Росток (СИ) - Afael

— Раньше управились, — коротко ответил Борис на посыпавшиеся вопросы.

Мы отправились сразу в свой домик. Хоть руки у меня и чесались применить новые знания, но я слишком устал. Даже голова разболелась от количества информации. Оно же как получилось. Ответы Янеца служили, своего рода, ключами, открывающими в моей голове целые пласты информации. Ее было столько, что я даже в пространстве начал теряться. Хорошо, что это было за едой и моего состояния никто не заметил. Потому, сейчас требовалось все это переварить. Я уже давно убедился, что для этого нет ничего лучше чем сон. Во сне оно само как — то по полочкам расставлялось, как книжки в библиотеке у тети Насти.

Утром я продрал глаза, глянул на спящего Витьку и аккуратно, чтобы его не разбудить, пошел умываться. Странные были ощущения у меня. Вроде как, я это не я. Мысли в голове бродили слишком взрослые что — ли. Пока приводил себя в порядок, вдруг, понял, что Птича, ещё вчера с волнением смотревшегося в небольшой осколок зеркала, больше нет. Внешность та же, а вот взгляд совсем другой. Поморщившись, отмахнулся от новой версии себя и пошел Витька будить.

— Вставай, давай, лежебока, — легонько толкнул ногой ворочающегося друга, — завтрак проспишь.

— Так тренировка ещё, — пробурчал голос из под одеяла.

— Отменил вчера Борис. Не помнишь что — ли? И так вчера натренировались на неделю вперёд.

— А, точно. Да хватит меня толкать! Встаю! — он выполз из под одеяла, сверкая здоровенным синячищем от приклада на плече.

Деревня встретила нас странно. Взгляды стали более опасливыми. Поначалу я на это внимание не обратил, потом уже Витька заметил и мне сказал.

В столовой завтракали несколько из наших, к которым мы и плюхнулись за стол, пожав перед этим руки. Забавно, наверное, слышать слово наши. По — идее, нашими должны быть такие же малолетки, сидящие сейчас за другим столом, только жизнь по другому все повернула.

— Привет, бродяги, — весело подмигнул нам самый молодой из отряда. — Чем заняться планируете? Выходной все же.

— Я в мастерскую. Надо проверить кое — что, — ответил, перекатывая во рту горячий комок каши. — Нужно попробовать некоторые проблемы нашего оружия исправить. — это на самом деле был просто предлог. Заняться я там хотел уж точно не этим примитивным оружием.

— Я с ним пойду.

— Кто бы сомневался, — покачал головой спрашивающий. — Дай вам волю вы в мастерской поселитесь.

Очевидное мы отрицать не стали. Доели и пошли себе экспериментировать. Так и просидели до самого вечера. Выгнал нас оттуда Борис, явившийся под вечер.

— На совете сидели, решали кому идти, а кому не идти на праздник, — поморщился он, отвечая на невысказанных вопрос. — Все недоверие у них какое — то, сомнения. Никогда им в жизни не понять, что те, кто спину друг другу прикрывали не будут нож из подтишка вонзать. Открыто могут, но не так. Вы к празднику подготовились? — перевел тему он.

— А чего к нему готовиться? — удивлённо спросил его Витёк, — оденемся, да пойдем.

— Эх вы, «оденемся да пойдем», — передразнил он нас. — На вас люди смотреть будут. Надо выглядеть соответствующе.

— Чтобы соответствующе выглядеть, нужно это вот самое иметь, а у нас нет ничего, — пожал плечами я, шествуя за ними позади.

Борис замялся. Видимо, об этом он не подумал.

— В любом случае, скумекали мы для вас кое — что, — продолжил он, наконец, — дома у вас лежат свёртки. Наденете завтра.

— Свёртки надевать? — не удержался я от шпильки за что заработал лёгкий подзатыльник.

— О-о, спасибо! — воскликнул Витёк и собрался было припустить к дому.

— Сначала ужин!

Дома Витька радовался как ребенок. Новенький костюмчик был и вправду неплох.

Глава 12

Утром из деревни вышла делегация. В ней были все участвовавшие в защите города и почти вся наша деревня. Охрану вначале хотели оставить, но потом передумали. Праздники такого размаха у таких как мы раз в жизни бывают, потому у совета рука не поднялась оставлять кого — то на охране. Спрятали только все ценное. Глупо? Может и глупо, но попробуйте все же понять нас.

Это приглашение на праздник от городских давало надежду на то, что деревне не придется больше кочевать, остерегаясь контактов с людьми.

