Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

не сводя взглядов с озаренной солнечным ореолом фигуры. И даже на кошку, нахально явившуюся в часовню и усевшуюся в проходе между скамьями, падали разноцветные отблески, заставляя черный мех роскошно искриться и сиять!

Вот служка, роль которого исполнял страшно гордившийся этим Йохан Старший, подал патеру серебряную чашу. Похоже, дело шло к причастию. Патер ее принял, поставил на отдельный столик рядом с пюпитром, перевернул страницу и едва перевел дыхание, чтобы что-то прочитать, как временно наступившую тишину прорезал дикий вопль!

Стас аж дернулся от неожиданности. И не он один! Вздрогнул, чуть не уронив книгу, патер, заморгали и завертели головой оба Йохана, вскочил с места капитан. Моргенштерн вскинул голову, обернулся на крик, но с коленей пока не поднялся…

Орал Фриц. Выпущенный с гауптвахты ради мессы и сидевший на последнем ряду, так что Стас его толком и не видел!

А теперь, выскочив в проход между скамьями, рейтар трясся, как в лихорадке, водил мутными глазами по всему храму и орал, брызгая слюной:

— Ведьмы! Вы тут все ведьмы! Ведьмаки! Нечисть службу ведет! Все, все ведьмы! И ты! И ты! — ткнул он пальцем в сторону Стаса и Йохана Малого, а потом и Свена. — И они! — В этот раз досталось патеру Стефану и Моргенштерну. — И она!

Дрожащий палец указал на кошку. Та прижала уши и кинулась к патеру, спрятавшись у него под рясой.

«Реактивный психоз, — растерянно подумал Стас. — Ну как в учебнике… И что делать-то?»

— Рехнулся! — определил по-своему капитан: — Густав, Уве, хватайте его! Йохан, ремень!

Фриц успел завыть и завертеться, но двое прыгнули на него с боков, повалили на каменный пол, заломили руки за спину. Йохан подскочил с уже снятым ремнем, накинул петлю Фрицу на руки, стянул. Бьющееся тело перевернули лицом вверх, и к нему торопливо приблизился Моргенштерн. Вгляделся в закатившиеся глаза рейтара, что-то прошептал и обернулся к подошедшему следом священнику:

— Ничего не вижу. Могу прочесть экзорцизм, но лучше вы…

— По грехам нашим воздаешь ныне, Господи… — проговорил священник, наклонился и с размаху приложил Фрица плашмя по лбу наперсным серебряным крестом, который успел снять. Стас вздрогнул, ожидая, что будет как в кино — рейтар задымится, забьется в конвульсиях, а то и еще какие спецэффекты одержимости выдаст. — Во имя Отца, Сына и Святого Духа…

Но Фриц дымиться не собирался, напротив, он как-то жалобно всхлипнул и снова что-то пробормотал про ведьм, которые везде, вон они побежали, полетели, вон смотрят из углов…

— Не одержимый, — заключил патер. Для проверки он еще полил на Фрица святой водой из торопливо поданной кем-то чаши, но и это не возымело никакого действия, кроме того, что рейтар высунул язык и попытался поймать им капли воды. — Что же с ним, бедным, случилось?

— Кажется, я знаю, — тяжело уронил побледневший до полупрозрачности инквизитор. — Могу, конечно, ошибаться, но… Капрал, помните, я назначил Фрицу читать молитвы в покаяние? Но вчера, когда утром молился сам, не припомню, чтобы встретил его здесь. А я ведь пришел как раз после заутрени… Кто-нибудь видел Фрица в церкви?

Рейтары, переглядываясь, молча закачали головами.

— Не было этого, герр патермейстер, — мрачно отозвался капрал. — Я его разбудил вовремя, крест готов целовать! Отправил молиться… Да только сдается мне, что вместо молитвы он как раз в баню отправился, пакости московиту учинять. Там и пересидел, а как я из казармы убрался, вернулся досыпать. Вот же х-х-вост собачий, простите, святой отец!

— Точно, — кивнул Уве. — Я видел, как ты его будил, а потом смотрю — вернулся он. Еще подумал, что-то быстро этот болван дюжину «Благословений» прочитал-то! А он спать лег. Потом проснулся — рожа грязная, будто у трубочиста, парни его на смех подняли, ну и началось…

— Был грешен мыслями и словами, но не раскаялся, а продолжил грешить делами, — бесстрастно подытожил инквизитор. — И это сейчас, когда приспешник Врага рыщет поблизости.

— Ой, дура-а-а-к… — протянул кто-то из капитульной прислуги с нескрываемым ужасом, кажется, кузнец. — Дурак-то какой… Герр патермейстер, это чего же теперь с ним будет?

— Понятия не имею, — как-то обреченно вздохнул Моргенштерн. — Одержимого я мог бы спасти, изгнав демона. Но Фриц не одержим. Он открылся Той Стороне, согрешив и упорствуя во грехе, но демон не может явиться на освященную землю. Он лишь воспользовался предоставленной лазейкой, чтобы искушать разум и душу Фрица. Душа устояла, а разум оказался слабее и не выдержал силы, с которой демон на него давил. Это… вне моей компетенции. И как помочь Фрицу, я не знаю. Патер Стефан? — повернулся он к священнику.

— Ну что ж… — Тот покачал головой, сокрушенно глядя на блаженно и бессмысленно улыбающегося куда-то в небо, то есть в расписанный храмовый свод рейтара. — Здесь ему оставаться нельзя, дело ясное. Придется отвезти его к нам в обитель. У моих братьев имеется опыт ухода за скорбными духом и разумом. Конечно, врача мы к нему тоже вызовем, но поможет ли наука там, где на несчастного разгневался сам Господь? Будем молиться ему о здравии раба божьего Фрица и просить явить милосердие.

«Я ничего не могу с этим сделать, — с тихим липким ужасом признал Стас. — Тут нужен психиатр, нужны медикаменты. Я никак не могу повлиять на эту долбаную ситуацию! По крайней мере, они собираются вызвать врача! А чем тут лечат психоз? Ледяным душем, клизмами, еще чем-то из арсенала карательной медицины древности?! И ведь альтернативы нет ни-ка-кой! Даже если меня кто-нибудь послушает, я ведь и предложить ничего не способен!»

— Благодарю вас, святой отец, — склонил голову Моргенштерн и глянул на капитана.

— Густав, — переадресовал тот задачу капралу. — Бери Уве, повозку и везите этого болвана вслед за святым отцом. Да не сейчас, а после причастия! Святой отец, он ведь и на исповедь не приходил?

Патер молча покачал головой. Капитан вздохнул так тяжко, что Стас ему даже посочувствовал.

— Говорил я, что этот дурак у нас не приживется, — буркнул капрал. — Вот как есть негодный… Таких дел натворил, да еще все вокруг у него ведьмы с ведьмаками, тьфу! Кошку, и ту обидел, божью тварь! А какая из нее ведьма, коли она к святому отцу ластилась, а потом на мессу пришла? Это ж до чего зверюшка разумная и богобоязненная? Поучился