Шарлатан IV (СИ) - Номен Квинтус

А еще у меня было очень талантливая сестренка, успешно постигавшая науки в МВТУ. И я, получив медальку, не помчался обратно в свой институт, а заехал к Марусе. Мы с ней долго о разном разговаривали, но насколько она меня поняла, я еще не знал. И уж тем более не знал, сможет ли она услышанное от меня донести, не расплескав, до людей, которые знают, «как все сделать правильно»…

Но именно этот визит меня сильно порадовал и в чем-то даже успокоил: я-то в МВТУ приперся в самый подходящий момент, когда девчонки там чей-то день рождения отмечали. И «брата подруги» тоже на празднование пригласили, ведь родня все же «иногородних студентов» не очень часто посещает. А порадовало меня то, что в довольно дружном студенческом коллективе ни один человек вообще не узнал меня. Маруся ведь и сама скромно молчала о том, что является «сестрой Шарлатана» — чтобы лишних поводов для разговоров не давать. А я все же в последнее время прилично на морду изменился, да и физиономия моя уже гораздо больше года в телевизоре не мелькала. Да и в прессе обо мне почти вспоминать перестали, так что для студентов и студенток я был просто «старшим братом однокурсницы». Причем вообще «работающем в сельском хозяйстве» — так что на вечеринке я чуть ли не впервые за последние годы почувствовал себя обычным человеком. Вроде и пустяк, но он меня так сильно вдохновил!

И следующий месяц я с этим самым огромным вдохновением писал программу предварительной обработки собранной в полях информации. Вроде получилось неплохо, и, по моему мнению, в базу осталось только данные по урожаям внести. Но тут тоже была изрядная засада: люди, несмотря на любые предупреждения, «стараются выглядеть лучше», а как с этим бороться, я просто не знал. Но вроде уже «год прошел», и я поехал просить помощи у Ю Ю…

Глава 4

Сначала я все же Ю Ю позвонил, и она, поинтересовавшись зачем-то, не болею ли я каким-нибудь гриппом, пригласила «посетить ее завтра утром»:

— Где я живу, ты знаешь, подходи к дому часов в десять, погуляем, поговорим. Но вот помощь какую-то я вряд ли тебе оказать смогу, у меня сейчас дел и без тебя хватает.

— Я только совета попросить хотел.

— Совета? Точно, у нас же страна советов. Значит, после десяти… не опаздывай, я тебя ждать точно не стану.

В десять я понял, почему Ю меня про грипп спрашивала: она вышла их подъезда с коляской. Огляделась, меня заметила, рукой помахала, а когда я подошел, предупредила:

— Разговаривай тихо, разбудишь ребенка — я тебя изобью так, что неделю говорить вообще не сможешь.

— И правильно сделаешь, но я тихонько. Ты мне вот что скажи: у тебя все же опыта в таком деле много… как сделать, чтобы люди говорили правду, даже если правда выставит их в неприглядном свете?

— Ты всерьез хочешь узнать, как заставить людей говорить правду? Но я уже не работаю в МГБ, да и вряд ли тебе такие советы…

— А я никого бить не собираюсь, мне нужно, чтобы люди просто не стеснялись правду говорить, причем исключительно о своей работе. Сами чтобы не боялись сказать, какие у них потери возникают при уборке урожая, чего им не хватает, чтобы потери эти сократить… Мне просто нужно для анализа информации, чтобы люди не только достижениями хвастались, но и о недостатках говорили откровенно. И я к тебе не как к капитану МГБ обращаюсь, а как к руководителю группы программистов, который очень хорошо информационную дисциплину у себя наладил.

— А, вот ты о чем? Я слышала, что ты в сельское хозяйство подался… Но почему ты у меня совета решил попросить, непонятно. Я же все делала так, как ты сам говорил: за провалы не наказывала, а наоборот помогала ошибки исправить. Хотя… да, ты прав: сам ты формализировать подходы, тобой используемые, точно никогда не мог. Ты все больше на интуиции… Помолчи минутку, дай подумать.

