Колыбель - Виктор Сергеевич Эрленеков

- Дык когда королева Мария начала из коробок булыжники вытаскивать и оживлять их, Рекс как с цепи сорвался, нельзя так говорит, по другому надо, - я продолжал неотрывно смотреть в глаза гвардейца, - а королева на него осерчала и велела из покоев на свет не выходить боле, так и сидит, почитай как три года уже.

- А где сидит? – я чувствовал, что начинаю достигать нужной кондиции для тотальной аннигиляции, - где его покои?

- Так возле покоев господина его, - Порфирий запнулся, а потом продолжил, - то есть ваших.

- А Машка где живёт? – меня уже начало трясти от злости, - в том же доме?

- Нет, Сир, - теперь гвардеец был первым, - Великие Духи никому там жить не дают, там только Тан Рекс живёт. Леди Мария живёт во дворце на берегу озера.

У меня всё потухло внутри. То, от чего я хотел уйти догнало меня и тут. Маша оживила сгустки, не пропустив их через чашу, и теперь в мой мир прокралась мерзость. И я эту мерзость должен теперь извести! Я повернулся к Порфирию.

- Прими мою благодарность, смелый и честный труженик! – я положил свою руку ему на плечо и по всему его телу заиграли золотистые искорки, - будь таким и далее и достигнешь истинного счастья на земле моей.

- Спасибо, господин мой, - по щекам мужика потекли слёзы, он начал кланяться, постоянно дёргая свою дочь за руку, - да кланяйся ты, дурёха, кланяйся господину нашему!

- И ты прими благословление моё, - я положил руку на склонённую голову девушки, - пусть путь твой будет долгим и светлым.

Девушка озарилась сиянием, которое осветило весь свинарник, и было поприветствовано радостными визгами хаврошек, и с хрупкой и неказистой девушкой произошли разительные изменения – она стала выше, более статной, у неё округлилась попка, поднялась грудь, а лицо приобрело настолько совершенный и милый образ, что было заметно смущение солдат.

- Кто тебя хоть мыслью своей злобной тронет, - я посмотрел в глаза девушки, - тому смерть станет в радость.

Солдаты, которые начали было краснеть при виде преобразившейся красавицы, моментально побледнели и постарались спрятать глаза подальше, а пока я их рассматривал, не замелил, как Даша взяла мою руку и поцеловала, в знак благодарности.

- Я вас ещё навещу, - я погладил девушку по щеке, - надо вам помочь в хозяйстве. Гвардеец, веди меня к своей королеве!

Солдаты споро выскочили из свинарника, и побежали по направлению к городу, а я дёрнувшись было за ними, остановился и посмотрел на подобие алтаря.

- Кто это сделал? – я указал рукой на камень, - и почему стоит тут?

- Дык не пущаю людей к Алтарям-то, - Порфирий поёжился, - а некоторые Алтари и сами к себе не пущают всех-то.

- Не пускают к себе? – это был интересный поворот, - как это?

- Дык, как королева начала камни-то оживлять, - Порфирий опять поёжился, - Тан Рекс не сразу вмешался, он всё подле Вас был, охранял, стало быть, а как сцепился с королевой-то, так она уже много успела оживить, тыщу, не меньше! А то больше, мне не ведомо, но народу стала – тьма по окрестностям шариться.

- А когда Тан вмешался, что поменялось? – мне уже интересно стало, что было дальше, - камни перестали оживать?

- Истинно говоришь, господин, - Порфирий перекрестился, - вот те крест!

- Крест тут не работает, но я тебе верю, - я почесал подбородок, дурацкая привычка, - а потом?

- Потом половина алтарей перестала людей к себе пускать, да и в долине не все работать могли, - Порфирий опять поёжился, - в основном поселения теперь дальше от города, - там, на юге.

- Почему так? – я начал понимать, что произошло, - не смогли возрождённые королевой жить в городе?

- Поначалу жили, вот, как и я с дочкой, - Порфирий посмотрел на похорошевшую дочь и покачал головой, - потом с Мастером Гансом договорились и ушли за город ферму поросячью ставить. Не все, кого королева оживила плохими-то стали, много хороших людей, вот тот же Ганс – толковый мужик. А сброд туда ушёл, к морю, говорят.

- К морю? – я немного порадовался, что им не нашлось тут места, - а чем им тут плохо стало?

- Дык гвардейцы хулиганить не дают, - Порфирий опять поёжился, - да и Дашеньку мою снасильничали охломоны, да ты девка не хнычь! Тебя теперь сам Создатель благословил! Тебе за терпение твоё!

- Снасильничали? – я уставился на Порфирия, - Как это? Кто допустил?

- Дык я ж толкую то о чём, - порфирий прижал к себе насупившуюся дочь, - гнилые люди совсем появились, те кто поначалу в городе были, они другие совсем, и королеву не так сильно слушают, особенно как связалась она с каким-то хлыщом из новеньких, но я вот чего тебе скажу – это он её с ума сводит, и из-за него всё началось! Потому сила неведомая из отцовского дома то её и выставила!

- А алтарь ты сам сделал? – я рассматривал странный камень, было видно, что неизвестный мастер не очень умело выточил алтарь из целого куска туфа, стараясь вырезать статую создателя из мягкого материала, - или помог кто?

- Помог один парнишка, - Порфирий цыкнул на беспокойных свиней, - из цеха Мастера Сулеймана, Семёном кличут, он к моей Дашке всё ходит, помогает, стало быть, к юбке присматривается! Ты не думай чаво, он парнишка хороший, из старых поселенцев, добрый, лишнего слова зря не скажет. Так вот пожалился я как-то ему, что мол не пущают солдаты до алтарей, батогов вот дали, так он мне из куска горы и вырезал алтарь малый, дескать помощи у создателя просить. Мол, вернётся, всем счастье будет!

- Так значит? – интересный парнишка, этот Семён, - а что с Первым Рыцарем моим?

- Разноглазый который? – Порфирий прищурил один глаз, изображая Ромула, - так тот со своими сородичами и Бабой своей в храм пустые коробки от булыжников всё таскали, а потом как смута началась, так и вовсе