Господарь Смоленский - Сим Симович

– Князь Виктор предлагает решить дело без кровопролития, – ответил Ратмир. – Признайте его власть, откройте ворота Плоцка – и все останутся живы.

Герцог засмеялся:

– Чтобы я, Пяст, потомок Болеслава Храброго, кланялся какому-то русскому выскочке? Никогда!

Тевтонский комтур добавил:

– Твой господин – еретик и слуга дьявола. Папа объявил против него крестовый поход. Скоро сюда придут армии со всей Европы.

– Возможно, – спокойно ответил Ратмир. – Но сначала они должны будут пройти через вас. А это... сомнительно.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что завтра утром вашей армии здесь не будет.

Поляки переглянулись. Один из воевод, горячий Збигнев Одровонж, вскочил с места:

– Угрожаешь? Так знай: мы готовы к бою!

– Это не угроза, – невозмутимо ответил Ратмир. – Это предупреждение.

Ночь прошла тревожно. Польские часовые напряженно вглядывались в темноту, ожидая внезапного нападения. Но русский лагерь был тих, только изредка мелькали огоньки костров.

А между тем в темноте происходило нечто удивительное. Половина русской армии – шесть тысяч воинов – снялась с места и начала обходной маневр. Они шли лесными тропами, которые показали местные проводники, огибая польские позиции с севера.

Виктор лично возглавил этот маневр. Войска двигались в полной тишине, без барабанов и труб. Каждый воин знал: малейший шум может погубить весь план.

К рассвету обходящие полки заняли позицию в тылу у поляков, перекрыв дорогу на Варшаву. Теперь армия герцога Конрада оказалась в окружении.

Сражение началось, когда взошло солнце. Мстислав Храбрый со своими полками атаковал поляков с фронта – не очень решительно, больше для видимости. Герцог Конрад обрадовался: противник лезет на сильную позицию, можно его разгромить.

Польская конница пошла в атаку. Тяжелые рыцари понеслись с холма, ощетинившись копьями. За ними бежала пехота с воинственными криками.

И тут раздались трубы с тыла. Из леса вылетела русская конница под личным командованием Виктора. Удар пришелся точно в центр польского обоза, где находились резервы и командование.

Началась резня. Польские рыцари, увязшие в схватке с передовыми полками Мстислава, не могли быстро развернуться. А русская конница рубила обозную прислугу, захватывала знамена, сеяла панику.

Герцог Конрад попытался повернуть часть войска против напавших с тыла, но было поздно. Его армия оказалась растянута между двумя фронтами, потеряла управление, начала распадаться.

Тевтонские рыцари держались дольше всех. Их черные плащи с белыми крестами мелькали в гуще боя, они отчаянно пытались прорубиться к своему комтуру. Но русские воины окружали их плотным кольцом, не давая соединиться.

Финал был быстрым. Комтур тевтонцев пал, сраженный стрелой псковского лучника. Герцог Конрад, раненный в руку, был взят в плен. Остатки польской армии бежали, бросая оружие и знамена.

К полудню все было кончено. На поле боя лежали сотни тел, большинство – в польских и немецких доспехах. Русские потери оказались удивительно малы – меньше ста человек.

Виктор принимал пленного герцога в захваченном польском шатре. Конрад Мазовецкий сидел на деревянном стуле, держа раненую руку на перевязи. Лицо мрачное, но достойное.

– Ну что, ваша светлость, – сказал Виктор, – готовы ли теперь к переговорам?

– Ты выиграл сражение, – ответил герцог. – Но не войну. За мной придут другие.

– Возможно. Но пока что Мазовия моя. И Плоцк тоже мой.

Действительно, как только весть о поражении дошла до города, ворота крепости открылись. Местные бояре вышли с хлебом и солью, предлагая покорность.