Форсайт (СИ) - Лукьяненко Сергей Васильевич

— Крутой спец, — сказала мне Лена негромко. — Пожалуй, лучший. Тебя ускоренно будут прокачивать.

— Времени-то мало. — Я пальцами забросил в рот выпачканную кетчупом сосиску. — Спасибо, Лен. За обедом увидимся?

— Вечером на собрании — точно, — она кивнула. — Удачи, Никита.

Я уже отошёл от стола, когда Лена добавила вслед:

— Понадобится.

Набросив куртку, я вышел из здания. Иван, в бушлате такого же защитного цвета, стоял у дверей и курил, начисто игнорируя запрещающую надпись.

— Точен, это хорошо, — сказал он. — Идём. И застегнись. Кашли и сопли нам не нужны.

Я застегнулся и молча пошёл за ним. Минуты три мы шли среди заснеженных елей. Иван всё так же прихрамывал.

— Разрешите спросить? — не выдержал я.

— Служил? — вопросом ответил он.

— Нет, просто смышлёный.

— И слова умеешь выбирать, — задумчиво сказал Иван. — Спрашивай.

— У вас травма ноги?

— Протезы. На обеих. С какой целью интересуешься?

— У меня нога повреждена, вроде вывиха что-то, не здесь, а там...

— Понял. Обсудишь завтра, с врачом. Мой опыт не поможет.

Я кивнул.

Мы дошли до отдельно стоявшего двухэтажного здания. Не похоже, что тут был корпус пансионата, скорее, хозблок. С торца на первом этаже проёмы окон были заложены кирпичом, на всех остальных стояли грубые решётки.

За металлической дверью с висевшей над ней камерой нам навстречу поднялся охранник, причём с автоматом, но при виде Ивана он молча разблокировал электронный замок — даже стучать не пришлось. То ли мой спутник пользовался нешуточным авторитетом, то ли на территории центра к правилам относились проще.

Раздевшись, мы прошли полутёмным коридором и оказались в длинном зале. Судя по грубым следам ремонта, зал получили путём сноса стен в десятке или больше комнат. Кое-где посреди зала торчали бетонные колонны, грубо обшитые гипсокартоном. В конце зала вся стена была заколочена продырявленной фанерой, перед которой стояли мишени. Метрах в пяти — огневой рубеж со стойкой. Над ним под потолком торчало несколько железных труб с вентиляторами, которые Иван немедленно запустил. Загудело, и я почувствовал тягу. Если всё так серьёзно, то стрелять придётся много.

— Ага, — сказал я.

И посмотрел на длинные столы, идущие вдоль остальных стен.

Там было оружие.

Самое разное.

Первой лежала столетняя мелкашка «ТОЗ-8». Да ладно, это серьёзно, что ли?

— Ты должен уметь стрелять из всего, — сказал Иван, внимательно следивший за мной. — Что найдёшь, что подвернётся под руку.

— Я из многого умею, — не удержался я от похвальбы. — Меня вот... патроны удивили.

Рядом с мелкашкой и впрямь лежала вскрытая картонная коробочка с патронами. И рядом с остальным оружием тоже имелись боеприпасы.

Иван поморщился.

— Сам беспорядка не люблю. Но время дорого. Станешь у рубежа, будешь стрелять, а я буду подавать оружие.

Я прошёл вдоль столов.

Охотничьи ружья, наши и не наши. «Калашниковы» разных модификаций. Автоматы, штурмовые винтовки, снайперские винтовки. Пистолеты и револьверы. Пулемёты.

— Обалдеть, — сказал я. — Богато живёте.

— Снабжают хорошо, — согласился Иван и впервые едва заметно улыбнулся. — Что просишь, то дают. Если будет время, тебя свозят на полигон, поучат техникой управлять.

— Не встречал там техники на ходу, — признался я. Подошёл к концу одного из столов, уставился на HVLAR. Потрогал, взял в руки.

— Неужели доводилось иметь с таким дело? — спросил Иван.

Я вдруг понял, что, как только потянулся к оружию, он оказался рядом.

Не сомневаюсь, готов меня вырубить за долю секунды, если сочтёт, что это нужно.

— Там — доводилось, — ответил я. — И, знаете, не «с таким». Мне кажется, что «с этим самым».

