Заматерение (СИ) - Шарапановский Владимир

Первая из причин отказа, что приходит мне в голову — это «Пражская весна»[160]. Но я сам, в некотором роде, выступаю с подобными же инициативами. А вот переносить своё негативное отношение на сотрудничество с трёхлетним мальчиком, коего тогда ещё на свете не было, — плохой признак. Тогда ему нужно серьёзно лечиться, и мне такие создатели фильмов без надобности.

Ну а ежели ему просто лень и накопилось желание отдохнуть, то время ещё имеется и до начала съёмок его немало. Однако взял на заметку и попросил Мартину точнее прояснить позицию режиссёра и причину его отказа. И когда мне её сообщат, то тогда и будем посмотреть.

Но зато меня свозили на киностудию «ДЕФА», где я мог её осмотреть и сумел пообщаться со многими создателями этого фильма с немецкой стороны. И затем, уж совсем для меня неожиданно, состоялся разговор с президентом Академии искусств Конрадом Вольфом[161], который отлично владел русским языком, и наш разговор протекал очень непринуждённо.

Камрад Конрад очень высоко отозвался о сказке «Гарри Поттер и Философский камень», которую он прочел на русском языке. Он также считает отличной идеей — экранизацию этой сказки здесь, на киностудии «ДЕФА». Для съёмок в Хогвартсе можно подобрать отличное место в любом из средневековых замков на выбор, и их предостаточно на территории ГДР.

Вся группа, работавшая над «Тремя орешками для Золушки», будет в нашем полном распоряжении, и другие понадобившиеся тоже. Он считает очень верным решением совместное создание такого фильма, и с советской стороны к съёмкам могут быть подключены все необходимые для того силы.

Тогда-то мне и подумалось, — А может быть — ну их! Этих братьев-славян, раз они ломаются, как та девка на панели: «Что вы, что вы! Я совсем не такая, а на пару монет дороже».

Не хотят, и чёрт с ними! А коль передумают — то милости просим, но без этих своих фокусов. Отличного режиссёра я могу и в Союзе найти, только свистнуть осталось.

А когда мы распрощались с Конрадом Вольфом, и поблагодарили его за выделенное нам время беседы, то Мартина по пути к машине шепнула мне на ушко, что это младший брат Маркуса Вольфа. Он много лет прожил в СССР и закончил наш ВГИК.

Вот ведь — тихушница, а раньше предупредить не могла? Фамилия мне конечно очень знакома, но мало ли в их германщине местных Волковых?

С другой стороны, стало ясно, что сама идея очень понравилась и они станут добиваться её воплощения в жизнь. А потому я отложил все иные дела и стал вечерами писать черновик сценария фильма.

С тем или иным режиссёром, но они добьются финансирования фильма. А на этой студии снято много отличных фильмов-вестернов об индейцах, которыми сам засматривался в юношестве.

Потому дал задание Мартине — собрать информацию о всех режиссёрах, снявших индейские фильмы на студии «ДЕФА», и как можно скорее мне представить. А сам тем временем подготовлю черновик сценария и затем побеседую с выбранными режиссёрами.

Вот таким образом моя печатная машинка практически раскалилась, пока я работал над сценарием все последующие дни. Эх жаль, нет персоналки! И в корзину летели куски напечатанного текста или целые листы, а мне приходилось кроить и склеивать отредактированные фрагменты, а следом перепечатывать всю полученную простыню.

И пока в нашей квартире мужики были заняты работой, а я изрядно подкинул прадеду, привезя множество просьб и замечаний из воинской части, то наши женщины совсем отбились от рук, и что-то своё затевали на кухне.

Правда кормить нас стали ещё вкуснее и изобильнее, чем прежде. Так что мы с Всеволодом Никитичем не препятствовали их замыслам, так как «нас и здесь неплохо кормят». Ну, а камикадзе среди нас как-то не находилось. Не осенил нас этот — «божественный ветер»[162], чтобы становится между женщиной и её замыслом, особенно если этой женщинами являются моя прабабушка и моя гувернантка.

