Жека (СИ) - Arladaar

Другим был Талдыч. Тоже в спортивках и кожанке. Встал у окна, и презрительно осмотрел всех.

— Я говорю всегда мало, — мужик в кожаном плаще с ненавистью посмотрел на пацанов. Говорил он тихо, привыкши, что все внимательно слушают его. — И привык что меня слушаются, и во всём соглашаются. Милиция сказала мне, что наверняка моего Саню убил кто-то из ваших. Я не буду разбираться сейчас, кто именно. Хочу лишь сказать, что я тоже всегда буду искать эту падлу. Поняли?

Мужик поднялся, потёр руки с набитыми перстнями и огромной золотой печаткой на одном пальце, и не спеша пошёл из кабинета. Качок открыл ему дверь и вышел за ним. Следом так же не торопясь, размахивая накачанными руками, пошёл Талдыч, у выхода оглянувшись, и плюнув на пол, сделав жест рукой, как будто перерезая горло.

— Кто? Кто это? — загудели пацаны, только закрылась дверь. — Чё за кент?

— Да это батя Фотича, говорят, он смотрящий по центру, — шептанул кто-то из средней парты. Кажется, Лёха. — Крутой. А чё с Фотичем-то?

— Говорят, голову раскололи как арбуз. Цепью что ли били, или арматурой.

Жека сидел и смотрел в окно. Какие мысли у него были в голове? Только то, что завалить сразу троих было бы трудно. Надо разжиться чем-нибудь. И о том, что сегодня опять надо будет замутить с Валькой. Однако с Валькой не получилось.

Придя домой после технаря, Жека быстро сделал домашку, наспех поел, и побежал на улицу. Мафон не стал брать, а то вдруг идти куда. Сел на лавку у подъезда. Ждать Вальку, вдруг пойдёт куда. Хотелось курить. Хорошо, что взял пачку Родопи по пути, сейчас сразу две сигареты скурил. Валька после технаря ходила на танцы в центральный ДК, и всегда возвращалась примерно в это время. А... Вот она тащится едва. Что-то невесела. Едва взглянув на Жеку, поздоровалась, и хотела пройти в подъезд, чем немало удивила парня, помнящего какой она горячей штучкой было вчера ещё.

— Валь... Привет. Ты куда? — нерешительно спросил Жека.

— Домой. Куда же ещё я могу идти? — недовольно ответила Валька. — Устала.

— Слушай... Ну ты чё? Давай, посидим, поговорим, чё как неродная? — попытался пошутить Жека, и тут же пожалел — шуточка вышла так себе. Девушка по виду, явно недовольна, и не склонна к общению.

— Ну, давай, посидим, — Валька демонстративно бросила сумку на лавку, и села рядом с Жекой, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. — Так будем сидеть?

— Ну, так, да... — растерялся Жека.

Валька сидела и молчала, надувшись как пузырь. Молчал и Жека, чувствуя её недовольство, и гадая, чем мог её расстроить. Так и сидели молчком минут десять. Тут Жеке захотелось курить, и надо же... Как раз притащилась с работы Валькина мать. Остановилась, и с недоумением посмотрела на дочь, и на дымящего Жеку. Вот что бы вы сделали, если бы увидели, как ваша любимая кровиночка, отличница и лапочка, сидит с сомнительным дворовым парнем на лавочке? При этом парень ещё и курит сигареты? Я думаю, реакция ваша была бы совершенно та же, что и у Валькиной матери.

— А ты что здесь делаешь? Ты совсем уже? По лавкам сидишь? Тебе что, дома делать нечего? — недовольно сказала Валькина мать, взяла дочь за руку, и потащила её к лифту. — Чтоб это было первый и последний раз!

Жека пожал плечами, и остался сидеть. И как оказалось, зря. Недалеко от дома услышал сиплые матершинные голоса, и звуки шагов. Так и есть. Из-за угла показалась большая толпа пацанов. Человек восемь. Одеты кто как, от спортивок до джинсы с майками. Все стрижены налысо. Кое-кого Жека знал. Пару-тройку по именам. Но вместе не зависали. Звали эту толпу «Правые». Жили они по правую сторону речки, там и держали авторитет среди пацанов. В центр речки особо не совались. Здесь пока ещё поляна не застолблена никем, хоть номинально центровыми считался Жека со своей толпой. Однако Жека сильно в делёжку авторитета не встревал, жили они с пацанами сами по себе. Отпор конечно дать могли в случ чего, но сами ни на кого не наезжали, да и к крутым шестерить не лезли.

