Вероника Рот - Аллигент

Я провожу иглу над моим горлом, закрываю глаза и нажимаю на поршень. Черная коробка падает на землю и я открываю глаза, но к тому времени она исчезает.

Я стою на крыше здания Хэнкок , недалеко от линии застежки-молнии, где Бесстрашные флиртовали со смертью. Тучи черные с дождем, а ветер наполняет мой рот, когда я открываю его, чтобы дышать. Справа от меня, линия застежки-молнии с карабинами, провода шнура бьют взади и разбивают окна ниже меня.

Мой взгляд привлекает край крыши, заперев его в центре отверстия. Я могу слышать своё собственное дыхание даже несмотря на свист ветра. Я заставляю себя идти к краю. Дождь падает на мои плечи и голову, пытаясь увлечь меня к земле. Я придвигаюсь немного вперёд и падаю, моя челюсть сомкнулась, поэтому крики приглушены, и я задыхаюсь от моего собственного страха.

После того как я упал на землю, у меня не было отдыха перед вторым страхом, стены ближе смыкаются вокруг меня, древянные доски врезаются в мой позвоночник, а затем бьют по голове, и ногам. Клаустрофобия. Я тяну, руки к груди, закрываю глаза, и стараюсь не паниковать.

Я думаю, что Эрик в своем пейзаже страха, когда хотел повергнуть его в ужас представлял это с глубоким дыханием и логикой. А Трис, вызывала оружие из воздуха, чтобы напасть на её худшие кошмары. Но я не Эрик, и я не Трис. Какой я? Что мне нужно, чтобы преодолеть свои страхи?

Я знаю ответ, конечно: мне нужно, лишить их контроля надо мной. Мне нужно знать, что я сильнее, чем они.

Я делаю вдох и ударяю о стену левой и правой ладонями. Коробка скрипит, а затем ломаясь, доски рушатся на бетонный пол. Я стою над ними в темноте.

Амар, мой инструктор по инициации, учил нас, что наш пейзажи страха всегда в движении, они меняются с нашими настроениями и меняется с маленьким шепотом наших кошмаров. Мой же был, неизменным. Пока несколько недель назад я не доказал себе, что я могу осилить моего отца. Пока я не понял, кого я боялся потерять.

Я не знаю, что я увижу дальше.

Я жду долгое время, но ничего меняется. В комнате еще темно, пол все еще холодный и жесткий, мое сердце все еще бьется быстрее, чем обычно. Я смотрю вниз, чтобы проверить мои часы и обнаруживаю, что они не на той руке - я обычно ношу их на левой, а не правой, и мой ремешок для часов не серый, он черный.

Тогда я заметил, щетинистыми волосками на пальцах, которых не было там раньше.

Мозоли на костяшки пальцев исчезли. Я осмотрел себя, и увидел, что я одет в серые брюки и серую рубашку, Я толще в боках и меньше в плечах.

Я поднял глаза и увидел в зеркале, стоящем передо мной, лицо Маркуса, которое смотрело на меня Он подмигивает мне, и я чувствую, как мускулы вокруг глаза стали поддергиваться в тот же момент, несмотря на то, что такой команды им не давал. Без предупреждения, его, моя - наши руки резким движением тянутся к стеклу, достигая его, и сжимаются вокруг шеи моего отражения. Но затем зеркало исчезает и мои, его- наши руки находятся на наших собственных шеях, размытые темные пятна расползаются по краям нашего зрения. Мы падаем на землю и хватка сильна как сталь.

Я не могу думать. Я не могу думать о выходе отсюда.

Инстинктивно я кричу. Звук отображается от моих рук. Я вижу эти руки как свои собственные: большие, с длинными пальцами и мозолистыми костяшками, приобретенными за время битья подвесной груши. Я представляю свой образ в то время как вода набегает поверх кожи Маркуса, замещая каждый кусочек его самого частью меня. Я переделываю себя в своем воображении.

Я опускаюсь коленями на бетон, глотая воздух.

Мои руки дрожат, и я пробегаю пальцами по своей шее, своим плечам, своим рукам.

Просто чтобы удостовериться.

Я говорил Трис несколько недель назад, когда ехал в поезде для встречи с Эвелин, что Маркус все еще был в моем пейзаже страха, но что он поменялся. Я провел долгое время размышляя об этом; это заполняло мои мысли каждую ночь, прежде чем я засыпал, и требовало внимания каждый раз когда я просыпался. Я все еще боялся его, я знал, но уже по-другому - я не был больше ребенком, боящимся страшного отца, угрожающего моей безопасности. Я был мужчиной, боящимся угрозы моему характеру, моему будущему, моей личности. Но даже этот страх не сравнится с тем, что будет дальше.

Даже зная, что это наступает, я скорее хочу вскрыть вену и вылить сыворотку из моего тела, чем видеть это снова.