Появился в меню и фирменный украинский борщ, так что девушка всё же научилась у Людмилы Павловны его стряпать. И желание, следовательно, оказалось действительно сильным.

И вот вечерами к нам на огонёк как-то подозрительно часто стал захаживать Виктор, и долго засиживался с ними на кухне, когда мы с прадедом расходились по своим комнатам и делам. И пока мы так вовсю ишачили, то «ксёндзы окончательно охмурили нашего Козлевича».

Во всяком случае, когда мы с тем раскланивались перед его уходом, то удалялся Виктор слегка ошалевший. Очевидно его круто взяли в оборот. И уж не знаю теперь: помогать ему выплыть, или притопить поскорее, чтобы не мучился выбором.

Людмила на него давно глаз положила, а как известно «именно женщина выбирает себе жертву, и только затем позволяет на себе жениться». А тут подключили такую тяжёлую артиллерию, и уже кормят его обедами.

Дело его, он взрослый мальчик и пусть сам думает: идти ли ему в расставленную западню, или тикать со всех ног. Я ни в коем случае не стану мешать планам нашей женской парочки. Одна из них может из меня запросто весь дух о маты выбить, хоть и сохранит от любой иной напасти. Другая же — мой самый главный союзник в реализации творческих планов.

Вот и приходится для себя решать: какую же сторону принять? Или просто плюнуть и пустить всё на самотёк. Разве не сам рекомендовал девушке обратиться за советом к моей бабушке? А тут и труба повыше и дым погуще. У прабабушки даже проявившая своеволие Надежда Всеволодовна — ходит по струночке.

Жизнь же шла своим чередом, и в прочих обыденных делах продолжалась рутина. Дела почковались и множились, как заведённые. Я уже начал в них тонуть, а хвататься за соломинку — это совсем не мой выбор. Пришлось просить у немецких камрадов пардону, и выцыганить несколько дней отдыха, для завершения прочих начатых мной дел.

Я и так с этими встречами объездил полстраны и много где побывал от Ростока и до Дрездена. В последнем меня не могли за уши вытянуть из их знаменитой картинной галереи, где я переговорил с доброй половиной работников музея, устроив там очередную незапланированную встречу.

А так как Эрика не оставляла меня ни в одной из поездок и строчила свои статьи, то моя внешность стала знакомой и узнаваемой жителям ГДР, хотя бы раз в месяц читающим газеты или смотрящим телевизор.

Да и само пребывание затянулось на добрые пару декад от планировавшегося. И тем самым я добивался реализации своих первоначальных планов по завоеванию симпатий жителей страны.

Немцы вели себя очень дружелюбно, и все остановленные прохожие вполне охотно со мной беседовали. Сразу же меня узнавали и очень приветливо поддерживали разговор. Многие просили дать автограф, и немецким камрадам пришлось напечатать фотографии с наиболее представительных мероприятий, и я раздавал их, оставляя автограф.

Думаю, что после такой кампании ни у одного из граждан ГДР не останется сомнений посылать ли своих детей в наш пионерлагерь и нашу страну. Я всеми своими действиями пытался разрушить остатки стены отчуждения и недопонимания между нашими народами.

Очень жаль, но Берлинскую стену я пересечь не мог, так как в Западном Берлине, продолжала оставаться оккупационная зона. Надеюсь её жители могут смотреть репортажи телевидения ГДР. Я даже поинтересовался у девушек могут ли жители Западного Берлина смотреть передачи ГДР?

Пояснил им, что очень бы хотелось обратиться к жителям этой оккупированной зоны, так как не одобряю существование данного анклава в самом сердце ГДР. Хотелось бы призвать жителей Западного Берлина требовать вывода оккупационных властей с их территории.

Прошло почти тридцать лет со времени войны и пора прекратить оккупацию территории Западного Берлина. Его жители без особых затруднений могут посещать Восточный Берлин, а вот мне попасть в Западный не удастся, и так же просто поговорить на улицах с его жителями, как я это делаю в любом месте ГДР.