Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир

Жалкая набедренная повязка спала с меня, и я остался совершенно голым перед ходячей машиной смерти. Паскудное чувство. Но зато я могу двигаться куда быстрее, чем нагруженный тяжёлым снаряжением и броней наёмник.

Быстро вскочив на израненные ноги и закричав для острастки, я успел подскочить к противнику и перехватить его руку Прежде чем он сумел занести поднятый с пола кинжал. С силой ударил лбом ему в середину лица. Услышал треск разбитого стекла. Лоб прорезала острая боль. Кажется, я порезался о разбитый плексиглас армейских очков. Ничего. Главное — на миг дезориентировал его и выиграл крошечное преимущество.

Ударом колена я удачно попал по сгибу его локтя, заставив снова выронить свое оружие. Сильным правым хуком заехал в подбородок. Но его голова едва всколыхнулась на бычьей шее!

Я положил руку на лысый затылок, намереваясь еще раз взять непрошибаемого наемника «на Одессу». Но тот со змеиной ловкостью вывернулся, и отшвырнул меня от себя, как игрушку. Падая, я перевернул и сломал еще один стол. Взревев, как носорог, Блэк сорвал с головы разбитые очки. На залитом кровью лице была написана безумная ярость и боевой раж нечувствительного к боли берсеркера.

«Чем же его накачали?!» — изумлённо подумал я. Я чувствовал себя обескураженным, не готовым к такой схватке. Но ценой поражения была моя жизнь, и животные инстинкты подстегивали меня драться до конца.

Я бросил в лицо наёмнику какую-то чашку — первый попавшийся под руку предмет, чтобы на миг сбить его с толку. Поднырнул под удар справа. Обхватив гиганта за талию, с силой грохнул спиной о стену. Провёл кросс в район не защищенной бронежилетом печени. Очень болезненный удар. Но гигант даже не согнулся.

Попробовал провести коленом удар в область паха, но он не прошёл. Стальные пальцы легли мне на горло, и сдавили так, что едва не сломали шейные позвонки. Задыхаясь, я несколько раз подряд ударил его локтем по внутреннему сгибу руки, пока наконец не заставил разжать удушающую хватку. Мой левый апперкот полетел в чугунный подбородок. Сжав зубы от злости, я принялся молотить занявшего защитную стойку наёмника, как боксерскую грушу. Левый, правый. Правый, левый, правый…

Но я был не на олимпийских соревнованиях по боксу. Он остановил очередной мой удар, просто обхватив мой кулак огромной ручищей. Будто на него и не обрушился только что целый град прицельных ударов, легко оттолкнул меня прочь.

«Вот сука!» — подумал я в отчаянии.

По тому, как он выпрямился и отряхнулся, и по звериной ухмылке, я ясно видел: мое сопротивление его лишь раззадорило. Я был для него не противником — жертвой, которая пыталась трепыхаться. Сложив свои огромные лапища вместе, он хрустнул суставами. Похоже, игры окончились.

В этот момент дверь за его спиной распахнулась.

— Сэр! Всё в порядке?!

На пороге показался еще один боец в черном комбинезоне — может быть, Девятый. На моей груди замерла красная точка лазерного прицела.

Словно загнанный зверь, я в отчаянии огляделся по углам. Единственная дверь, которая может вести к свободе, перекрыта вооруженным наёмником. Вторая ведёт в подвальчик Хесуса, из которого нет выхода. Кажется, я в ловушке.

— Не стрелять! — гаркнул командир «Эклипса» своему человеку, надвигаясь на меня своими широченными плечами: — Я сам!

Мой метущийся взгляд неожиданно остановился на чёрном зеве мусоропровода. Самое время для глупых и отчаянных поступков.

— А ну стой! — взревел Блэк, бросаясь мне наперерез, едва я рванулся к неожиданному пути к спасению.

Но я оказался быстрее. Нырнул прямо туда, головой вниз, ударившись плечом о шершавый металл. Бездонная темнота приняла меня, и вскоре яростный голос наемника скрылся вдали.

§ 20

Падение в темноте показалось долгим. Приземление, на моё счастье, выдалось относительно мягким — иначе мои сегодняшние приключения закончились бы здесь же сломанной шеей.

Труба, которую я принял за мусоропровод, действительно была таковым. От затхлой вони гнили и разложения, которая царила в принявшем меня полностью тёмном и душном помещении, закружилась голова. Тысячи кружившихся здесь мух, которых я ощущал своим голым телом, создавали отвратительное мерное жужжание.