— Это хорошо, что мы старались жить как люди. Где — то недоедали, но поддерживали уровень жизни, чтобы не оскотиниться, не превращаться в мутантов — настоящих отверженных. Вот что у человека есть самое главное? — спросил он нас с Витькой, шествующих рядом и внимательно слушающих.

— Сила? — предположил мой друг.

— Нет, — покачал головой усач и добавил печально, — гордость в любых условиях оставаться человеком. Всегда и везде. При любых обстоятельствах. Только это отделяет нас от животных. Казалось бы, поэкономь светильники. Можно же и без света, чтобы брюхо набить посытнее, — продолжил он, — а потом можно и еду не варить, а так жевать. Еда и еда в конце концов. Можно не работать еще. Меньше двигаешься, меньше есть хочется. А потом заметить не успеешь как превратишься в животное, живущее на инстинктах. Понимаете о чем я?

— Угу, — хором протянули мы, раздумывая над словами старшего товарища. Судя по молчанию, задумались об этом все вокруг, кто слышал разговор.

Знакомыми переходами и тоннелями выбрались в огромную пещеру, где нас уже ждали пара человек. Один из охранников Янеца и мужчина со знакомым лицом. Похоже, он был на нашей вышке во время боя.

Они тепло нас поприветствовали и мы уже вместе отправились дальше по знакомому маршруту.

Ещё издали заметили как городок весь переливается праздничной иллюминацией, включенной по такому важному случаю. Улицы чистые, как — будто, боя не было совсем.

— Мы решили столы накрыть прямо на улице. Чего в домах сидеть. Да и места больше, — сообщил нам мужчина — сопровождающий. — Идите сейчас прямо по улице там и увидите все. Хотя, вы и так знаете что у нас где, — он подмигнул.

На наших деревенских было забавно смотреть. Притихшие, они жались друг к другу, рассматривая незнакомые места и щурясь от обилия света. В деревне у нас тоже было светло, но не так.

Мы пришли как раз к началу веселья. На импровизированной площади были расставлены столы, на которые выносили всякую снедь. На небольшом помосте была даже парочка музыкантов, настраивающий свои нехитрые инструменты. Недалеко от столов местные организовали какие — то развлечения и конкурсы, весело проводя время.

Нас с Витьком тут же перехватил Шант и утащил знакомить со своими ребятами. Праздник начался. Мы перемещались по городу, участвовали в играх, сидели за столами. Местные ребята не давали нам заскучать.

— О-ох моя голова-а, — простонал Витька, ворочаясь на своем матрасе, — сдохну сейчас. — Не стони и так тошно, — прохрипел я, накрывая голову подушкой, — знал бы, не пил бы эту бурду вчера. — Да — да, рассказывай, — всхрюкнул друг, — тебя было вчера не остановить, — он приподнялся и заглянул в ведро, стоящее неподалеку, — о, вода ещё осталась. — зачерпнул в кружку и жадно припал к ней, проливая живительную влагу. — Сволочуга, мне оставь, — выдернул у него кружку, скрежетнув ей по зубам Витьки, и присосался сам. — Вот ты гадина! — воскликнул тот, сморщившись.

Кое — как одевшись, мы вывалились из своего домика и потопали в столовую. Там и встретили остальной хмурый отряд во главе с Борисом. Обменявшись колкостями, приступили к еде, которая хоть немного, но вернула силы и желание жить. Тем более они нужны были, ведь я планировал сегодня отправиться в мастерскую, доделывать свою новую игрушку, над которой он корпел последний месяц.

За работой день пролетел очень быстро.

— Ты доделал уже свою штуковину? — спросил вечером Витька.

После ужина мы развалились на лавке возле своего домика, обозревая засыпающую деревню. Точнее, обозревал ее Витька, а вот меня донимали видения, участившиеся в последнее время. Сидели мы под землёй, но виделось мне почему — то вечернее небо, проклевывающиеся на небосводе белые точки звёзд и зелёная травка под ногами. Ужасное и завораживающее зрелище. Впервые, когда я увидел подобное, то чуть не рехнулся. Одно дело видеть картинки прошлого, и совсем другое находиться в нем, потому и ужас захлестывал первые разы. Мозг, привыкший жить под землёй в вечной серости, отказывался воспринимать происходящее, но все эти виды были настолько захватывающими, настолько интересными, что душа пела и преисполнялась благоговением. Я очень желал, чтобы эти видения не заканчивались.