Глава пятая

Ни о каком серьёзном обучении, конечно же, речи идти не могло. В тире, который на весь день был отдан в наше распоряжение, хранилось почти две сотни стволов. Самых разных, от широко распространённых и всем известных хотя бы по фильмам, и до экзотических или безнадёжно устаревших, вроде «мосинки».

К примеру, часто ли вы слышали про российский автомат «АЕК-971»? Японскую винтовку «Хова Тип 20» и южноафриканский автомат «Вектор»? Или французскую винтовку «Фамас», которую Иван почему-то называл «горном» и поморщился, когда взял в руки?

— По какому принципу отбирали? — спросил я, ожидая услышать что-нибудь вроде «что нашли».

Но Иван ответил серьёзно:

— Всё, что сумели опознать по рассказам форсайтников, и более-менее распространённое у нас.

— «Хвлар»? — поразился я.

— Кто-то упоминал, — кивнул Иван. И осклабился: — А ещё мне хотелось из него пострелять, в Москве их всего два... было.

Всё обучение состояло в том, что я заряжал оружие, снимал с предохранителя, делал один-два выстрела. Иногда Иван меня поправлял, иногда молча кивал и передавал другой ствол.

Как ни странно, но с охотничьими ружьями было больше всего возни.

На обед мы не ходили, нам принесли судки с горячей едой.

В итоге за семь с половиной часов я выстрелил из двух сотен огнестрелов и слегка от этого обалдел. Две с небольшим минуты на каждый ствол... даже не думал, что такое возможно.

У меня болело плечо, ныла правая рука, а на указательном пальце, несмотря на перчатки, появилась мозоль. В ушах звенело, стрелковые наушники не спасли. Глаза слезились от порохового дыма, хотя вентиляторы старались изо всех сил.

— Ты не прирождённый стрелок и никогда им не станешь, — подвёл итоги Иван, вручая мне «хвлар». — Но... — он улыбнулся, — ты оружия не боишься, чувствуешь его, а оно тебя любит. Выстрелить ты всегда сумеешь, вот только поможет ли это...

Я выпустил короткую очередь из пулемёта и положил его на стойку.

Выдохнул.

И взмолился:

— Может, хватит на сегодня?

Хотел ещё сказать, что меня ноги не держат, но вовремя прикусил язык.

— Хватит, — ответил Иван. — Завтра с тобой будут работать врачи. Быстрый курс тактической медицины... ну и вопросы свои задашь.

Я кивнул. Иван посмотрел на часы — старомодные, со стрелками.

— Да, пора заканчивать. У тебя время помыться, поужинать и бежать на собрание. Не забудь, в семь тридцать!

— Вы там будете?

— Нет, я уезжаю. Меня отозвали на день, с тобой поработать.

Он даже похлопал меня по спине, что, наверное, с его стороны было равносильно хвалебной оде.

— А у вас есть форсайты? — спросил я, когда мы выходили.

Иван на миг замешкался. Но ответил:

— Был. Один.

Дальше можно было не спрашивать. Я и не стал.

Отмыться от пороховой гари, кажется, не удалось. Или запах въелся в ноздри? Но я сделал всё, что мог, извёл полфлакона душ-геля, вытерся и переоделся в чистое.

Одежда лежала на кровати – три раздутых пластиковых пакета с бельём, рубашками, парой джинсов и даже тапочками. Всё было моего размера, судя по этикеткам, закупались в большом и дорогом торговом центре.

С бюджетом у «дядюшки» дела явно обстояли неплохо.

На ужин я прибежал без пяти семь. Лены уже не было, в сторонке пили чай «летние» — приветливо помахали, я кивнул, но отправился к другому столику.

За ним мальчик Миша сосредоточенно уминал котлету с пюрешкой.

— Привет. — Я сел напротив.

— Добрый вечер. — Миша блеснул очками и продолжил ужинать.

— Я тебя не сдавал, — сообщил я. — Нас, оказывается, отслеживают.

— Мне объяснили, — признал Миша. — Мы вроде теперь напарники?

Я кивнул.

— Вы ужин возьмите, — посоветовал подросток. — А то уже убирают с раздачи.

Выглядел он так невозмутимо, словно провёл в этом центре как минимум несколько недель. Я сходил к раздаче, взял пару кусков жареной трески. Пюре уже не осталось, я набрал овощей и тушёной капусты.

Когда я вернулся с подносом, Миша уже покончил с котлетой и пил не то кофе, не то какао. Он с любопытством глянул на мой выбор, поморщился и сказал: