Новый мир. Книга 4: Правда (СИ) - Забудский Владимир

— Что ж, — произнес я тихо. — С Богом.

Я включил на своем коммуникаторе видеозапись, которая несколько секунд назад была загружена в Интернет. Запись была сделана в евразийском торговом представительстве примерно за час до вылета оттуда. Мое лицо виднелось в приглушённом свете настольной лампы.

— Добрый день. Это Димитрис Войцеховский, тот самый. И я все еще жив. До вас, наверное, дошли слухи о том, что меня пытались похитить или убить в Сент-Этьене. Так вот, это правда. Это были наемники, ветераны спецподразделений частных военных компаний, включая эскадрон «Сатана» и корпус «Крестоносцы». Я не знаю, кто был их заказчиком. Но об этом легко догадаться. Я выжил лишь чудом, благодаря помощи, пришедший с очень неожиданной стороны. Я хотел бы опередить своих недоброжелателей, и первым признать, что эта запись делается в торговом представительстве Евразийского Союза в Сент-Этьене. Моя подруга детства, а ныне сотрудник прокуратуры Нового Шэньчжэня и член Коммунистической партии Китая, Мей Чанг, прибывшая в город по поручению кого-то из высокопоставленных лиц Евразийского Союза, посоветовала мне ходатайствовать о получении политического убежища там. Я отклонил это предложение. Причина такого ответа — не в моей неприязни к Союзу или недоверии к предложению Мей. Мой отец говорил, что даже самые глубокие обиды и самую давнюю вражду, которые существуют между людьми, народами или государствами, можно и нужно принести в жертву во имя мира. И я до сих пор серьезно отношусь к его словам. Причина моего решения в другом — я не намерен прятаться и убегать. Борьба за правду, которую я начал, важнее моей жизни. И я буду верен себе в этой борьбе до конца. Только что я вышел на связь со специальным прокурором Анной Миллер. Я объявил ей свою готовность повторить показания, которые я дал в студии у Барри Гоффмана, под присягой, и пройти полное сканирование сознания на аппаратуре СБС. Я согласовал условия своей сдачи в руки властям. К тому времени, как эта запись увидит свет, скорее всего, этот процесс уже будет завершен. И я призываю всех, кому не безразличны преступления, которые я разоблачил — помогите мне. Я не хочу, чтобы вы требовали моего освобождения или моей амнистии. Нет. Я готов ответить за то, что я сделал. Я прошу о другом. Требуйте от властей ответа и отчета о расследовании. Не принимайте никаких отмазок и отговорок. Не позвольте им замять это дело. Не допустите, чтобы настоящие преступники — все эти Окифоры, Брауны, Чхоны и Гаррисоны, а также те, кто их спонсировал, покрывал и покровительствовал им — остались безнаказанными. Не позвольте им подсунуть вместо себя козлов отпущения, свалить все на исполнителей, которых они накачали наркотиками и сделали безвольными орудиями в своих руках. Больше никакой лжи — даже «во имя общего блага». Это то, для чего нужна «Правда о войне». То, за что я борюсь. И я никогда не отступлю.

Около пяти минут я нетерпеливо притаптывал ногой и изредка прохаживался по полю из стороны в сторону. Ничего не происходило — лишь ветер гонял по полю песок и высохшие стебли колючей травы. Я начал уже задумываться над тем, не найти ли мне прибежище в одной из заброшенных построек. Но в этот момент небо над моей головой прорезал резкий свист реактивных двигателей. Сквозь завесу облаков я не смог разглядеть самолетов — скорее всего, пилотируемых истребителей-бомбардировщиков — которые пронеслись в сторону Сент-Этьена. ВВС Содружества проделывали такое всю прошедшую неделю. Но в этот раз я не сомневался: их появление тут — не совпадение.

Едва эхо от гула реактивных двигателей стихло, до моих ушей наконец донеслось далекое, но быстро приближающееся жужжание, похожее на звук роя рассерженных шершней. Я едва успел разглядеть несущуюся ко мне стайку маленьких пылевых вихрей, какие способны вызвать лишь низколетящие летательные аппараты — и вот он уже настиг меня. Около полудюжины «Стрекоз» — многофункциональных дронов, знакомых мне еще с полиции — примчались на своей максимальной крейсерской скорости свыше 300 м/ч. Две из них закружились в хороводе вокруг меня, обдавая бодрящим ветром от пропеллеров с примесью мелкого песка, еще один — над заброшенной конюшней, три остальных — разлетелись в разные стороны, разведывая обстановку. Из-под крыльев «Стрекоз» на меня смотрели головные части мини-ракет «воздух-земля» и столь же маленькие авиационные пушки. Все, что мне оставалось — покорно поднять руки вверх.

