Рожденный, чтобы жечь! 3 - Дмитрий Лим

раз — здоровенный детина, бывший когда-то гордостью курса по боевой магии, Артем. Его мускулы вздулись, как канаты, глаза налились кровью, a руки сжимали невидимое оружие с такой силой, что побелели костяшки. Он рычал, словно зверь, и двигался с той же неестественной резкостью, что и Валентина.

— Артем, — Кукловод обратился к нему, словно к дрессированной собаке. — Покажи им свою мощь. Сломай их волю.

Артем зарычал громче и бросился вглубь склада, туда, где в полумраке скрывались испуганные маги. Заскрежетали амулеты, прозвучали робкие заклинания, но против мощи одержимого бойца они были бессильны. Слышались приглушенные стоны, хруст костей, и запах страха становился все более густым и осязаемым. Кукловод довольно ухмылялся. Все шло по плану.

Но внезапно все изменилось. Вдруг Артем замер посреди боя, словно его выдернули из розетки. Глаза прояснились, мускулы расслабились, и он рухнул на пол, как подкошенный. Кукловод вздрогнул.

— Что это ещё за чертовщина?

* * *

Мы двинулись дальше по коридору, стараясь не наступать на разбросанные повсюду кости и обрывки ткани. Лена шла впереди, освещая нам путь своим магическим лучом. Петрова все так же напряженно водила руками, словно ловила невидимые нити. Боря шел следом, сжимая в руке свой верный кулак, готовый в любую секунду обрушить его на очередного одержимого.

Я старался запоминать все детали, выискивая хоть какие-то закономерности в хаотичных символах на стенах.

Внезапно луч света Лены дрогнул и погас. В коридоре воцарился мрак, лишь слабый светлячок, созданный Борей, рассеивал тьму.

— Твою ж… — выругалась Лена. — Что-то с магией… будто отключают.

Петрова охнула и схватилась за голову.

— Он… он рядом! Кукловод! Он блокирует мою силу!

Боря выругался и выставил вперед кулак.

— Всем приготовиться! Сейчас будет жарко. Гугля, цепляйся за меня!

В этот момент из бокового коридора выскочили сразу трое одержимых. Они двигались с неестественной скоростью, их глаза горели безумным огнем, а из глоток вырывались хрипящие звуки. Один из них попытался наброситься на Лену, но Боря успел перехватить его, обрушив на голову огненный кулак.

Одержимый отлетел в стену, оставив на ней обугленный след. Двое других набросились на Петрову и меня. Петрова отбивалась руками, стараясь держать их на расстоянии, но силы были неравны. Один из одержимых схватил ее за руку и попытался укусить. Я, недолго думая, пнул его ногой по колену используя усиление самого себя — магией! И у меня получилось просто потрясающе!

Одержимый взвыл и отпустил Петрову. В этот момент Боря расправился со вторым одержимым и бросился нам на помощь. Он схватил одного из них за шиворот и швырнул в стену. Тот, как и первый, оставил на стене обугленный след.

Боря обернулся ко мне, его лицо было искажено тревогой.

— Ты чё, малой⁈ Какого хера ты лезешь? Тебя ебокс и всё, пришлёпнут одной ногой!

— Не писди, папа!

Боря хмыкнул, но больше на меня не ругался. А вот у меня, произошло кое-что… странное. В общем, я впервые прознал, что такое настоящий адреналин, про который читал раньше. Он бурлил в крови, заставляя сердце биться как сумасшедшее. Магия, усилившая мой удар, все еще покалывала в ноге, напоминая о своей силе.

У меня было ощущение, будто я способен горы свернуть. Страх исчез, уступив место первобытной ярости и желанию защитить своих товарищей. Я оглянулся по сторонам, ища новую цель. Одержимые, казалось, немного отступили, напуганные нашей внезапной контратакой. Но я знал, что это лишь временное затишье. Кукловод, где бы он ни был, не позволит нам так просто уйти.

Внезапно коридор затрясся. С потолка посыпалась пыль и обломки. На стенах появились трещины, которые быстро расползались во все стороны.

Лена, все еще пытавшаяся восстановить свою магию, вскрикнула от боли и упала на колени. Петрова держалась за голову, бормоча что-то неразборчивое. Боря, прикрывая нас своим огромным телом, оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

«Землетрясение? — подумал я, хотя сам не очень верил в это. — Или что-то иное?»

— Это он, — прохрипела Петрова. — Он играет с реальностью… Он пытается сломить нас.

И тут я увидел его. Он стоял в конце коридора, в окружении клубящейся тьмы. Его лицо было скрыто тенью, но я чувствовал его взгляд… ледяной, пронизывающий насквозь. Он поднял руку, и коридор затрясся еще сильнее. Стены начали сжиматься, пол проваливаться.

Такого кукловода я ещё не видел. Никогда. И никогда не чувствовал такой мощи! Это было очень занимательно. И… блин, он что, смотрит на меня что ли?

— ДИТЯ! — взревела сама тьма, как казалось. — НАШЁЛ!

Инстинкт самосохранения закричал во мне, призывая бежать, спрятаться, молить о пощаде. Но что-то внутри, какая-то упрямая искорка, отказывалась подчиниться. Жажда действия и адреналин, все еще клокотавший в крови, затмевали страх. Я знал, что бежать бесполезно. Кукловод контролировал здесь все, и укрыться от него было невозможно. Оставалось только стоять и смотреть ему в лицо.

Тьма вокруг Кукловода сгущалась, приобретая очертания каких-то чудовищных фигур. Казалось, он черпает свою силу из этой самой бездны, из первородного хаоса. Слова «ДИТЯ! НАШЁЛ!» эхом отдавались в голове, вызывая непонятное ощущение узнавания.

Кто я для него? Почему он так жаждет меня найти?

Эти вопросы метались в сознании, но ответы ускользали, растворяясь в нарастающем безумии происходящего кошмара.

Землетрясение усилилось, превращая коридор в зону хаотичных разрушений. Куски бетона отламывались от стен, обнажая ржавые металлические конструкции.

Пол уходил из-под ног, грозя провалиться в неведомую пропасть. Я цеплялся за штаны своего тирана, стараясь не потерять равновесие.

Боря, как скала, заслонял нас, принимая на себя основной удар обломков. Лена и Петрова, казалось, потеряли сознание, не в силах сопротивляться давлению Кукловода. Мясной фарш, или как там прозвал этих двух балбесов мой истязатель, и вовсе — поплыли. Стояли, опираясь на стены, держась за головы так, словно их изнутри кто-то рвал.

Но кукловод не приближался. Он стоял там, в конце коридора, словно оценивая нас, играя с нами. Это была жестокая и изощренная пытка — предвкушение неминуемой гибели, беспомощность перед лицом всемогущего врага. Но в его неподвижности была и слабость.

Он не мог просто уничтожить нас, ему нужно было что-то большее. И я начал понимать, что именно. Он хотел сломить нас, лишить воли, превратить в марионеток, подобных тем одержимым.

Его взгляд, прикованный ко мне, говорил об этом яснее любых слов. Я был ключом, загадкой, которую он во что бы то ни стало хотел разгадать. И пока я сопротивлялся, пока во мне теплилась искра воли, он не мог победить.

«Ну держись, сволочара! — я позаимствовал очень красивое слово из лексикона