Окно в Европу - Вадим Бондаренко

но это же не то место, которое я покинул всего несколько недель назад! Вон того высокого здания рядом с школой точно не было, этого длинного ряда производственных построек - тоже. Да и за защитной стеной виднеется добрый десяток кольцевых улиц, вместо двух недостроенных, как сейчас…

Ноги сами по себе несут меня в центр, к Храму Мудрости. Нет, люди в Лантирске все же остались - навстречу быстро прошли две женщины с закрытыми тканью лицами, неся тяжёлые, доверху набитые продуктами сумки. Из бокового переулка вышел мужик в неком подобии балаклавы, из-под которой топорщилась рыжеватая борода, и поспешно зашагал в сторону рынка.

На моей памяти такого ещё не было - даже зимой, в морозы, на этих улицах ни на минуту не замирала жизнь!

Вот и Храм, в котором я с семьёй прожил много лет. Первая дверь закрыта… Не страшно, она здесь не единственная, есть ещё - нужно только пройти полтора десятка метров вдоль стены. Вторая дверь тоже оказалась запертой, а сразу за ней на пути выросло неожиданное препятствие - поперек дороги на пару метров протянулся высокий забор из плотно подогнанных друг к другу половинок бревен.

Картинка вновь приходит движение, я помимо воли обхожу эту странную конструкцию и надолго замираю, пораженный новым, пугающим обликом Стены Памяти. Стоящие за моей статуей погребальные урны, которых раньше было не так много, теперь заполнили каждую из десяти широких ступеней, в несколько рядов. Но и этого оказалось мало - с обеих сторон пристроили новые “полки”. И большинство из них уже не пустовало!..

Дверь одного из ближайших домов-общежитий распахнулась, оттуда вышла группа людей в прорезиненных костюмах. Лиц не разобрать, только стекла очков поблескивают из-под плотно надвинутых капюшонов. Один держит за руку ревущего мальчишку лет четырех, двое других - бледного взрослого мужчину и едва переставляющую ноги старуху. На моих глазах на них надевают тканевые маски и помогают взобраться на подъехавшую крытую повозку. Там уже сидят несколько таких же перепуганных жителей…

Лошадь неспешно трогается с места. Куда их увозят?..

“Прорезиненные” рисуют мелом на двери дома вполне узнаваемый символ - три разорванных круга, обведенные четвертым, и направляются к соседнему жилищу…

- Дим! Утро уже, идём завтракать!

Голос Пратта прозвучал вовсе не в жутком варианте Лантирска, а совсем рядом. Открываю глаза - и правда, утро… Полог палатки откинут, внутрь пробиваются первые лучи восходящего солнца. Фууххх… варг подери, приснится же такое!

- Сейчас, дайте хоть штаны надеть...

А вдруг это не просто сон?.. Ведь меня уже посещали похожие видения, и не раз. Они показывали будущее моего народа - причем первые два предсказания уже сбылись. Третье – с ним чуть сложнее, но, надеюсь, я верно истолковал его значение. Ведь именно ради воплощения в жизнь образа ревущего водопада, разрушающего гору, второй год работают сотни лантирцев. Разве что смысл последних двух мне был понятен до конца…

И вот это случилось опять - очередной, очень реалистичный и детализированный сон, события и образы в котором мне не подчинялись! Правда, на этот раз намек ноосферы более чем ясен - выведенный куском мела символ биологической опасности на двери дома навсегда врезался в мою память...

За два десятилетия в истории Лантирска было несколько подозрительных смертей от быстро прогрессирующих болезней, но своевременная изоляция больных во всех случаях предотвратила заражение остальных жителей. Поставить диагноз мне удалось только в одном случае - умершую женщину искусали клещи, по ее словам, она сняла с тела восьмерых паразитов, и уже через неделю проявились первые симптомы, характерные для энцефалита - жар, лихорадка, тошнота, сильная головная боль, нарушение речи, памяти и расстройства психики. Ничем помочь ей не смог ни я, ни вся лантирская медицина. На девятый день заболевшая умерла в изоляторе, так и не придя в сознание после очередного приступа. А вот ее одиннадцатилетняя дочь выздоровела, и после полугодового карантина смогла вернуться к обычной жизни. В этом году невестой станет…

Значит, этот сон - предупреждение для меня о вспышке неизвестной эпидемии в городе? Что ж, я его запомнил, и постараюсь приложить все силы, чтобы лантирцам не пришлось спешно достраивать Стену Памяти. Время у меня ещё есть - судя по количеству домов и улиц, население ТОГО Лантирска было не меньше пятидесяти тысяч человек…

- Дим, ты чего возишься? Давай быстрее, сейчас поедим и пойдем твой шатер устанавливать. Черные люди могли и засветло выйти!

- Уже иду!

Верные друзья рядом, отличная погода и горячий завтрак быстро подняли мне настроение, потеснив тягостное впечатление от приснившегося кошмара. Как говорил один из персонажей старого культового фильма – «Будущее не предопределено раз и навсегда, и нет иной судьбы, кроме той, что творим мы сами». Жизнь продолжается, некогда впадать в уныние!

Большие, хорошо прожаренные куски морской рыбы, даже вчерашней, на вкус все равно казались лучше речной - та, как ее ни соли, все равно проигрывает по содержанию полезных микроэлементов. Тот же йод, например, был бы очень полезен для детей, ведь организовать доставку сушёной и копчёной рыбы с черноморского побережья нам уже вполне под силу. Нужно только не затягивать с созданием рыболовных баз, причем не только у Азовских болот, но и на том же Форосе! Место там защищенное, разве что мишки пещерные пасутся рядом…

Впрочем, эти животные, как уже успели выяснить наши фермеры, оказались довольно смирными - пойманные Тенаком медвежата всего за один год настолько привыкли к людям, что даже не помышляли о побеге из просторного вольера. Вес они набирали тоже очень быстро, особенно это бросалось в глаза при сравнении с их бурыми сородичами, живущими в зверинце - те росли гораздо медленнее.

Покончив с завтраком, мы быстро собрали две походные телеги и стали загружать на них новую партию военных товаров.

- С тримараном остаются двое, остальные пойдут с нами. Всем одеть доспехи - мы с черными людьми теперь почти на равных в плане военной мощи! Ли, держись рядом с отцом, ты сейчас самая уязвимая… Как вернёмся в Лантирск, закажу для тебя “детский” доспех!

- Почему “почти”? На равных, чего уж там…

Дар недовольно