Спаситель (СИ) - Лосев Владимир

— Не знаю, — глаза Майка стали задумчивыми, потом он помрачнел. — Действительно то, что произошло, было невозможно представить. Да и я был совсем другим, чтобы это понять. Теперь, когда я увидел столько смертей, теперь, когда автомат стал для меня чем-то обязательным, вроде одежды, я смотрю на этот мир совсем другими глазами.

— Вот про это я и говорю, — грустно покивал Вик. — Что есть вещи, которые невозможно представить, их нужно прожить.

— С тобой совсем невозможно говорить, — вздохнул Майк. — Ты портишь все своими объяснениями. К черту это предвидение, рассказывай дальше о чувствах души.

— Я уже сказал о том, что душа чувствует все виды энергии, — сказал Вик. — Любая мысль человеческая, или эмоция, это тоже энергия. А это значит, что тот, у кого развита душа, может слышать чужие мысли и чужие чувства.

— Ты говорил, что можешь читать мои мысли, — сказал Майк. — Но я тебе не верил тогда, не верю и сейчас.

— Не все твои мысли, а только те, которые сопровождаются сильными чувствами, тогда они хорошо слышны, — сказал Вик. — У меня не самая развитая душа, чтобы слышать все, о чем ты думаешь, и я этому даже рад.

— Мне устраивает, что ты не все мои мысли слышишь, — сказал Майк. — Значит, телепатия. Что ещё?

— Умение чувствовать чужое тело, — улыбнулся Вик. — Ты же помнишь, сколько перед войной появилось целителей. Они ставили диагноз, даже тогда, когда дипломированные врачи не могли этого сделать, и исцеляли людей, направляя свою энергию в чужое тело.

— Они были всего лишь шарлатанами и обманщиками, делающими деньги на чужом горе, — сказал Майк.

— Не все, — покачал головой Вик. — Иначе, это не было бы так распространено, часть из них действительно могли лечить. Их было немного, но они были.

— Ты тоже можешь лечить? — спросил Майк.

— Я не знаю, — покачал головой Вик. — Я этого никогда не делал и даже не пробовал.

— Хорошо, возьмем и это на веру, — сказал Майк. — Только не понимаю, как можно вылечить человека от какой-то болезни, просто размахивая вокруг него руками?

— Энергию можно направлять, — сказал Вик. — Больной орган требует дополнительной энергии, которой у больного человека нет, вот лекарь и дает ему свою энергию. Кстати, руками можно и не размахивать, направлять энергию можно и мысленно.

— А зачем же они тогда делают тогда пассы с серьезными лицами? — спросил Майк.

— Это старые методики, — сказал Вик. — Раньше считалось, что энергия выходит из рук. Вот и сформировались целые школы целителей размахивающих руками. А на самом деле мы ничего не знаем о душе, ничего не знаем об энергии, которая в ней есть, ничего не знаем о чувствах души.

— Наговорил ты мне уже достаточно, — сказал Майк. — Все это спорно, хоть и очень интересно. Но может быть, душа здесь не при чем? Вполне возможно все, о чем ты рассказываешь, это свойство нашего тела, а не души?

— Душа живет в теле, — сказал Вик. — Отделить её невозможно, не убивая, так что, если для тебя так проще и понятнее, можно сказать, что это способности моего тела.

— А если души совсем нет? — спросил Майк. — Есть только тело, и это единственное, что у нас есть?

— А как же прошлые жизни? — спросил Вик. — Я рассказал тебе о них…

— Рассказал, но я не поверил, — сказал Майк. — Я до сих пор считаю, что это просто твои фантазии.

— В душу мало кто верит, и ты не исключение, — грустно усмехнулся Вик. — Наука исключает все, что нельзя проверить и подтвердить известными ей методами. В результате мы отбросили все, что знали наши предки, и многое при этом потеряли. А душа стала только предметом религии. Ты решай сам, верить мне, или не верить.

— Я буду думать об этом, — сказал Майк. — Как там снаружи, не пора ли нам идти дальше?

— Ты отдохнул? — спросил Вик. — Ты сможешь идти?

— Не знаю, как долго, — вздохнул Майк, — но идти-то все равно надо.

— Тогда идем, — сказал Вик. — Снаружи ранее утро, скоро начнет понемногу светать. Майк развязал повязку и осмотрел свою рану.

