Крестоносец - Андрей Львович Астахов

Она расценила мои объяснения в любви и просьбу не убивать меня, как мольбу о пощаде и совершила ошибку – перевела взгляд на темные молчаливые фигуры, наблюдавшие за боем. Хотела услышать их волю, решила, что они тоже слышали мои слова и наверняка поняли их. А я получил секунду, которая спасла мне жизнь. Рванулся, оставив часть своего скальпа в железных пальцах виари, но оброненный в схватке меч оказался у меня в руке.

Митра поняла свою оплошность, вновь яростно завизжала, но я опять обманул ее – она ожидала, что я нанесу рубящий удар, и подняла руку с кистенем. А я взял и просто ударил ее в лицо эфесом фальчиона. Прямолинейно, без всякой фантазии. Хорошо ударил, на глушняк.

Несколько мгновений я стоял, пытаясь отдышаться и убедить самого себя, что весь этот кошмар закончился. Митра лежала на спине, раскинув руки, и была без сознания. Я видел, как слабое дыхание надувает кровавые пузыри на ее разбитых губах.

- Хороший бой, - сказал знакомый голос, и в нем было нескрываемое удивление. – Ты и впрямь необычный воин. Что же ты медлишь? Убей ее.

- Нет, - ответил я со всей решительностью. – Еще миг назад легко бы прикончил. А сейчас не буду.

- Жалеешь врага?

- Не хочу плясать под твою дудку. И вообще-то я теперь свободен. Так что отправляйте-ка меня обратно в Фор-Авек.

Ответом мне был саркастический смех.

- Отправить тебя обратно? – спросил голос. – Отпустить врага, причем такого опасного?

- Так-так, - сказал я и плюнул себе под ноги. – Значит, вот чего стоит слово сулийца? Ну что ж, тогда продолжим. Кто следующий на очереди?

- Никто, - ответил другой голос, от звука которого сердце у меня сжалось и волосы встали дыбом. – Вы дали слово, магистр, и должны его исполнить.

- Домино?!

- Я очень долго ждала нашей встречи, - сказала Домино, появившись из клубящегося мрака. – Здравствуй, любимый.

***

В первое мгновение я опешил. Буквально прирос к земле, не в состоянии сделать шаг. А потом…

Я, задохнувшись от радости и забыв обо всем, рванулся вперед, чтобы обнять ее, поцеловать, ощутить запах ее волос – и ударился в невидимую преграду, устроенную при помощи какой-то магии. Я мог видеть Домино, но не мог к ней подойти. Дрожа от злости, я еще раз попытался шагнуть вперед – и вновь был отброшен назад.

- Дайте мне подойти к ней! – заорал я в обступившую меня темноту.

- Эвальд, милый, успокойся, - Домино подошла ближе, нас разделяло всего несколько шагов. – Так надо. Таковы правила.

- Так значит, они все-таки захватили тебя? – с горечью спросил я и тут же, захваченный приливом отчаянной надежды, добавил поспешно: - Или все, что происходит со мной сейчас, всего лишь кошмар?

- Увы, это реальность, - Домино сделала еще один шаг ко мне. Она была одета во все черное, на ее шее, в ушках и на затянутых в черные кружевные перчатки пальчиках горели разноцветными огоньками какие-то самоцветы – наверное, бриллианты. Однако искорки в ее чудесных глазах горели ярче бриллиантов, и она мне улыбалась. Милые кавайные хвостики сменила сложная, тщательно уложенная прическа из множества мелких локонов. Она будто стала выше ростом за прошедшее время. Я просто не мог оторвать от нее глаз, такой прекрасной она мне казалась.

- Мы должны поговорить с тобой, Эвальд, - сказала Домино. – Магистры вняли моей просьбе и разрешили нам встретиться. У нас не так много времени, и я прошу тебя выслушать меня.

- Домино! Домино, господи, это ты! Как же я хотел видеть тебя!

- Я знаю. Потому я здесь.

- Домино, ты меня любишь?

- Люблю. Наверное, даже больше, чем раньше. Ведь ты был забавным и милым мальчиком, а стал настоящим воином. Разве можно не любить такого?

- Ты… это искренне говоришь? – У меня от волнения и счастья загорелось лицо.

- Конечно. Но сейчас не время говорить о любви. Ты в большой опасности, и я хочу тебе помочь.

- Магистры не выпустят меня живым.

- Выпустят, если я попрошу.

- Вот как? Они прислушаются к просьбе рабыни-виари?

- Начнем с того, что я не рабыня. Во мне течет благородная кровь, и магистры это знают.

- Однако они разыскивали тебя и захватили!

- Не захватили. Я сама сдалась им, когда погибли Кара Донишин и Пеппер.

- Домино, что случилось?

- Кара ошиблась. Она много лет изучала древние эльфийские манускрипты, хранившиеся в тайном хранилище братства. Эти манускрипты написаны на байле, нашем древнем наречии, которым виари давно не пользуются – лишь несколько слов осталось в нашем языке. Но Кара неплохо знала байле, или же ей казалось, что она его неплохо знает. Случайно в библиотеке Ложи Кара обнаружила старинную книгу с переводами с байле. В книге рассказывалась история великого волшебника виари То-Брианэля, одного из восьми магов нашего народа, обладавшего великой силой Нун-Агефарр. Когда власть в Островном королевстве захватил жестокий узурпатор Агарэлион, То-Брианэль отказался присягать ему на верность и возглавил восстание против Агарэлиона. Король жестоко покарал сторонников мага, но самому То-Брианэлю и нескольким его ученикам удалось бежать. Кару очень интересовало, каким образом волшебник это сделал.

- Я знаю эту историю. Я читал книгу в библиотеке Фор-Авек.

- Значит, ты понимаешь, о чем я говорю. Это хорошо. Кара считала, что То-Брианэль мог уйти из осажденного королевскими войсками святилища в Лавис-Эрдале только тремя способами. Первый способ – То-Брианэль и его ученики могли уйти тайным ходом, неизвестным королевским воинам. Второй способ – это вызвать демона при помощи магии Нун-Агефарр и с его помощью переместиться в пустоши Неназываемой Бездны Ваир-Анон. Третий способ – То-Брианэль мог использовать сильный магический артефакт. При помощи этого артефакта он, используя заклинания Магии Сопряжения мог изменить время и пространство. Помнишь, я рассказывала тебе, как смогла убежать от вербовщиков? Я использовала яйцо дракона, и с его помощью открыла проход в твой мир. Так вот, изучая свитки виари, Кара узнала, что когда-то, еще в начале Третьей эпохи в Лавис-Эрдале хранилась великая святыня – Харрас Харсетта, яйцо прародителя драконов. Согласно древней легенде, Дуанн-Арайе, Дракон-отец, родился, не разбив скорлупы своего яйца – так решили высшие существа, которые испугались, что заключенная в яйце