Библиотека судеб - Андрей Асковд

он палец вверх. – Пойти в правильном направлении. Сколько бы раз ты ни уходил отсюда, будучи Вершителем, но возвращался в Мир Живущих всегда кем-то другим. Не писателем.

– То есть? – удивился Петров. – Всё-таки моя судьба – писать книги? Моё предназначение?

– Более того. Я давно к тебе приглядываюсь. В каждом человеке есть своё начало – и цель, к которой он должен идти. Не всегда получается, но ты иной. Это сразу стало ясно мне, но ты должен был замкнуть круг, прежде чем стать кем-то бо́льшим. Начать писать истории и здесь, и там. Обрести свой путь и не отказаться от него, каким бы трудным и безнадёжным он ни казался поначалу.

– Для чего-то бо́льшего? – переспросил Петров. – Для чего?

– Потерпи немного ещё.

– Хорошо. А что с животными? – вспомнил Петров свой вопрос.

– У них иной круговорот. Они сразу перерождаются в новое. Ты же заметил, что в нашем мире нет никаких животных?

– Меня вот это как раз и удивило.

– Ладно, – Библиотекарь поставил книгу на место. – Пошли.

Библиотекарь остановился перед огромными дверями с вырезанным на них деревом и толкнул обе створки вперёд. Внутри в зале с древом жизни огонь тоже уже хозяйничал. Листки на ветках чернели в пламени, скручивались и пеплом осыпались на паркет.

– Что мы тут делаем?

– Дождёмся твоих помощников здесь, – ответил Библиотекарь.

– Что теперь будет? Что дальше? Что с миром? С тем, с этим. Что с нами и с ними будет?

– Это уже не твоя печаль и забота. Смотри. Идут, – Библиотекарь указал куда-то вдаль, за дерево.

Из дыма и пламени показались фигуры. Сначала вышла одна, пройдя прямо сквозь огонь, затем вторая и последующие. Петров узнал их. Это были безликие судьи из зала Высшего суда. Всё в тех же одеяниях и капюшонах, закрывающих безликие дымчатые провалы. Петров непонимающе посмотрел на Библиотекаря.

– Люди называют их «Четыре всадника апокалипсиса».

Они закончили свою работу, и я передаю их тебе.

– Вы хотите сказать… – Петров не мог подобрать слова. – Что Мир Живущих погиб? Как? В одно мгновенье? А как же все те книги, жизни, которые уже были написаны на годы вперёд? Что происходит и что значит – м не?

– Я тебе как-то говорил, да и не только я. Время и пространство – понятие относительное. От начала пожара и до того момента, как мы пришли сюда, в Мире Живущих прошло не одно столетие. Там к этому всё и шло, а теперь закончилось, и судьи всё окончательно зачистили. Я не справился.

– А что будет с этим миром? Что с ними произойдёт?

– С этим миром тоже уже всё покончено, – обречённо ответил Библиотекарь. – Помнишь, девочка Катя попала на Обочину? Я тогда вытащил её, но она открыла проход.

Сильная девочка. И после того только на её силе проход держался закрытым. До тех пор, пока её не забрали в ваш «Светящийся сад». Защита пала.

– И?

– Что «и»? – Библиотекарь посмотрел на Петрова с удивлением, как будто он ему всё уже подробно рассказал. – Все сущности вырвались наружу. В этот мир. Обочина поглотила его. Мне остаётся только прибраться.

Библиотекарь достал из нагрудного кармана свой блокнот и, не взглянув на него, бросил в огонь.

– Вот и я всё подчистил за собой, – печально сказал он.

Затем достал карандаш и совершенно новенький блокнот. Такой же, как был у него, в картонном переплёте на пружинке и листами в синюю клеточку.

– Петров, – повернулся он к нему. – Я не первый Библиотекарь и, судя по произошедшему, не последний. Тебе предстоит большая работа. Возможно, у тебя получится собрать свою идеальную Библиотеку Судеб. Где всё сложится так, как должно. Я не знаю, кто это начал, но знаю, что всё теперь в твоей власти. Вот, – он протянул блокнот Петрову.

– Я не понял, – Петров осторожно взял блокнот. – Что произошло?

– Откроешь блокнот, поймёшь. Только погоди, – Библиотекарь положил свою руку на руку Петрова с блокнотом. – Дай я сначала уйду.

Библиотекарь посмотрел на Петрова и развёл руки, как будто хотел обнять его на прощанье, но вместо этого вспыхнул и сгорел в момент, осев горкой пепла на выжженный паркет.

Пожар утих. Всё, что осталось от Библиотеки, так это зал с выжженным деревом жизни. Петров сидел на почерневшем паркетном полу и всё никак не решался открыть блокнот. За спиной безмолвными тенями стояли помощники – судьи. Не открывая блокнота, он понимал, что держит в руках новую, и пока ещё чистую, Книгу Книг. Понимал, что Библиотекарь и был тем самым Высшим, в чьём нагрудном кармане постоянно лежала неприметная Книга Книг, которую все так хотели увидеть и постичь Высший замысел, но не замечали, даже глядя на неё. Как и самого Высшего, который был ежедневно у всех на виду. Доставал свой блокнот и делал заметки, которые влияли на дальнейшее развитие мироустройства обоих миров. Неужели теперь его место занял Петров?

Эпилог

Петров не знал, сколько он так просидел. Прошли часы, а может, столетия. Постепенно он начал чувствовать, что его сознание наполняется. Освободившиеся души того и этого мира искали пристанище и находили его в Петрове. Знание всех миров переполняло Петрова. Казалось, что он знает ответы на все вопросы, но со временем безграничная энергия начала требовать выхода. Тогда и появился росток. Он пробился сквозь кучку пепла, оставшуюся после Библиотекаря, и начал тянуться ввысь. Набухла первая почка. Увеличившись, она лопнула и явила из себя первый лист. Затем ещё одна. Ещё. Наконец, первый лист оторвался от ветки и упал на пол. Петров встал. Мрачные судьи изобразили лёгкий поклон и, растворившись в воздухе, исчезли. Петров подошёл к листку и поднял его. Он знал, куда идти дальше и что делать. Там, слева от молодого дерева, должна быть переплётная мастерская…

***

Дерево уже заполняло своими ветвями почти всё свободное пространство зала. Служащие собирали листы и относили их в переплётную мастерскую, а потом новые Книги Судеб развозились по стеллажам. Петров стоял за своей конторкой Библиотекаря и делал пометки в блокноте. В Книге Книг, которая оставалась такой же значимой, но неприметной для постороннего взгляда. Маленький блокнот в пружинном переплёте вмещал в себя тысячелетия и миллиарды различных судеб. Вершители получали и сдавали книги. Всё шло привычным путём. Нельзя сказать, что Петров выбрал ту или иную сторону. Так не бывает. Но со временем он вывел свою формулу – на одну неприятность есть обязательно три хороших новости.

– Вот, – перед Петровым появился Вершитель. – Вы просили принести.

Вручив книгу Библиотекарю, молодой