— Скажу честно, — сказал он с тяжелым вздохом. — Хирург из тебя неважный, теперь останутся два шрама, да и заживать будет еще долго. Хорошо ещё, что раны уже не гноятся, антибиотики помогли.

— А я и не хирург, — улыбнулся Вик. — Я вообще не знаю, кто я теперь, но это я тебе уже говорил.

— Говорил, — улыбнулся Майк, снова накладывая повязку. — Как я тебя тогда не подстрелил?

— Я слышал твои мысли, — улыбнулся Вик. — Ты и не хотел стрелять, так только пугал.

— Не хотел, в этом ты прав, — улыбнулся Майк. — Ну теперь мы хоть знаем, что, ты не хирург, так в лучшем случае шаман. Он похлопал Вика по плечу.

— Спасибо, это я говорю честно. А как твоя нога?

— Немного лучше, — вздохнул Вик, — но тоже желательно сильно её не нагружать, иначе колено снова распухнет. Ну, что для профилактики выпьем на дорогу немного антибиотиков?

— Давай свои антибиотики, — согласился Майк. — Все равно больше выпить нечего.

Вик вылил содержимое двух ампул в стакан, и они выпили, морщась, горькую прозрачную жидкость, потом вышли из сарая.

По-прежнему было темно, но темнота уже понемногу становилась серой. Трава и деревья вокруг были мокрыми от дождя. Дул слабый холодный ветерок, несущий в себе запахи ржавого железа, застаревшей гари, тления и слабый запах растений.

Глава пятая

Они вышли к дороге, серое вздыбившееся местами полотно асфальта было забито покореженными машинами.

— Вот здесь их и застал радиоактивный дождь, — сказал Вик. — Радиоактивность была очень высокой, потому что с неба падал даже не дождь, а грязь с очень высокой концентрацией радионуклидов. Многие люди умерли сразу, тела остальных, кто был покрепче, будут встречаться нам дальше по этой дороге.

— Понятно, — сказал Майк. — Этим людям очень не повезло.

— Как и всем нам, — грустно усмехнулся Вик. — Сейчас здесь тоже повышенный фон, поэтому лучше это место пройти быстрее.

— И много таких мест нам ещё встретится? — спросил Майк.

— Ещё два, — сказал Вик. — А дальше мы уже будем идти по местам, где жизнь как-то налаживается. Будут деревни с вооруженными мужиками, будут поля, которые они засеивают, вспахивая их лошадьми, как в старые времена, а убирают серпами.

— Хлеб? — спросил Майк.

— Да, — улыбнулся Вик. — Ружье, которое мне уже надоело таскать, мы у мужиков и обменяем на хлеб. Много не дадут, урожаи у них не очень хорошие, да и сажают они немного, без техники много земли не обработаешь.

— И когда мы увидим обещанный тобой хлеб?

— Я думаю, что через три дня мы увидим первую деревню, — сказал Вик. — Городов здесь нет, ближайший через сотню километров, только там тоже никто не живет.

— Почему? — удивленно спросил Майк.

— Есть нечего, — сказал Вик. — Человеческая цивилизация начинается с еды, когда её становится много, тогда и появляются города. А когда её становится мало, города умирают первыми.

— И куда же ушли все люди из города?

— Частью ушли в большой областной город, частью вернулись в родные деревни.

— А как живет большой город, как они находят там пищу? — спросил Майк.

— Есть довоенные запасы продовольствия, но они уже понемногу кончаются, — сказал Вик. — К тому же в области есть солдаты, которые осенью на своих грузовиках разъезжают по деревням и собирают дань.

— Дань? — усмехнулся Майк. — Что-то от твоих слов попахивает прошлыми веками.

— Ну, а как это иначе назовешь? — вздохнул Вик. — Они, конечно, дают им расписки, в которых написано, что это все берется в долг, но этим распискам грош цена, отдавать-то городу нечем. Нефти нет, а значит, нет и бензина. Заводы стоят, потому что нет электроэнергии. Единственная ГРЭС была недалеко от города, в котором и был ядерный взрыв, плотина разрушена, энергоблок тоже. Есть кузницы, в них куют плуги для села, это единственный товар, который они пока могут предложить крестьянам.

— Да, — сказал Майк. — Нужно время и много труда, чтобы все восстановить. Но это все равно произойдет, хоть и не скоро.