Следом за «Стрекозами» примчалось звено беспилотных боевых вертолетов «Акула». Один из них, выйдя из крутого пике всего в десятке футов над землей — не иначе как для того, чтобы повыпендриваться передо мной — приблизился ко мне на расстояние двадцати шагов, и начал описывать узкие круги, оставаясь повернутым ко мне носовой частью. Столкновение лоб-в-лоб с этой машиной смерти, на борту которой хватило бы вооружения, чтобы испепелить тысячу таких как я, было шокирующим опытом. Я инстинктивно закрылся рукой, чтобы хоть немного укрыться от ветра, создаваемого пропеллером. Оставалось лишь надеяться, что компьютер уже успел считать мой лицевой паттерн и сопоставить с теми данными, которые у него были.

За вертолетами прилетели «Вороны». Сразу четыре конвертоплана, сверкая бортами камуфляжной раскраски со знаком миротворческих сил, возникли словно из ниоткуда, и совершили резкое приземление с разных сторон от группы старых построек. Из открытых боковых дверей десантных отсеков выскочили по три-четыре «Автобота». Следом за ними начали высыпать многочисленные люди, экипированные в боевую экипировку Сил специальных операций — тяжелые бронекостюмы и шлемы зеленой камуфляжной раскраски, разгрузочные пояса и жилеты, набитые боеприпасами и гранатами, штурмовые винтовки и даже ручные пулеметы.

Меня сразу же окружила десантная группа численностью около отделения. Сохраняя дистанцию в 5–7 ярдов, они угрожающе наставили на меня оружие. Я заметил нашивки 1-го рейнджерского батальона, который ранее базировался в Индокитае, но теперь, видимо, был переброшен в Европу. Батальон входил в состав Сил специальных операций под руководством генерал-полковника Окифоры.

— Спокойно, рейнджеры. Я безоружен, — проговорил я, держа раскрытые ладони высоко над головой

— Ни делай ни одного резкого движения! На колени!

Я исполнил сказанное. Из-за спин бойцов показался офицер с погонами капитана.

— Эй, кэп! — крикнул я, стараясь перекричать шум роторов вертолетов и дронов. — Вы танковый полк не забыли сюда перебросить?! Я здесь один, и безоружный!

— Мы в 15 милях от города, контролируемого Консорциумом, наёмник. Ты считаешь, что мы идиоты, и не предполагаем никакого подвоха?! Сиди смирно. Ортега, Стурджес, Оливьери — обработайте его!

Я не сопротивлялся, когда трое рейнджеров заломили мне руки за спину и защелкнули наручники, а затем тщательно обыскали. Я поморщился, когда один из них приспустил мне штаны, а другой — засадили в ягодицу шприц — вероятно, с чем-то вроде «сыворотки пай-мальчика», знакомой мне еще по службе в полиции.

— Не дергайся! — предупредил меня третий, приставляя к уху небольшое вакуумное устройство, похожее на присоску.

Не успел я спросить, обязательно ли это, как в ухе кольнуло. Появилось крайне неприятное ощущение, которое я впервые ощутил в специнтернате «Вознесение», — что в мою голову проникло инородное тело. Миг спустя я ощутил едва заметный зуд в глазу.

— Готов! — доложил один из рейнджеров.

— Отлично, — кивнул капитан, и сообщил по радиосвязи, используя позывные: — Хотел-Квебек, это Папа-1. Объект безопасен и готов к транспортировке. Так точно! Можете направлять «ласточку» по отведенным координатам.

Не прошло и минуты, как из-за плотной завесы облаков показался, сверкая обтекаемыми иссиня-черными бортами, скоростной воздушный транспортный корабль U-3, похожий по конфигурации на летающую тарелку. На таких мне приходилось вылетать на некоторые операции и эвакуироваться с них еще во времена Легиона. Нечасто — ведь на тот момент ВВС Содружества имели на вооружении не больше десятка таких штук. Его снижение было до такой степени быстрым, что на месте посадки, которое располагалось примерно в 50 ярдах от нас, разыгралась настоящая песчаная буря в миниатюре. Воздушная волна от двигателей едва не сбивала рейнджеров с ног, и те пятились, закрываясь руками от ураганного ветра.