Озерцо света появляется на бетоне передо мной. Рука с пальцами, изогнутыми в когти, достигает света, сопровождаемая другой рукой, а затем и головой с волокнистыми светлыми волосами. Женщина кашляет и втаскивает себя в круг света, дюйм за дюймом. Я пытаюсь двинуться по направлению к ней, чтобы помочь, но я заморожен.

Женщина поворачивает лицо к свету, и я вижу, что это Трис. Кровь течет по ее губам и локонам возле щеки. Ее налитые кровью глаза находят мои, и она хрипит "Помоги".

Она кашляет кровью на пол, и я бросаюсь к ней, так или иначе зная, что если я не доберусь к ней в ближайшее время, то свет погаснет в ее глазах. Я оборачиваю руки вокруг плеч и груди, делая живую клетку из плоти и костей, но я продолжая тянуться к ней. Я пытюсь вырваться из когтей, но в итоге только царапаю себя.

Я выкрикиваю ее имя, и она кашляет, на этот раз уже крови стало больше. Она кричит о помощи, и я кричу на нее, и я ничего не слышу и не чувствую , но мое сердцебиение, это мой собственный ужас.

Она падает на землю, закатив глаза, уже слишком поздно.

Темнота уходит. Включается свет. Граффити заполняют стены комнаты пейзажа страха, и на против меня появляются зеркальные окна в комнату наблюдения, а в углах камеры записывающие каждую сессию .Моя шея и спина покрыты потом. Я вытираю лицо о подол моей рубашки и иду к противоположной двери, оставив черную коробку и шприц с иглой позади.

Мне больше не нужно переживать мои страхи заново. Все, что мне нужно сейчас - это попытаться преодолеть их.

Знаю по своему собственному опыту, что уверенность в одиночку может привести человека к запретным местам. Как, например, к камерам заключения на 3 этаже в штаб-квартире Эрудитов.

Не здесь, хотя, вероятно. Мужчина афракционер останавливает меня концом оружия прежде чем я дохожу до двери , и я нервничаю , удушье.

- Куда ты идешь?

Я кладу руку на его пистолет и отталкиваю его от своей руки.

- Не тыкай в меня этой штукой. Я здесь по приказу Эвелин. Я собираюсь увидеть заключенного.

- Я не слышал ничего о внеурочных посещениях сегодня.

Я перехожу на шепот, как - будто он слушает секрет: - Это потому, что она не хочет, чтобы это было в записях.

- Чак! - кто-то зовет с лестницы наверху. Это Тереза. Она машет нам, в то время как мы идем вниз.

 - Дай ему пройти. С ним все в порядке.

Я киваю Терезе и продолжаю идти. Обломки в коридоре были убраны, но сломанные световые лампочки не были заменены, поэтому я пробирался сквозь простирающуюся темноту, по участку полного разбитого стекла, прямо к нужной мне камере.Когда я достиг северного коридора, я не направился прямо в камеру, а пошел к женщине, которая стояла в конце . Она среднего возраста, с опущенными уголками глаз и морщинистым ротом. Она выглядит так, как будто все изводит ее, включая меня.

- Привет ,-говорю я.- Меня зовут Тобиас Итон. Я здесь чтобы арестовать вас, по приказу Эвелин Джонсон.

Выражение ее лица не меняется когда она слышит мое имя, так что в течение нескольких секунд я уверен, что смогу достучаться до ее подсознания и получить, что хочу. Из кармана она достает лист бумаги и выравнивает его о свою левую ладонь. На нем есть список заключенных, имена и соответствующие им номера комнаты.

- Имя?,- говорит она.

- Калеб Приор. 308А.

- Ты сын Эвелин, да?

- Да. Я имею в виду... да. Она не напоминает, того человека ,который любит слово"да" Она ведет меня к пустой металлической двери с номером 308А. Я удивляюсь ,что она была использована, когда наш город не требовал так много камер. Она вводит код, и пружины двери открываются.

- Думаю я должна притвориться ,что не вижу, что ты собираешься делать,- говорит она.

Она должна думать, что я здесь, чтобы убить его. Я решаю не трогать ее.

- Да ,-говорю я.

- Сделай мне одолжение, скажи за меня словечко Эвелин.Я не хочу так много ночных смен. Имя Дреа.

- Ты получишь это.

Она собирает бумагу в кулак и ложит обратно в карман, когда уходит. Я держу руку на двери, пока девушка не доходит до своего поста и отворачивается от меня. Кажется она уже делала подобное. Интересно сколько людей исчезло из этих камер по команде Эвелин.

Я вхожу. Калеб Приор сидит на металлическом столе, склонившись на книге, его волосы скатились на бок головы.

- Что ты хочешь?,- говорит он.

- Не хотелось бы вот так внезапно... - я делаю паузу. Пару часов назад я решил для себя, как я хочу со всем этим справится - я хочу преподать Калебу урок. И он будет включать в себя некоторую ложь. - На самом деле знаешь, я как бы и не ненавижу все это.