Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович

— Я? Да нет, вроде…

— А кто мне попу гладит? — спросила жена с ехидной агрессивностью.

— Ну, так… Гладкая, вот и глажу…

— Ми-иш… Я не хочу здесь… На́ меня!

Я сграбастал величайшую актрису всех времён и народов, и понес наверх.

Пятница, 18 марта. День

Вашингтон, Пенсильвания-авеню

Любоваться цветением сакуры еще рановато, зато магнолия просто буйствует, белыми и розовыми облаками расплываясь по всему городу, клубясь у закопченных кирпичных стен особняков, заволакивая авеню и стриты.

— Красота-то какая! — вымолвила миссис Даунинг, глядя за окно лимузина.

— Лепота! — согласился я, намечая улыбку.

Последний раз нам удалось свидеться года три назад. Синтия как раз сложила с себя полномочия президента, уступив Белый дом Эдварду «Теду» Кеннеди. В принципе, мы тогда с Наташей и прилетели к «Тедди» — лечить от рака мозга. Укрылись в Кэмп-Дэвиде на два дня, пока не разделались со зловредной глиобластомой.

Потом встречались с Майклом Дорси, дослужившегося до директора Космического центра Маршалла. Он нас познакомил с Франклином Чанг-Диасом, астронавтом и физиком, додумавшимся до электромагнитного плазменного ракетного двигателя VASIMR, и с Шарлоттой Блэквуд, долетавшейся до своих любимых звезд — полгода эта очаровательная и очень энергичная блондинка-астрофизик (и лучший астронавигатор Соединенных Штатов!) стажировалась на станции «Салют-8».

Чанг-Диасу я обещал испытать его двигун на ЭМК «Циолковский», и не устоял перед Шарлоттой — сманил к нам, в Звездный городок. Пущай полетает!

А вот с Синти я в тот приезд буквально парой слов перемолвился. Зато теперь часа два проболтали — было что вспомнить…

— Приехали, — обронила экс-президентша, но не торопилась отпирать дверцу. Дождалась телохранов.

В бытность свою хозяйкой Белого дома, Даунинг чуть ли не привыкла к покушениям — битое, но недобитое «глубинное государство» не смирилось с потерями, ушло в подполье, — и мстило из-за угла, пакостило, как только могло.

Синти спасала умная кадровая политика — Фред Вудрофф, некогда самый первый её босс, стал советником по нацбезопасности, а Чарли Призрак Медведя возглавил ФБР. Вот они-то и спасали Первую Леди — раскрывали заговоры, ловили инсургентов или прорежали вражьи силы, стреляя на поражение.

Я вышел из машины вслед за Синтией и застегнул пиджак, приглядываясь да прислушиваясь. Мою чуйку забило негативной инфой — напряжение и опасность давили со всех сторон сразу. Очень неприятное ощущение. Как будто торчишь на площади, голый и беззащитный, высвеченный прожекторами, а вокруг — тьма непроглядная, и в этой черноте то ли пасти зубастые ляскают, то ли смачно лязгают затворы.

За здешнюю вредность молоко надо давать… Всегда, стоит мне покинуть такой безопасный, такой мирный Союз, и прилететь сюда, в Штаты, моментом ощущаешь угрозу и очень нездоровую атмосферу. Но в этот раз она уж слишком накалена!

— Come on, let’s go! — нервно сказал дюжий агент Секретной службы, и Синти, прикрытая широчайшими спинами, вошла в фойе Административного офиса Эйзенхауэра. Я мельком оглядел это серое ампирное здание с угловатыми эркерами и лоджиями с колоннами — оно мне напомнило дворец Чойо Чагаса в садах Цоам — и променял мягкую уличную теплынь на зябкую прохладу резиденции вице-президента. Звук шагов рассыпался по гулкому фойе.

— Здесь когда-то находился кабинет Збигнева Бжезинского, зело не любимого вами, — хищно улыбнулась Синтия, как будто намекая на мои давнишние подвиги.

— Ну, вы тоже Збига не жаловали, — парировал я.

— О, да!

Мы поднялись этажом выше. Хоть нынешняя Конституция Штатов и очистилась от атавизмов, вроде коллегии выборщиков, здешняя политическая система всё равно оставалась весьма причудливой.

Я, как и большинство американцев, приветствовал победу на выборах Эдварда Мура Кеннеди, восемь лет подряд занимавшего пост госсекретаря США, а на третьем сроке Синти вышедшего в вице-президенты. Но ведь все же понимали, что симпатии граждан США, ранее выражаемые к миссис Даунинг, теперь просто перенеслись на «Тедди». А вот как понять, что нынешним вице-президентом стал Эдвард Мур Кеннеди-младший?