Я чувствовал под собой мягкий, хрустящий, толстый покров мусора. Это был совсем не тот мусор, в аккуратных черных пакетах, украшенных одинокой банановой шкуркой, в который приземлялись улизнувшие от злодеев герои кинофильмов. То были настоящие, гниющие, ядреные, вонючие отходы человеческой жизнедеятельности.

Среди целлофана и бумажных оберток хрустели осколки битого стекла. Кажется, на моем теле появилось еще несколько порезов, но это все равно ничто по сравнению с нашпигованными битым стеклом ступнями, которые горели огнем. К коже прилипали гнилые остатки фруктов или овощей. Мерное шевеление в мусорном покрове свидетельствовало о том, что он густо населен: жуками, тараканами, крысами, Бог знает, чем еще.

— Проклятье! Дерьмо! Чтоб его! — ругался я, на чем свет стоит.

Я с трудом поднялся на израненные ноги, которые невольно дрожали от жгучей боли в израненных ступнях. Инстинктивно отряхнувшись от налипшей на меня пакости, хромая, гремя обрывками цепей, я слепо бросился куда-то во тьму, выставив вперед руки. Сквозь облако жужжащих мух мне пришлось карабкаться по нескончаемым горам мусора, едва не теряя сознание от зловония, довольно долго, прежде чем я упёрся в стену.

Позади пока ещё не было слышно преследователей. Однако у меня не было сомнений, что Тайсон Блэк не оставит моё бегство так. У его людей были очки с тепловизорами. Спустившись сюда следом за мной, они сразу же обнаружат меня, слепо тыкающегося в стену, и без труда прикончат. Единственное, что, должно быть, пока еще останавливает преследователей — отсутствие уверенности в том, что падение в черную бездну мусоропровода вообще можно пережить.

«Ну, пожалуйста, пожалуйста», — обращался я мысленно к каким-то богам или духам, продвигаясь вдоль стены и отчаянно обшаривая её руками. Мне было плевать на вонь, плевать на мух. Я даже почти забыл о дьявольской боли в ступнях, в которые от каждого шага все глубже врезались стекла. Все, что мне хотелось в этот момент — выжить.

И молитвы мои были услышаны. В бескрайней зловонной тьме вдруг вспыхнул свет. Мигнул — и сразу же погас. От неожиданности я заморгал, едва не ослепнув. Секунду спустя мигание повторилось. Кто-то подавал мне знаки.

— Сюда, — услышал я, сквозь жужжание мух, тихий голос Лейлы Аль Кадри.

Все смешанные чувства, сумбурные размышления и сомнения, клубящиеся в моей душе ранее, исчезли в тот самый момент, как Тайсон Блэк попытался меня прикончить. В тот момент логика происходящего окончательно ускользнула от меня, и я больше не пытался анализировать происходящие события. Лишь делал то, что нужно, чтобы выжить.

Женщина, которую мне представили как террористку, и прислали сюда, чтобы убить ее, уже во второй раз спасала мне жизнь. Если я выберусь живым, мне предстоит многое переосмыслить.

Спотыкаясь о горы мусора, я, сломя голову, захромал к тому месту, где мигнул фонарик. Вскоре я ощутил рядом присутствие человека. Чья-то рука крепко схватила мою ладонь и потянула во тьму.

Не знаю как, но моя провожатая находила дорогу без света. Очень скоро я перестал ощущать под кровоточащими ногами ковер мусора. Мы двигались на полусогнутых по какому-то узкому коридору с низким потолком. Потом я услышал шум сдвигаемой с места крышки люка. Мы наощупь спускались в узкий колодец по железным ступеням. Я старался ступать на одни лишь пальцы, но и они, кажется, пострадали от танцев на битом стекле. Воздух в колодце был таким спертым, что моим легким не хватало воздуха, и я чувствовал, что задыхаюсь.

Внизу было ещё хуже. Мне пришлось прилечь и ползти на голом брюхе по отсыревшему бетонному полу, чувствуя, как волосы на голове и спина то и дело трутся о потолок тоннеля. Браслеты с кусками цепей на моих руках и ногах гремели так, что эхо, должно быть, могло быть услышано за несколько миль. Кроме вони от ботинок моей проводницы, на подошвы которых налипли остатки мусора, у меня не было никаких ориентиров в пространстве. Глубокая рана на лбу, которым я в сердцах расшиб ударостойкий плексиглас, сильно кровоточила, и мне то и дело приходилось смахивать кровь, чтобы она не лилась в глаза.