Цикл романов "Целитель". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Большаков Валерий Петрович

— Есть минутная готовность! — выдохнула Тата, лбом вжимаясь в коленки.

Дверца смачно вошла в пазы, а гул стал опадать, становясь всё басистее. По стеклянным панелям хронокамеры заплясали изумрудные отсветы, а сопло уже не гудело, а гремело, угнетая рассудок.

— Готовность к забросу! — пробился искаженный голос Михаила. — Конфигурация поля сфероидальная. Напряженность… Стабилизация канала… Гамма-ретранслятор… Готовность к транспозитации… Пуск!

На какое-то мгновенье Тата будто оглохла, но, услыхав собственное дыхание, поняла, что ее несёт против течения времени. Назад… в поза-позавчера…

Пятница, 31 декабря 2010 года. День

«Гамма»

Москва, улица Зеленодольская

В некий неясный момент, когда смутное осознание себя сделалось чётким, Ивернева ощутила под ногами не упругость рифленой резины, а податливость сухой прошлогодней травы.

Бледно-фиолетовые извивы потрескивавшей энергосферы угасли, свежо пахнув ионизированным кислородом, и Тата раскрыла глаза.

Она сидела на газоне, под защитой густых кустов и пары голых деревьев, уныло возносящих к небу кривые черные ветви. Издали, со стороны Волгоградского проспекта, наплывали шумы машин, а ближе слышалось лишь монотонное ширканье лопаты, счищавшей снег с дорожек парка.

Тата гибко выпрямилась, застегивая дубленку. Она не сразу уловила движение за спиной, а в следующее мгновенье до ее ушей донесся негромкий, весьма прохладный баритон:

— Руки вверх, барышня! И без фокусов!

Глава 2

Пятница, 31 декабря 2010 года. Ближе к вечеру

«Гамма»

Москва, Зеленодольская улица

— Руки вверх, барышня! И без фокусов!

Будь на месте Таты любая иная сотрудница КГБ, пусть даже имевшая богатый опыт спецтренировок, ей пришлось бы прибегнуть к типично женским уловкам в такой-то ситуации. Но Ивернева была не просто «иной», а возведенной в степень.

Мгновенно выйдя на сверхскорость, она отшагнула и развернулась. За ее спиной стояли двое милиционеров в форме стального цвета — один, рослый, с пышным чубом, выпущенным из-под заломленной набок ушанки, стоял подальше, демонстративно засунув руки в карманы полушубка, а другой, невысокий и коренастый, при погонах сержанта и со смуглым лицом восточного типа, топтался в паре шагов от девушки, обеими руками тиская табельный ПМ. В черных вытаращенных глазах азиата пульсировали испуг и натужное торжество — ствол подрагивал, а с крупных, словно накачанных губ срывался шепот: «Ай, шайтан-баба… Ай, зани шайтан…»

Всю эту диспозицию Тата запечатлела за ничтожную долю секунды. Веки сержанта еще не дрогнули, чтобы моргнуть, а правый женский сапожок уже мелькнул, выбивая оружие. Продолжая движение, майор крутанулась, и левая нога впечаталась в пухлую щеку ориентала. Тот исполнил кувырок назад.

Ивернева замерла, выходя из состояния субакселерации, и рядовой, стоявший подальше своего излишне рьяного командира, наконец-то смог увидеть девушку, а не размытый вихрь.

Зубасто улыбнувшись, он вскинул руки вверх:

— Сдаюсь, сдаюсь! — и восхищенно выдохнул: — Ну, кла-асс! Вы только не обижайтесь на Ваську, он из Душанбе, и уж больно ретив…

— Ваську? — улыбнулась Тата, склоняясь над поверженным.

— Вообще-то, его Басиль зовут, по-ихнему, но мы по-своему, по-нашенски…

Ивернева приложила пальцы к шее Басиля. Ощутив заполошное биение, кивнула успокоенно, и с силой нажала пару точек — за ухом и на затылке бравого сотрудника милиции. Тот замычал, болезненно морщась, завозился, засучил ногами в начищенных ботинках.

— Ш-што? — выдохнул Басиль. — Х-хде?

— Вы прогнали хулигана, — четко выговорила Тата. — Он вас ударил, а вы пригрозили ему оружием, и «нехороший человек» бежал… — Подняв голову, девушка показала глазами рядовому на «Макаров», тускло отблескивавший в бурой траве. Рядовой понятливо закивал, и подобрал оружие. — Меня защитили… — ее голос утончился, переходя в слезливый всхлип.

