Колонизатор - Дмитрий Старицкий

пути затариваясь чаем, чтобы не делать порожних рейсов. К тому же шумиха по поводу чайных гонок клиперов прикрывала красивым пиаром нехорошую торговлю королевской фамилии, богатство которой поднялось на наркоторговле. Даже две войны в Китае Англия провела за право без ограничений торговать там индийской наркотой.

А вот индийские чаи да и цейлонские англичане уже наладились производить уже сами при возросшем спросе на этот напиток в Метрополии.

После шопинга выехали из Лондона и покатили неспешно, ища местечко по глуше для перемещения домой. Искать пришлось долго и мы сильно проголодались, так как боялся я покупать продукты в лондонских забегаловках для народа. На мой взгляд антисанитария там процветала просто жуткая.

Так и катили неспешно и довольно долго на голодный желудок. Пока в редкой рощице, скрывающей нас от дороги на Виндзор, я открыл темпоральное "окно" домой.

Да… ««Неандерталь»» уже стал для меня домом, а Москва моего осевого времени всё дальше отодвигалась от меня и становилась всё более чуждой. Там я никому не нужен, а тут у меня семья, жена, сын, куча новой родни со стороны жены, мои люди за которых я в ответе.

Мои кони…

Моя соль…

Мои колосящиеся поля…

Моя земля…

Чувство сопричастности ко всему этому, которого никогда не было в моей долгой жизни.

Выехали из темпорального "окна" около строящейся кузницы, которую уже подняли на уровень подоконника. И уткнулись в ограду из спирали Бруно, которую временно соорудили вокруг строительства от шастающих сюда со степи гиен. Более умные хищники с нами уже старались не связываться. А эти наглые и глупые. Хотя выстрелов уже пугаются.

Джо работал наравне с мужиками из артели каменщиков, крутил ручку малой бетономешалки, приготавливая на всех раствор.

Камни нарубленные в Аджимушкае лежали рядом кучей. Разного размера, что меня удивило.

Но артельщики довольно споро обкалывали лишнее с ставили стены кузницы полигональной кладкой.

- Хелло, Ян, - радостно замахал мне кузнец, - Ты прямо джентльмен, я посмотрю. Так похож в этой одежде на пастора Методисткой церкви из соседней со мной субурбии. Только ошейника не хватает.

- Какого ошейника? – удивился я, - открывая импровизированные ворота из жердей и колючей проволоки.

- Ошейника раба божьего, который носят у нас все священники. Для кого ты так вырядился?

- Для королевы Виктории, - ответил я, смеясь.

- Правда, что ль?

- У вас пожрать что есть, а то мы с Пахомом голодные как стая гиен.

- Шабаш, братцы, снедать будем, - крикнул артельщик. – Неси сюда харч.

Хоть мы и говорили по-английски, но артельщик нас каким-то образом понял.

Пахом завёл фургон за ограду и деловито насыпал в торбы овса и повесил из на конские морды.

- А что вы такие голодные, раз из Лондона? Там что недород? – поколол меня Джозеф.

- Да нет… Всего полно. Только готовят всё грязными руками, да и на вкус их пища дерьмо дерьмом, даже в хорошем ресторане.

Пока мы беседовали, каменщики расстелили достархан из куска чистой бязи и выложили огурцы, редиску, вареную картошку в мундире, хлеб и варёные яйца.

- Яйца откуда? – спросил я.

- С Тамани привезли, - ответили мне каменщики. – Соль просили. Дали им немного.

- Кто распорядился? – приступил я к допросу.

Вот на три дня оставить хозяйство нельзя без догляду.

- Жмуров. – Отвечают, - Мы, барин, сами чужого не берём. А Жмуров он от тебя приказчиком поставлен.

- На сухую есть будем? – спрашиваю.

- Вода есть, - улыбаются. – Извини, но квас уже весь выпили. Жарко сегодня.

- Тогда бери котелок, и ставь воду на костёр. Чай пить будем. Эх… хорошо дома, но жарко.

Снял я сюртук и котелок, положил на облучок. Не хватало только ещё пропотеть и провонять.

Потом вынул из фургона две фунтовые коробки чая – одну кузнецу в подарок, другую артельщикам на общак в качестве поощрения.

А Джозеф, пока накрывают достархан и готовят кипяток для чая, суёт мне лист миллиметровки с планом будущей кузни и подворья.

Так, смотрю, всё по уму задумано…

- Инженер чертил, я только пальцем тыкал, - поясняет кузнец.

- А это что тут будет? – заинтересовался я.

- Пешеходный мостик через ручей, - отвечает кузнец. – А вокруг полей через брод каждый раз автомобиль гонять топлива не напасёшься. А так по делу какому можно и пешочком будет в основную усадьбу сходить по мостику. И от меня, и ко мне, если у кого какая надобность возникнет. Да и радугой от водопада с него хорошо будет любоваться.

- Мужики, - обратился я к каменщикам, утолив первый голод. – Не лень вам с камнями так мудохаться? Не проще было бы заранее напилить каменные блоки ровненько навроде кирпича.

- Не, барин, не проще. – отвечают. - Да и пилить вышло бы дольше. Тут же особой красоты не требуется. Да и не на сухую кладём, а на раствор. Так что особой подгонки и не требуется.

В складском ангаре застали в самом разгаре аврал.

В проходе длинным рядом лежали солдатские сидора с прикрепленными на них листочками. А там ФИО да размеры спасенных белорусов записаны. Это пока мы по Лондону рассекали Колбас с Рябошапкой среди них перепись населения провели.

На сидоре лежат котелок, простенький нож, железные ложка и кружка, шило, набор ниток-иголок, пара полотенец, зубная щетка, мыло, коробка зубного порошка, кусок пемзы, губка, гребешок и расчёска, ногтерезка, да две пары портянок – это каждому одинаково без различия пола и возраста. А вот одежду и обувь подбирали уже индивидуально по размерам. Распоряжался Рябошапка, а бегала по складу тройка девчат из бывших военнопленных. На загляденье у них это выходило весьма споро. Ну да, по сравнению с огородом тут и легче, и веселее.

- Бог в помощь, - зашел я в ангар.

- Командир, ну вы и франт, - покачал головой Рябошапка, кстати вполне самостоятельно прибарахлившийся за счет американской армии на нашем складе. Ну, дык… что охраняю то имею. Только тельняшка осталась на нём из прошлого обмундирования.

- На себя посмотри, мореман складской, - усмехнулся