Отец и сын в одном тандеме? Круто. Но с массами не поспоришь.

— О, мистер Гарин! — разнесся по коридору беспечальный возглас на корявом русском. Навстречу широко шагал Дорси, раздобревший на гамбургерах. — О-о, миссис Даунинг! Как поживаете?

— Вашими молитвами, Майкл, — улыбнулась Синти.

— Мистер Гарин! — Дорси надулся от важности. — Всё согласовано! Опытный двигатель отправится в Россию буквально на днях, его будет сопровождать сам Фрэнки Чанг-Диас. — Он зубасто улыбнулся. — Надеюсь, с мисс Блэквуд всё нормально? Не обижали девочку?

— Эта девочка сама кого хочешь обидит, — ворчливо ответил я. — Шарлотта будет включена в экипаж корабля, как штурман-космогатор.

— Splendidly! — воскликнул Дорси, и убежал, обмахиваясь ворохом бумаг, словно веером.

— Кипучая натура, — улыбнулась Даунинг.

Я задумчиво кивнул, взглядом провожая тёзку. По правде говоря, меня терзали смутные сомнения насчет контактов с НАСА, но толк был — мегаваттный ядерный реактор «Сделано в СССР» плюс безэлектродный плазменный двигатель «Made in USA» в сумме делали первый межпланетный — пилотируемый! — рейс осязаемым и реальным. «Циолковскому» хватит месяца, чтобы выйти на околомарсианскую орбиту, высадить экспедицию в Долине Маринер, да еще, на закуску, слетать к Церере. Красота!

Робкий секретарь со смешной фамилией Гопкинс, выглянул из дверей приемной, чтобы сообщить о том, что шеф задерживается, и проводил нас в кабинет.

Ничего особенного: оливково-зеленые обои и бархатные шторы того же цвета, парочка пухлых кожаных диванов, письменный стол в манере ар-деко и звездно-полосатый флаг, обвисший в углу. Стены были отделаны темными деревянными панелями, придав интерьеру колониальный стиль. Чистенько и скучненько.

— Скажите, Майкл…

Синтия остановилась рядом, маленькая и неприступная женщина. Ее профиль как будто подчеркивал общую хрупкость фигуры, но спокойный внимательный взгляд и сжатые губы выдавали натуру твердую, а когда надо, и беспощадную.

— Да? — ответил я рассеянно. Во мне росло, набухало смутное беспокойство.

— Вы довольны тем будущим, которое наступило? Я имею в виду то, что связывало и разъединяло Америку и Россию. Лучше стало? Или… Как это по-русски… Ни то, ни сё?

Моя улыбка вышла не наигранной.

— Лучше, Синтия, гораздо лучше. Вон, пять минут назад Дорси сообщил о доставке в СССР секретного ракетного двигателя… Это ли не показатель? Вы добились многого, Синти, очень многого. Даже если бы новая Конституция и деприватизация ФРС исчерпывали бы ваши достижения, то и этого хватило бы, чтоб войти в историю. А национализация корпораций ВПК? А демилитаризация? Я имею в виду резкое сокращение военных баз по всему миру. Это же тоже прорыв!

И тут тревога, бродившая во мне, усилилась рывком, мгновенно достигая пугающего пика.

За окном скользнула тень — огромный квадрокоптер плавно спустился сверху, зависая напротив — толстое стекло глушило гудение шести винтов. Дрон слегка подвернул, сверкая злой красной искрой лазерного целеуказателя — и я повалил Синтию на оливковый ковер.

— Воды тянь! — выдохнула ошеломленная миссис.

Первая пуля ударила с коротким звоном и хрустом, прогрызая дырку в «непробиваемом» стекле. В отверстие тут же, издав неприятное зудение, влетела вторая, и впилась в стену, расщепляя дубовую панель.

Всё это действо заняло ничтожную долю мгновенья, а на исходе долгой, самой долгой секунды в моей жизни, квадрокоптер взвился на пару футов, и у меня на груди задрожала ярко-алая точка прицела.

Глава 4

Пятница, 18 марта. День

Вашингтон, Пенсильвания-авеню

…Точка прицела горела кружочком слепящего красного света — он плясал, то перескакивая с лацкана на галстук, то расплываясь по белой рубашке, словно пятная ткань светлой артериальной кровью.