Сержант сразу приободрился, закряхтел, пытаясь встать, и чубатый с готовностью подхватил старшего по званию, незаметно сунув пистолет ему в кобуру.

— Ох… Чигарта мехурам… — скривился Басиль, грузно поднимаясь с колен. — Как-то мне нехорошо…

— Давай, к «козлику», Вась, — со смешным участием заворковал чубатый. — Посидишь… Отдохнешь… А мы потом рапорт сочи… К-хм… Всё, как было, распишем! Зуб даю — сам товарищ Гордеев похвалит! Ты же знаешь товарища полковника…

Сержант лишь уныло кивал, еле переставляя ноги. Небитый вместе с Татой устроили битого на заднем сиденье милицейского «уазика», и заботливо притворили дверцу.

— Уф-ф! — вытолкнул рядовой, поправляя шапку. — У нас в деревне кот был, Васькой звали. До того ленивый… Развалится на крыльце, и спит! Пока не пнешь, фиг сдвинется! Зато, как жрать дают — бежит, аж топочет! Один раз, помню, матушка ведро с парным молочком поставила на ступеньку, так котяра лакать вздумал. Мать его кэ-эк пнёт — Васька с мявом улетел! Но у вас, конечно, куда красивше вышло…

— Вас как звать… «дядя Стёпа»? — улыбнулась Тата.

— Меня-то? — покраснел ее визави. — А… Смеяться не будете? Меня… Меня, вообще-то, Тихоном кличут… В честь деда назвали. Он на войне… Без вести.

— Чего ж тут смешного? — вздернула брови девушка. — Имя, как имя. Мужицкое, кряжистое такое…

— Ага! — воспрял Тихон. — А… Вас как?

— Ирина, — улыбнулась Ивернева, протягивая руку.

Милиционер осторожно пожал изящную кисть.

— Ирин… — несмело заговорил он. — А давайте, я вас угощу хоть? Ну, так, в качестве извинения за… за ЧэПэ? Васька просто напугался — что-то там, в кустах, засветилось, будто сварка…

— Да ладно, чего там… — отмахнулась Тата, изображая беспечность, и мило улыбнулась: — Угощайте!

— Ага! — обрадовался Тихон, тут же смущаясь. — Только ресторанов тут нету… Зато шаурма — просто объедение! Там какой-то родич Басиля крутится. Ага… Так у него всё по-честному, и чисто — не скажешь даже, что таджик! А уж кофе варит… — он закатил глаза. — Куда той баристе!

Наталья не стала поправлять нечаянного знакомца, а просто зашагала рядом. Она уже на месте, и хостел смертницы рядом почти, минут пятнадцать ходу…

Вот только спешить не надо, лучше подготовиться, как следует. Линкольн верно говаривал: «Если от меня потребуют срубить дерево за восемь часов, я потрачу шесть часов на то, чтобы заточить топор»…

Кафешка старого Азиза и впрямь выглядела опрятно. Здесь столовались дальнобойщики и студенты, «гастарбайтеры» и «понаехавшие». Бывало, и коренные москвичи заглядывали — толстый и румяный повар обходился без изысков и без тех кулинарных извратов, коими кичились модные ресторации Москвы, зато выходило у него — о-о-очень вкусно.

Тата чуть ли не урчала, поедая шаурму — и лаваш, и зелень, и мясо — всё радовало свежестью и умелой готовкой. А уж кофе… Такой пахучий и духовистый напиток можно было, наверное, отведать… ну, разве что в шатре бедуина, знающего толк в «кахве»!

— Спасибо, Тихон! — выдохнула девушка. — Накормили и напоили.

Милиционер гордо заулыбался, но его губы тотчас же дрогнули, сникая.

— А мы еще увидимся, Ирина? — с надеждой выговорил он, тут же заспешив, понижая голос: — Я не спрашиваю, где вы служите…

Тревожный ледок кольнул Иверневу, но она тут же вернула поколебленное равновесие.

— И не нужно спрашивать, Тихон, — твердо сказала девушка. — А насчет увидеться… — Она пожала плечами. — Кто ж его знает… Жизнь наша полна неожиданностей. Пока!

Гибко встав, Тата накинула шубку.

— Ирин… — мужчина расширил глаза. — Только сейчас заметил! А… почему вы без шапки? Минус, хоть и небольшой, но всё же…

— Хм… И вправду, чего это я? — девушка сморщила носик, и легонько засмеялась. — Спасибо за совет, Тихон. Пока!