Мы прошлись до конца улицы, затем вернулись обратно — и Ю Ю молчала. А когда я уже решил ее переспросить, сказала:

— Я все же исчерпывающего совета тебе не дам, мы-то работали со студентами, то есть людьми хорошо обученными и городскими, а крестьяне — они немного иначе мыслят. Но все равно они наши, советские люди, и мыслят именно по-советски, так что я думаю, что некоторые подходы могут и сработать. И прежде всего нужно учитывать, что информация нужна именно тебе, Шарлатану — то есть человеку, про которого все знают, что Шарлатан никогда никого не обманывает. Да, врешь ты, когда лишь рот открываешь, но не обманываешь — поэтому ты просто людям скажи, что тебе такая точная информация и о достоинствах, и о недостатках нужна только для того, чтобы недостатки устранить, достоинства приумножить… но, главное, предупреди, что такая информация дальше тебя никуда не уйдет. Про конкретные недостатки и провалы не уйдет…

— Думаешь, этого будет достаточно?

— Я не знаю, но ты сам же всегда говорил, что если не попробуешь, то и не узнаешь. По крайней мере я ничего более интересного придумать не могу… но мне уже интересно стало, получится у тебя что-то или нет. Так что не поленись, расскажи мне, что у тебя получится. По телефону расскажи, и желательно до Нового года: я после него из Горького уезжаю, у меня распределение в Минск. И как декрет закончится, сразу и уеду…

— А тебе что-то нужно будет?

— У меня все есть, Павел Анатольевич о своих сотрудниках, даже бывших, неплохо заботится. Так что звони, не забывай, все же сколько мы вместе-то проработали, почти пять лет уже?

Пришлось снова стать Шарлатаном, но Ю Ю оказалась права: местные крестьяне мне сообщали информацию точную. И до меня дошло, почему раньше такую в районе и в области получить начальству не удавалось: мужики урожаи прилично занижали, попросту списывая на «потери» то, что они растаскивали по домам. Не сказать, что очень много растаскивали — то есть каждый «брал понемножку», но народу-то в районе много было, вот и не выходило у руководства «увеличить урожайность». Никак не выходило, но и у самих колхозов с каждым годом запасы зерна росли — очень нужные для прокорма скотины запасы.

Заодно я, составляя «карты» урожаев, узнал много нового и интересного. Например, что человек в год съедает хлеба (то есть в пересчете на зерно, включая горох, бобы и всякую прочую чечевицу) примерно центнер, два с лишним центнера овощей и фруктов, отдельно полцентнера картошки, около центнера мяса и яиц, молока и молочных продуктов больше двухсот килограммов, еще рыбы сколько-то, десять литров подсолнечного масла и килограммов тридцать сахара. Всего получалось, что человек за сутки жрет два с лишним кило продуктов, из которых хлебобулочных и макаронных едва набегает триста граммов. И становилось не совсем понятно, почему в стране «хлеба не хватало» — в частности, мне стало интересно, какого хрена в моем прошлом будущем при Хрущеве на душу советского населения по центнеру зерна закупали в Канаде.

Но когда я вник в то, куда и как распределялся урожай, то все сразу становилось на место. Хлеб — это хорошо, а вот мясо — это, если отбросить технологические мелочи — тоже хлеб, причем в сильно «концентрированном» виде. Кило курятины — это три с половиной килограмма зерна, кило говядины — это уже больше пяти килограмм хлеба (и тут всякие сено с силосом служили лишь «витаминной добавкой»). Литр молока — полтора кило зерна. Не из зерна, получается, производилось лишь масло растительное (но и масличные культуры в стране отдельно считались) и рыба, но даже рыба не вся, а только морская: оказывается прудовую тоже кормом, на основе зерна изготовленным, кормили. Ну и овощи с картошкой тоже не из хлеба делались, а чтобы советского человека прокормить в соответствии с медицинскими нормами, оказывается, на каждого вырастить именно зерна минимум тонну. Дофига что-то получалось, но с теми же животноводами я спорить не собирался: сколько жрет скотина всякая, я, в общем-то, неплохо представлял. Только раньше я представлял на примере хлева тетки Натальи и собственного курятника, а когда прикинул и пересчитал все это на весь Советский Союз, представлять перестал: нормальный человек ведь представить себе кучу зерна в три сотни миллионов тонн вообще не может.