь бурлящее на улицах Нового Бомбея человеческое море — волшебное место, где человек в нелепых одежках с чужого плеча и браслетах от цепей почти не выделялся из толпы.

И тут мой пораженный пережитым шоком мозг тронула очередная шальная мысль, которая никогда не пришла бы в него в спокойном состоянии.

§ 27

Детские сады не принадлежали к числу мест, которые мне часто приходилось посещать. Не считая маминого центра Хаберна в Олтеницы, где я часто бывал до пятнадцати лет, судьба еще не забрасывала меня в места воспитания маленьких детей. Наверное, в таких местах всегда очень много шума, беготни и смеха. Но когда они расположены в «желтой зоне», и в маленьком тесном помещении собирается не менее двух десятков непоседливых сорванцов не старше пяти лет — это превращается в настоящий бедлам. Остается лишь дивиться абсолютному спокойствию женщины с красивыми темными волосами, спина которой видна среди мелькающих, как ракеты, дьяволят. Облепленная своими подопечными со всех сторон, она чувствовала себя, как рыба в воде. Для такой работы нужен талант. Я бы, пожалуй, предпочел ловить преступников на улицах.

Из задумчивости меня вывел слегка настороженный вопрос, заданный кем-то на хинди. Это была другая воспитательница, полненька молодая индуска в желтенькой униформе здешнего заведения. Должно быть, ее внимание привлек подозрительно одетый высокий мужик, пялящийся на детей из дверного проема, в который обычно заходили лишь родители, пришедшие за своими чадами.

Я показал жестом, что не понимаю ее.

— Вы кого-то хотеть забрать? — повторила она на плохом английском.