Главным у правых был Лёха. Парень здоровый, спортсмен, качок, ходил всегда с нун-чаками. Пацаны говорили, вроде они недавно насмерть забили мужика-работягу на остановке поздно вечером, но мусора выйти на след не смогли. И сейчас правые ходили героями не только у себя. Вот. Решили приползти и в центр.

Жека, предполагая, что сейчас будет мордобой, внутренне приготовился к нему. И деваться-то некуда. Не убежать, не скрыться. Драться не хотелось, чего уж там... Тем более их восемь. Он до сих пор помнил пример Михалыча, которого, несмотря на чёрный пояс, зарезали такие же отморозки, а потом ещё и ногами забили.

Решившись всё-таки идти домой, пока не поздно, Жека встал с лавки, но... Уже опоздал.

— Эй, длинный! А ну стоп! Ты куда? — толпа приближалась с неукротимостью прибоя, и Жека остановился. Сейчас бежать — это прослыть на районе ссыклом на веки-вечные.

— Слышь ты... Попить вынеси нам и похавать чё-нибудь, — Лёха, похрустывая плечами, и вращая головой, как будто готовясь к драке, подошёл, и остановился в полметре от Жеки, в надежде что тот сдрейфит и отойдёт. Но Жека не дрогнул и не отошёл, лишь улыбнулся.

— Я тебе не лох воду таскать, — спокойно ответил он, и плюнул в сторону.

— Ах ты сука! — Лёха хотел ударить хуком, но Жека блокировал удар рукой, а ногой зарядил Лёху по яйцам. Что конечно, считалось не по-пацански, но с другой стороны, и правые наехали толпой, когда должны были выслать одного на наезд. Лёха согнулся и заорал, пытаясь вытащить из-за ремня нун-чаки, однако Жека коленом ударил его в рожу, опрокинув на спину, а потом пнул пару раз. Но тут уже набросилась вся кодла. Каким бы поясом ты не обладал, и каким бы мастером ты не был, против семи здоровых уличных пацанов тебе не выстоять. Тем более ни один же ты такой крутой каратист. Многие тоже занимались или сами, или ходили в секции, или просто в качалки. Или просто отрабатывали один, но верный удар, как в боевиках. Или просто у них в кармане финка или выкидуха. Так и получилось.

Жека после Лёхи завалил ещё двоих, но сзади поставили подножку. Упал на колено, попытался откатиться, но сбоку уже заехали ногой по лицу, разбили нос, пока отмахивался, пнули с другой стороны, а потом началось. Лежал, и только уворачивался от ударов. Лишь бы по почкам не надавали, и глаза не выбили...

— Ах вы с..ки помойные! У меня топор б..ть! Щас башки буду рубить! Ребята! Вали правых! — раздался вопль Славяна. Славян! Хорошо, что проходил.

А всё-таки ссыклявых сразу видать. Правые, привыкшие толпой бить всех подряд, услышавши, что кажись, рядом толпа местных, да ещё и у них топор, сразу разбежалась кто-куда. А Славян-то один был. Всех на понт взял.

— Жека, ну ты чё? Ни..я себе! — Славян помог подняться, отряхнуться. — У тебя нос разбит, и фингалы под обоими глазами. Челюха не сломана? Кажись, там синяк?

— Не. Нормально. Спина болит чё-то.

А спина не то, что болела — она ныла, как будто надавали дубинами. Но вроде, ничего особо страшного.

— Я Лёху вырубил и ещё двоих, — Жека закурил и затянулся, языком пробуя зубы, не шатаются ли. Кажись, нормально. — Потом сзади бросились под ноги. Если бы было чем-нибудь отмахнуться, палка или нож...

— Надо предъяву им предъявить, пока они не очухались, а то будут тут постоянно ползать, — Славян докурил и бросил бычок в цветник. — Пошли за Клаусом и Митяем.

Зашли за пацанами, обсказали им чё и как, и решили, что правых надо проучить. Такие наезды прощать никак нельзя. Не ответишь сейчас — потом придут с ножами и цепями. По пути к правым зашли на стройку, надыбали арматурины, подходящие по длине. Выходя со стройки, увидели проходящих двоих правых. Видать, заплутались по району. Увидев Жеку с бандой, хотели убежать, но их быстро догнали. Правые стояли, и дрожали, обоссываясь. Они знали, что будет.

— Вы чё суки делаете? Вы чё беспределите? — Жека пробил одному фанеру. Парень завыл, и опустился на колени. Жека взял его за волосы, и поднёс свой набитый кулак прямо к глазам. — Слыш, падла. Я говорю только один раз. Если я тебя хоть раз увижу, я тебе и матери твоей горло перережу. Ты понял, сука?